|
Не успел остыть свинец в груди убиенного Немцова, как безотложно раздался хор «пустых похвал», клятв отмщения, а ещё громче – требований «либеральной интеллигенции» к власти: Переименовать! Увековечить! Застолбить!
Как только ни предлагалось увековечить память борца с «преступным путинским режимом» в первые же часы его кончины – установлением мемориальной доски, переименованием улицы. Закончилось всё требованием присвоить имя Немцова мосту, на котором он был застрелен.
Не дали опомниться, осознать, следствию – разобраться, душе убиенного – переместиться в лучший из миров, а уже – увековечить!
Траурный марш, первомартовской рекой растёкшийся у стен Кремля, мог стать маршем молчания. Но... тогда б зачем убийце хладнокровно возносить оружье едва ли не под окнами у верховной власти? Не затем ли, чтоб потом, вооружившись тысячами плакатов «Россия без Путина», «Нет войне», «Я не боюсь», «Нет слов», «Борис убит, Надежда умирает», «Эти пули – в каждого из нас», «Долой путинское самодержавие», «Герои не умирают!», портретами Немцова с надписью «Борись», угнетённые жестокой расправой соратники, просто потрясённые и сочувствующие люди прошествовали по центру Москвы? А западные «свободные СМИ» выдавали в эфир голливудскую картинку из этой тёмной, насквозь преступной и совсем уж пропащей России?
Вы слышали, что выкрикивали в толпе? «Путин – убийца!», «Россия будет свободной!», «Свободу Надежде Савченко!». И даже где-то: «Слава Украине! Героям – слава!».
Это – траурный марш? Марш памяти? Марш чести?
Вы видели, кто возглавил колонны, кто взывал к толпе? Михаил Касьянов. Борец с режимом. Бывший премьер-министр. Не его ли с середины 90-х в приближенных к власти и криминалу кругах за любовь к «откатам» ласково прозвали «Миша Два Процента»? Ныне он – совесть нации, нравственный ориентир для свободного общества, антипод «вору и преступнику Путину»?
Именно Касьянов предложил Большой Москворецкий мост, на котором прогремели роковые выстрелы, назвать Немцовским. Большой Москворецкий мост. Немцовским. Один из главных мостов через Москву-реку. У самых Спасских ворот Кремля почти. И попробуй теперь попляши, Кремль, на памяти павшего ратоборца.
Большой Москворецкий стоит на месте старейшей переправы в Москве. Это – сама история России. Но что она для отстранённого от гос-кормушки, сделавшегося вдруг деятельным оппозиционером Касьянова? Что она для тысяч беснующихся в своей ненависти к государству, к его истории? Загляните в Интернет: они его так – Немцовским – уже вовсю называют.
Переписать, переиначить. Мы болеем этим, как заразой. Что мешает создать фонд Немцова – присуждать премии за отстаивание закона, принципов свободы? Нет – мост. Он – переправа в несбывшуюся для западников Россию, и, уж конечно, они намерены этим мостом скоро воспользоваться.
Давать новые имена – стародавняя российская забава.
Одна из трёх национальных библиотек именуется Ельцинской. Филиал «Президентской библиотеки имени Б.Н. Ельцина» есть и в Чите – в «Пушкинке», и в других городах. Не знаю, как вас, а мне этот факт много лет не даёт покоя. Столичную «Ленинку» в 1992-м переименовали в Российскую государственную библиотеку, борясь с пережитками «советизма», а ведь Ленин – это как раз «ликбез», повышение уровня грамотности дремотной «Расеи» с 30% (оценки тут разные) до 90%. Какой «ликбез» провёл Ельцин – вождь времён массового обнищания, дебилизации населения, разграбления страны, унижения её культуры? Почему его имя носит одна из трёх главных библиотек России?
«Память – категория нравственная», – говорил известный филолог, академик Дмитрий Лихачёв. Да, так. Но почему-то всё чаще эту категорию используют люди самые безнравственные. В своих интересах.
Николай Черняев,
главный редактор "ЧО"
«Читинское обозрение»
№9 (1337) // 04.03.2015 г.
Вернуться на главную
|
