Ошарашенных взрослых по всей стране волнует вопрос: что делать? Нелюди в Интернете устраивают реалити-шоу на жизни наших дочерей, сыновей; речь идёт едва ли не об угрозе национальной безопасности. Какие силы способны противостоять злу? Вот оно уже коснулось и Читы – вечером 24 февраля под пригородный поезд бросилась школьница.
 

Наталья Шибанова, заместитель министра образования края, о трагедии 24 февраля:
– Прокуратура, следственные органы обвинят в первую очередь школу и образование: плохо воспитывали, не доработали. Хотя произошло это поздним вечером, когда школа уже не контролирует ребёнка. Мы инициировали в феврале широкое обсуждение с участием представителей силовых структур, потому что мне как руководителю не хочется, чтобы в конечном счёте при той огромной работе, которую мы осуществляем, наших специалистов опять обвинили в бездействии.
Основная проблема – информирование родителей. Правильное. Без паникёрства.

Не сегодня и не вчера
Беда, которая выплеснулась на телеэкраны в последние месяцы, для забайкальской системы образования не нова. Детские суициды на разной почве случались и раньше. В таблице за семь последних лет, которую принесла на круглый стол в «ЧО» Наталья Михайловна Шибанова, заместитель министра образования края, начальник управления общего и дополнительного образования, – цифры: сколько, в каком районе, когда. Список возглавляет Чита (за семь лет 21 случай), из городских районов – Центральный (8), где, казалось бы, люди социально благополучные. В графе напротив Ононского района – «0». По одному случаю в Кыринском, Тунгиро-Олёкминском, Шелопугинском.

Внешнее социальное благополучие семьи – не оберег от трагедии: именно в таких семьях чаще происходит непоправимое – стараемся чадо получше одеть, выучить, вечером треплем по макушке, самое большее – проверим дневник, поговорить некогда. Кому-то не хватает элементарного общения, а в «группах смерти» создаётся ощущение, что твою одинокость наконец-то заметили. Кто-то элементарно пресыщен благами жизни и начинает искать драйва в опасном приключении.

По мнению наших гостей-психологов, причиной бед часто становится мнимая утрата родительской любви: виной тому наш менталитет – с трудом говорим о чувствах, сдержаны эмоционально (лишний раз не приласкаем: «уже большой»), со школы приходит – первый вопрос об оценках, а не «Как дела? Всё ли у тебя хорошо?».

Вот ситуация из недавних: папа – боевой офицер, побывал в нескольких горячих точках, жил в уверенности, что в семье всё прекрасно, дочка растёт. И только после недавнего родительского собрания о «китах» заметил у дочери-подростка порезы на руках и ногах, плакатами была обклеена детская. Не замечали? Просто не придавали значения, не знали ничего о «всяких там синих китах»…

Нина Тимофеева, начальник социально-психологического отдела краевого центра психолого-педагогической, медицинской и социальной поддержки «Дар»:

– В семьях, которые обращаются в наш Центр из-за того, что подростки начинают курить, выпивать, резать себе вены и т.д., как правило, одна из двух моделей воспитания – гиперопека или гипоопека. Первая вызывает протест в подростковом возрасте, со второй тоже понятно – это дети, которых не слышат дома, недообнимают, значимость которых дома не признаётся.

Ещё момент: если на ребёнка в семье постоянно давят, когда на него начинают давить «кураторы» из «групп смерти», он это не воспринимает как давление! Просто один поводок поменяли на другой. Тем более что в подростковом возрасте мнение сверстников авторитетней родительского.

Могучей кучкой
Целенаправленно над предотвращением самоубийств несовершеннолетних в Забайкалье работают с 2012 года, в том числе на кафедре прикладной и практической психологии Института развития образования края. Доцент кафедры Елена Черепанова – один из главных разработчиков рекомендаций проведения общешкольных родительских собраний (они волной проходят по всем школам). Институт проводит курсы повышения квалификации, и какую бы курсовую подготовку учитель ни проходил, с 2012 года ему обязательно читается модуль по профилактике риска суицидального поведения и оказания помощи в кризисной ситуации. Неважно, учитель это русского языка, математики, трудового обучения, социальный педагог или директор школы.

Свою лепту вносят и специалисты краевых центров психолого-педагогической, медицинской и социальной поддержки «Семья» и «Дар». Консультируют родителей и педагогов. Помогают детям в беде.

– Нам сейчас начинают говорить: «Разработайте методику…», а эта методика разработана давно. У каждого педагога есть инструкция. Чёткая: что делать, к кому обращаться, даны телефоны реальных людей. Той же Елене Петровне (доценту Черепановой – прим. авт.) педагоги звонят по нескольку раз на дню – консультируются по любой кризисной ситуации, – отмечает Наталья Шибанова.

С 2012 года сформирована мобильная группа – специалисты выезжают на место в случае незавершённого суицида либо помочь окружению погибшего ребёнка. В обойме – представители минздрава (психиатры, психотерапевты), постоянный участник выездов – ведущий суицидолог края Татьяна Геннадьевна Колчанова.

Задача №1 – предотвратить, а не разбираться с последствиями, и тут помочь может лишь своевременный сигнал. Кто должен дежурить у «тревожной кнопки»? Родители? Педагоги? Очевидно, что и те, и другие. Да и самим ребятам надо быть внимательнее друг к другу (поэтому в школах проводят не только тематические родительские собрания, но и классные часы).

