Запретить регионам отказываться от тушения труднодоступных пожаров предложило Министерство природных ресурсов РФ. Какова же готовность Забайкалья к возможному повороту? Об этом и не только мы поговорили с ветераном лесной отрасли Забайкальского края Виталием Григорьевичем Билецким, четверть века он возглавлял отдел охраны и защиты леса Управления лесного хозяйства.

Тушить все пожары
Итак, до губительных реформ лесная отрасль достаточно успешно развивалась, и пожары тушили независимо от их удалённости.

Охрану осуществляли силами Гослесоохраны (штат более 1,5 тысячи человек), «лесобазодержателей», силами лесхозов (30 штук), межхозяйственных лесхозов (их было 18 по области). Последние занимались охраной лесов вблизи населённых пунктов, что немаловажно.

Вся территория лесного фонда была разделена на лесхозы, лесничества, мастерские участки, обходы (их было 1170). Обходы были переданы лесникам по актам, что накладывало на людей материальную ответственность. Для ежедневных патрулей имелся транспорт (640 лошадей, мотоциклы, машины). В каждом лесхозе была пожарно-химическая станция, в которой насчитывалось 98 пожарных машин, 48 бульдозеров, более сотни бортовых машин. Штаты были укомплектованы работниками (более тысячи человек). Территория области была поделена на зоны обслуживания: наземную и авиационную. Каждый пожар тушили и так называемые лесобазодержатели, имеющие свои механизированные отряды, лесопожарные команды. «Они также не позволяли огню «расползтись» на большие площади. Но в середине 90-х начались реформы лесного хозяйства, ликвидировали министерство лесного хозяйства, леспромхозы, лесхозы, межхозяйственные лесхозы, охраняющие сельские леса», – рассказывает Виталий Григорьевич.

Запретить и не учить
Было сокращено более тысячи грамотных лесников. «Сейчас лес остался без охраны. При мне 92% лесников работали в отрасли по 10-15 лет. Они прекрасно знали свои территории. Знали дороги, просеки, противопожарные разрывы, водоёмы, пути подъезда. Это были хорошо обученные люди, изучившие тактику и технику тушения лесных пожаров. И, надо заметить, они вели хорошую профилактическую работу среди населения», – вспоминает Билецкий.

«В сере-дине 90-х лесная промышленность была уничтожена. Технику передали в КГУ, пожарно-химические станции тоже. Ликвидировали 640 лошадей, и лес не на чем стало патрулировать. Радистов и диспетчеров сократили, радиостанции потеряли».

До первой разрушительной реформы лесхозы имели право заготовливать и перерабатывать древесину, орех, грибы-ягоду, лестехсырьё, получая прибыль. За счёт этого могли строить жильё, содержать подсобные хозяйства, производственные помещения, закупать технику, инвентарь. «Всё это было запрещено и ликвидировано».

Более полумиллиона грамотных специалистов ушли в никуда. Прекратил своё существование учебный центр, перестали проводить учебно-тренировочные сборы. А ведь, со знанием дела говорит Виталий Григорьевич, один обученный специалист стоит 6-7 необученных.

Затем государственный лесной фонд стали передавать в аренду. «Арендаторы – это люди, не имеющие специального образования, техники, пожарно-химических станций. Фактически арендаторы не имеют сегодня возможности успешно бороться с лесными пожарами и лесонарушениями», – даёт оценку Виталий Григорьевич. Таким образом территория стала неуправляемой.

Цена полёта
И теперь мы не удивляемся ни количеству пожаров, ни их площадям. «Сегодня показывают по телевизору, как горят миллионы гектаров леса. Потому что никто туда не летает, чтобы их тушить. Раньше, если обнаруживался пожар площадью более полгектара, начальников Управления лесного хозяйства и авиабазы вызывали в Москву. Таскали носом по ковру, мол, почему такое допустили. Нормой было обнаружить пожар на площади 0,2-0,3 гектара», – рассказывает о своём опыте Виталий Григорьевич.

