Жили-были два соседа: Акакий Цензуркин, который за свою жизнь ни одного ругательного слова не произнёс, и Захар Бранин, у которого русский матерный – единственное средство выражения мыслей. Цапались товарищи по лестничной площадке каждый день, потому что один другого понять не мог. И однажды законодатели решили помочь соседям и запретить нецензурно выражаться не только в «общественных местах».
Пятничное утро у Захара Петровича не задалось от слова «совсем». Несмотря на то, что мужчина не планировал подниматься в этот день раньше обеда, ровно в 06.00 его противным писком разбудил будильник, который его любимая жена Катя забыла «развести». «Вот же зараза! – подумал Петрович, — теперь точно не усну».
Было решено – раз проснулся, пора вставать. Но не успел Захар подняться на ноги, как жизнь подкинула ему новый сюрприз. Путём погружения левой ноги в тапочку мужчина обнаружил неприятный «подарок» от Мурзика – любимца дочурки Маришки.
– Коврик шерстяной, а не кот! Сдать бы его в поликлинику, для опытов, да домашние не поймут, – пробурчал под нос обиженный Петрович.
Каждое его утро начиналось с нехитрого ритуала: банно-ванные процедуры, приготовление завтрака, а затем поглощение оного с одновременной читкой новостей из Интернета: что случилось в стране и мире, пока он спал? Пятница исключением не стала. Избавившись от следов кошачьей преданности, Захар Петрович с тарелкой бутербродов в одной руке и кружкой крепкого быстрорастворимого кофе в другой добрался до компьютера в предвкушении получить приятные известия. Но железный друг его подвёл. Увидев заголовки новостей о решении Госдумы запретить мат повсеместно, наш герой хотел было ругнуться, но тут же с грустью сообразил – нельзя, однако.
Чтобы вы понимали, что именно огорчило нашего товарища, давайте узнаем его поближе. Захар Петрович родился 50 с хвостиком лет назад не в самом благородном семействе и не в самом благоприятном районе. Его первыми словами были не «мама» и не «папа», а нецензурные словоформы из трёх букв. К первому классу его лексикон почти наполовину состоял из матерных единиц и их различных вариаций, а самым любимым было четырёхбуквенное слово, обозначающее собаку женского пола. Он часто этим термином злоупотреблял и даже завёл блокнотик, куда записывал художественные произведения, где это слово упоминалось, чтобы доказывать, что оно «литературное». В армии Захар подхватил от командира привычку использовать некоторые маты для связки слов, а после того как дембельнулся, уже не смог отучиться обратно.
Так и дожил Захар Бранин до сего дня с любовью к матам. И дальше бы продолжил жить спокойно, чуть ли не ежедневно ругаясь со своим соседом Цензуркиным и рассказывая потом обо всём в подробностях в кругу своей семьи (с указанием всех направлений, куда он отправлял товарища-морализатора), если бы не желание депутатов вернуть стране культурную речь и защитить уши отпрысков матерщинников от ругательств.
Когда Бранину запретили выражаться на улице, он стерпел, но своё недовольство потом высказал жене за ужином, когда ему указали, что в кафешках, магазинах и парках тоже нельзя говорить на русском матерном – он смолчал, но потом ещё долго бурчал, сидя с друзьями в гараже. Теперь же, когда законодатели чуть ли не пришли со своим уставом к нему в квартиру, Захару Петровичу только и остаётся, что крыть чиновников трёхэтажными выражениями, но не вслух, а про себя, ведь иначе, если найдутся свидетели (тот же Цензуркин), Бранин может ждать штраф в размере от 1 тыс. до 2 тыс. рублей либо административный арест на срок до 15 суток, либо обязательные работы на срок до 40 часов.
Несмотря на то, что эти поправки (о запрете мата в том числе и квартирах россиян) в Кодекс РФ об административных правонарушениях ещё не приняты, Бранин уже переживает, как же он с семьёй-то общаться будет. Одно дело – приучить себя с чужаками вести более-менее культурные речи без бранных слов, а дома себя в чём-либо ограничивать Захар Петрович не привык.
А между тем, может, и незачем переживать Бранину? Поправки, о которых идёт речь, были внесены на рассмотрение Госдумой группой депутатов фракции «Единая Россия» ещё в 2014 году! А комитет Госдумы по госстроительству и законодательству лишь 22 июня 2017 года рекомендовал принять законопроект в первом чтении. При этом и сам текст «новой редакции» не слишком отличается от старой: исчезло словосочетание «в общественных местах», немного поменялся порядок слов в формулировке статьи, на несколько тысяч увеличатся размеры наказаний: вместо штрафа от 500 до 1 тыс. рублей, как сейчас, нужно будет после принятия поправок платить от 1 тыс. до 2 тыс. рублей и, если те же наказуемые действия сопряжены с неповиновением законному требованию представителя власти либо иного лица, пресекающего нарушение общественного порядка, планируется карать штрафом не от 1 до 2,5 тыс., как в настоящее время, а от 2 тыс. до 3 тыс. рублей, либо административным арестом на срок до 15 суток, либо обязательными работами на срок до 50 часов) и появились наказания за повторное нарушение (штрафы от 3 тыс. до 5 тыс. рублей либо административный арест на срок до 15 суток, либо обязательные работы на срок до 80 часов).
Акакию Цензуркину от инициативы депутатов ни холодно, ни жарко. Он человек интеллигентный, с самого детства знает, как оскорбить человека так, чтобы и мата не употребить, и оппонента глупцом выставить. Правда, не все его витиеватые, богато украшенные завитушками из едких и ехидных вставок, уничижительные комментарии могут понять окружающие, а потому и не каждый догадывается, что Цензуркин его обижает. А вот для Захара Бранина ситуация стала почти катастрофой вселенского масштаба, ведь теперь придётся сдерживать свои порывы общаться на великом и могучем. А то вдруг не сегодня-завтра созреют законодатели принять поправки, которые у них уже три года пылятся, и придётся Петровичу все свои кровно нажитые на штрафы отдавать да сменить прописку на казённый дом. И тогда иди оно всё на…
Все материалы рубрики "Задело"
Ирина Комогорцева
«Читинское обозрение»
№31 (1463) // 02.08.2017 г.
0 комментариев