Лето 1941-го. Солнце, тепло, цветущие луга, бурливая речка, тишина. Мама, папа, брат, сестрёнка и я… Счастливое детство!
22 июня война ворвалась в нашу жизнь внезапно, круша всё на своём пути. Родители работали в колхозе, растили хлеба, буряк, разные овощи. Большую часть сдавали колхозу. Мы, дети, помогали родителям, в основном по хозяйству. Находили время и для детских игр, забав.
Война призвала всех мужчин колхоза на защиту Родины. Из нашей родни ушли шесть человек. Опустело село. Остались старики, женщины, дети.
Сентябрь 1941 года. По-летнему тёплый день. Я с друзьями бегал по улице, в часа 2-3 дня услышал страшный грохот, гул техники – колонна автомобилей двигалась от города Рыльска (Калужская область) к нашему селу Лухтоново. Дрожала земля – по ней шли фашисты. На машинах, мотоциклах они подъезжали к каждой хате, кричали, угрожали. По селу раздавались выстрелы, крики, плач женщин, детей. Подъехали к нашей хате, мгновенно снесли плетень, открыли стрельбу, убили поросёнка, гусей, кур. Мама выскочила к ним, кричала, плакала. Я подбежал, обнял. Фашисты выгнали жителей из хат, разрешили взять самое необходимое из вещей, а, главное, приказали взять вёдра и лопаты (это позже мы узнали – рыть в овраге землянки для жилья) и погнали из села в Барбашов Яр. Наше жильё фашисты захватили.
Этим женским «батальоном» руководил одноногий дед, фашисты его не тронули. На улице осень, а вырытые землянки в овраге были без окон, без дверей и без печи. Помню, дверь закрывало не то покрывало, не то половик, но это не спасало нас от дождя, снега и холода. В этих землянках два года жили старые и малые, болели, умирали. Мама вечером, закутавшись в тряпьё, садилась спиной к «двери» и прикрывала нас от непогоды и холода. А она была ещё молодая, кормила грудью маленькую нашу сестрёнку Людочку. Как выжили – не знаю. Питались чем придётся, летом, осенью можно было поживиться на огородах, полях. Зима и весна были голодными.
Часто наведывались фашисты с оружием, обходили наши землянки, выискивали партизан. Периодически обстреливали наши поселения. Застрелили старую бабушку, потому что у землянки увидели, как им показалось, чужие следы сапог. Хотя в таких сапогах могли ходить и жители, и подростки, обуви-то не было, донашивали, что находили. Иногда приходили в темноте наши, сообщали новости. От них мы узнали, что разгромили немцев под Москвой. Это был ещё только декабрь 1941 года.
Лето 1943 года. В наши края зашла Красная Армия: солдаты, танки, у людей на глазах слёзы радости, надежды вызывали они. Наши войска двигались на Прохоровку, где произойдёт известное, знаменитое танковое сражение. Победа под Курском привела к коренному перелому в войне, хотя до победы было далеко, но мы ликовали все.
Осенью мы узнали, что наше село очистили от врага, с радостью бежали домой, но не было ни дворов, ни заборов, ни построек, ни окон, ни дверей. Была печка, пол, стены и потолок. Значит, жить можно. Военный фотограф сделал наш семейный снимок у хаты, набросив на стенку плащпалатку. Платье для фото маме дала соседка, а мы в своём старье. Это война!
В деревне Лухтоново до войны было 60 дворов. На фронт ушли все мужчины, домой вернулись девять инвалидов, в том числе наш отец Иван Иванович (остался без ноги) и три его брата. Наше село находилось в 5-6 км от районного центра Рыльска. При его освобождении погибли более 2 тысяч солдат и более 5 тысяч мирных жителей.