Например, Дмитрий Медведев, учитель истории и обществознания школы №46 Читы (входит в городской совет молодых педагогов) «дружит» со своими шестиклассниками в социальных сетях, следит за тем, что дети размещают на своих страницах, в какие группы вступают. В школе, по словам Дмитрия Сергеевича, налажено тесное взаимодействие: директор – завуч – педагог – социальный педагог – родители. Именно эта команда способна противоборствовать новой чуме.

Дмитрий Медведев, учитель истории и обществознания школы №46 г. Читы:
– Как действует та же игра «Синий кит»? В социальных сетях этих игр массы с разными названиями. Ребёнку дают 50 заданий, сначала простенькие – нарисуй кита и т.д. Потом этого кита надо вырезать на теле. Происходит поэтапная психологическая подготовка к самоубийству, внушается: жизнь бессмысленна, тебя никто не понимает и прочее, стань китом, выбросись на берег, освободись… Потом под запрет попадёт общение, подросток остаётся один на один с этим, его заставляют слушать одну и ту же мелодию – явно не оптимистичную. Если инстинкт самосохранения срабатывает, ребёнок пугается и пытается отступить – начинается запугивание: «Мы знаем твой IP-адрес. Погибнут твои родные». Те, кому хватает духу остановиться, живут, те, кто попал в ловушку, – кончают жизнь самоубийством

Не обойтись без школьных психологов. Их армия в крае немногочисленна: на 578 школ около 250 психологов. Но многие районы перешли на единую комплексную службу (психологи, дефектологи, логопеды).

– Каждый учитель – потенциальный психолог (работа у него такая), и очень многие сейчас получают второе высшее образование именно этого профиля, – замечает Наталья Шибанова. – Другое дело, что грамотных специалистов стали переманивать в силовые структуры, на железную дорогу – там хорошо понимают ценность таких специалистов.

Но не каждый педагог готов взвалить на себя ещё и эту задачу – выявлять «кризисных» детей: срабатывает человеческий инстинкт, ведь даже родители отгораживаются всеми силами: «С моим ребёнком такого точно не произойдёт».
Страх движет взрослыми. А дети перестали бояться.

«Мама, папа, прощайте»
С улыбкой шагают с девятого этажа, бросаются под составы, снимают на видео, чтобы потом «порвать» Интернет. Подражают «героям» в одежде, татуировках. Они другие, эти современные дети.

А не сами ли мы подготовили почву? В школьную традицию (в норму!) вошёл Хэллоуин, от фотографий и тех кровь в жилах стынет, а детям нравится.

Психологи (и на страницах «ЧО» в том числе) били тревогу массовым увлечением детей куклами «Монстр Хай» (к игрушке прилагаются гробики, черепа).

Отдельный разговор – деструктивные американские мультфильмы, их, кстати, на Западе детям не показывают!

– План Далласа в действии, – обращает внимание родителей психолог Наталья Винникова, директор краевого центра психолого-педагогической, медицинской и социальной поддержки «Семья». – У меня маленький сын. Совсем эти мультики не исключишь (их крутят на ТВ, смотрят сверстники), но мы всегда смотрим вместе и обсуждаем: положительный герой или отрицательный? А так ли он хорош, если предал, убил? И ребёнок постепенно начинает разбираться сам, учится думать, анализировать.
К разговору о смерти с ребёнком нужно подходить столь же взвешенно и мудро.

Себе дороже
– Не следует прятать от детей ситуацию смерти, – убеждена Елена Черепанова. – Ребёнок с дошкольного возраста, вольно и невольно, рядом со смертью: умирает домашний питомец или человек из близкого окружения. В сказках читаем: «Жили они счастливо и умерли в один день». Но всё равно от стареньких и от маленьких стараемся скрыть травматичную информацию. А ребёнок считывает изменение в поведении, эмоциях и, не зная причины, переживает ещё больше.

Вопросы начинают задавать в дошкольном возрасте (потому что боятся остаться одни), важно правильно в этот момент переговорить с малышом. Не врать! Не дадите корректную информацию сами, найдутся «добрые люди».

Дети начальной школы не воспринимают смерть как конечность: посмотрю, как они все тут плачут, а потом снова оживу. «Помогли» и компьютерные игры – десять жизней, одна сгорит – ничего страшного. Поэтому важно говорить, что жизнь конечна. Раз и навсегда проведите его через этот страх. Случилось несчастье, не рассказывайте, что дедушка «ушёл на облачко» – дайте ребёнку возможность погоревать и проститься с этим событием.

Дальше такой подход поможет в раннем возрасте сформировать верное представление о жизни и смерти.

Затронули мы и такой вопрос: помощник ли в решении проблемы православие, считающее самоубийство величайшим грехом? Наши гости сошлись на мнении, что вопросы религии – всё-таки преференция не школы, а семьи.

Завершился сложный разговор на позитивной ноте. Оказывается, один из читинских отцов создал свою игру в пику «китам» – умные дельфины, которые становятся популярными в школьной среде, отказываются играть в игры со смертью. Потому что: «Я умнее тебя. Я хочу жить!».

Не давите на ребёнка, если подозреваете, что он состоит в «группе смерти». Как можно быстрее обратитесь к психологу.

Все материалы рубрики "Темы"

Елена Сластина
«Читинское обозрение»
№10 (1442) // 08.03.2017 г.

Вернуться на главную страницу