Опытный специалист вспоминает, как в 1964 году в Чите была создана авиационная база охраны лесов в составе 12-ти оперативных авиаотделений, в Чарском отделении был создан филиал в Куанде за Кодаром. Специалисты были готовы к работе. «Сейчас нашей авиабазе урезали деньги на аренду воздушных судов более чем на 50%. Взлететь есть на что, а вот сесть не на что. В лучшем случае сейчас работает 3-4 отделения, на остальные нет средств в пожароопасный период». Каким же образом будут тушить те самые труднодоступные пожары, если самолёты-вертолёты заправить нечем?

В этом году к тушению привлекали не только самолёты МЧС, но и Минобороны. Меж тем, полёты их Ми-8 и Ил-76 влетают в копеечку (по некоторым данным, час полёта самолёта Ил-76 стоит примерно полмиллиона рублей). В одном из интервью врио главы Рослесхоза Михаил Клинов заявил, что своих таких бортов у ведомства нет, да и их обслуживание очень дорогое. Но разве миллионы гектаров горящего леса того не стоят?

«МЧС нужно платить деньги. Когда я работал, воздушные судна ведомства занимались внутрибазовым маневрированием по районам. Непосредственно тушением МЧС не занималось. Сейчас оно «съедает» деньги авиабазы, которая потом не в состоянии проводить свою работу».

«Выходит, что бросили 12 миллионов га леса на произвол судьбы. Каларский, Тунгиро-Олекминский районы, часть Тунгокоченского района». Задумывается ли хоть кто-нибудь, что выгорают ягельники – основная кормовая база оленей. Как быть нашим эвенкам?

Вообще, опытный пожарный отмечает, что лесные пожары эффективнее тушить наземным способом, вертолёты-самолёты недостаточно эффективны – половина сброшенной воды испаряется в воздухе, а другая – уже на земле. Так почему бы не вернуть лесхозы с их опытными лесниками, бульдозеристами, трактористами и другими специалистами?

«Сейчас северные районы облетают раз в две недели. Конечно, к тому вреемени пожар разрастается до площади в полмиллиона га!», – сетует Билецкий.

Четыре реформы
Перекраивая в который раз Лесной кодекс, о самом лесе будто забыли. «В конце 70-х на 20 лет мы создавали генеральный план противопожарного обустройства лесов в Забайкалье. 19 лет прошли, но нового плана не составили. Именно в нём должны быть прописаны численность лесников, парашютистов-десантников, пожарно-химических станций, машин, тракторов и нужное количество ГСМ, запчастей, продуктов и так далее». Именно эта важная бумага – путеводитель для отрасли. В ней сказано сколько, на что и откуда выделяется денег. Но генерального плана в Забайкалье нет до сих пор.

Билецкий уверенно итожит работу «новаторов»: «За всё время было проведено четыре реформы в лесном хозяйстве. Первая привела к тому, что вновь созданная структура не справилась с тушением лесных пожаров. Вторая реформа дала нам две организации: одна занималась пожарами, вторая проводила работы. Не справились, и это привело к гибели лесов в Хилокском, Петровск-Забайкальском, Ононском районах. Погибли 11 человек в Карымском районе в Туре. Четвёртая реформа привела нас к организации Забайкаллесхоза, где люди не обучены, у них нет опыта борьбы с пожарами. На их эффективность надеяться не приходится».

Именно эти «игры» с ликвидацией всего и вся привели к тому, что сегодня горят сёла, чабанские стоянки, тысячами голов сгорает скот, миллионы гектаров леса. А со степными пожарами, говорит Билецкий, бороться и вовсе некому. Разрушение старого, проверенного и надёжного не привело к созданию чего-то нового и эффективного.

Все материалы рубрики "Задело"

Ольга Чеузова
«Читинское обозрение»
№35 (1571) // 28.08.2019 г.



Вернуться на главную страницу