Потихоньку жизнь налаживалась, хотя в селе были, в основном, женщины, старики и дети. Одеты мы были очень плохо, всё износилось, а купить было негде и не на что. Латалось старьё. Летом бегали босиком и полуголые, а осенью и зимой мама мастерила, делала, что умела, чтобы одеть и обуть нас. Поэтому мы часто простывали, болели. Немало детей не дожили до Победы.
В свободное время дети помогали в колхозе – сажали, убирали овощи, колоски хлебные, пасли скот. Нам выдали корову-кормилицу, всю зиму держали в хате, берегли, согревали, коровника не было. Очень дорога она нам была.
Мама работала с утра до ночи. Отец-инвалид работал по хозяйству и присматривал за нами. Уже зимой, весной в восстановленном колхозе всех женщин и девушек обязали изучать трактор, устройство сельхозмашин, агротехнику. В конце весны 1945-го в колхоз пригнали старенький, но на ходу трактор ХТЗ на железных колёсах, сеялки, автомашины. День и ночь на них работали наши дорогие женщины и девушки: пахали, сеяли, убирали урожай. Сдавали большую часть собранного урожая государству. Нам оставались крохи. Но терпели.
День Победы был встречен слезами на глазах и ликованием. Пришла надежда на спасение, на жизнь.
Отец получил на войне четыре медали за мужество и стойкость, имел четыре ранения. Раненому фронтовику работы по силам не было, и он по вербовке уехал в Забайкалье, в Читу. Нам написал, чтобы и мы готовились. Мама сушила сухари, копила сахар, какие-то ещё продукты в дорогу. Собирала вещи, домашнюю утварь. Ехать надо было далеко, в неведомый холодный край. По вызову отца осенью 1949 года мы тронулись в путь. Ехали в старых вагонах долго, так как паровозы на станциях менялись, заправлялись водой, углём. За Байкалом ждали толкачей – паровозы, которые помогали подняться на хребет и спуститься с него.
Приехали в Читу 7 ноября 1949 года. Мороз в городе -40. Туман. Дым. Жуткий холод. Отец нас встретил и увёз на Кадалу. Нам, семье из пяти человек, выделили в общежитии одну комнату. Маме удалось устроиться на работу на железную дорогу смазчицей вагонов. Трудно было, но мы были все вместе. Правда, недолго. Сказались ранения отца, плюс рак – он вскоре умер. От военного лихолетья, простуды и болезней умерли мама и сестрёнка. Я и брат Анатолий остались двое. Остались здесь, в Чите.
Мы рано пошли работать. Я после семи классов поступил в строительный техникум, а после был направлен на строительство ГРЭС, КСК, на другие стройки Читы. Заочно окончил Иркутский институт народного хозяйства. Многие годы работал в железнодорожных организациях. Имею правительственные награды, в том числе за рационализаторские предложения, звание «Ветеран труда». Инвалид 2-й группы. Сейчас на пенсии, но веду активный образ жизни. В семье два сына, успешно окончили Читинский государственный университет, два внука, один правнук.
В 2013 году ездил в родные курские края. Долго бродил по родному Рыльску, посетил мемориал, посвящённый землякам, в братских могилах его лежат 2007 погибших жителей, среди них четыре моих дяди. Возложил цветы к памятнику Воину-освободителю.
После всего пережитого ещё в 2008 году обратился с письмом к президенту страны Медведеву Д.А. с просьбой обратить внимание на нас, детей войны. Получил ответ: «Письмо передано в правительство В.В. Путину». Идёт 2016 год, а закона о детях войны так и нет, хотя эти два руководителя поменялись местами, но ничего не изменилось в нашей судьбе, законодательно государство нас не признаёт. А нам надо-то не так уж много: обратить на нас внимание, как мы выжили, учились, стали государству полезными людьми, вырастили детей.
Но будем ждать и надеяться. Надежда умирает последней.
Все материалы рубрики "Темы"
В.И. Жерноклетов
«Читинское обозрение»
№25 (1405) // 22.06.2016 г.
0 комментариев