Город матрёшек и куполов – туристу из КНР совсем не обязательно лететь за тысячу километров, чтобы смотреть московские, питерские красоты и закусывать «Три медведя» русской «Алёнкой». На границе с Россией высится город, который сам вся Россия. Яркая. Лубочная. С кокошниками и плясками под гармошку. Скажу честно: такая она и для нас в диковинку. Устали от серости, «убитых» подъездов и разбитых дорог? Добро пожаловать в сказочную Россию, какой её видят наши китайские «корефаны».
Длуга… иди мимо
Мой маньчжурский «длуга» Витя, которого на самом деле зовут Ван Чжань, больше не жалуется на то, что русские перестали ездить к нему за обувью. А всего два года назад это казалось ему крахом. Город опустел из-за рухнувшего курса рубля. «Пекинские» сапожки, которые подчас тачают здесь же, в сырых подвалах Маньчжурии, и которыми почти десять лет торговал Ван в закутке у «Площади Век», застыли на прилавках музейным экспонатом. Даже желающих полюбоваться ими не стало. По новому курсу колесить за вещами в приграничный город до того невыгодно, что забайкальцы предпочли донашивать старое и вернуться в объятья местных продавцов.
Ван погоревал чуть, а потом избавился от остатков товара, продав по ценам ниже закупочных. Он не уехал обратно в деревню растить рис и кукурузу, а перепрофилировал обувной бутик в сувенирную лавку, каких теперь здесь десятки.
Ещё пять лет назад Ван Чжань обмахивал меня китайским веером, улыбался во весь рот и увлекал расспросами о русском языке, пока его «помогаи» пускались в марафон за нужной парой сандалий. Теперь он глядит с хитрым прищуром будто сквозь, русско-китайский разговорник отставлен за ненадобностью. Как покупатель с обратным билетом в Россию я больше не представляю для Вити интереса. Главный объект его коммерческой выгоды – внутренний китайский турист.
Ван торгует русскими матрёшками, выточенными из русского же леса, и радуется, что его новый бизнес растёт так же скоро, как китайский бамбук: небедные жители центра и юга КНР устремляются в Маньчжурию перевести дух от зноя, а заодно приобщиться к чужеземной и загадочной культуре маш и вань.
– Ван, а ты скучаешь по русским? – кручу в руках почти полуметровую матрёшку, в чьём расписном облике угадываются китайские черты.
– Лусский – холосо, но стал оцень бедный, а у китаецы юани есть, – не кривит душой он и вдруг загорается: – Коля, купи матрёска. Ты моя старая карефана. Дам цену дёсево. Днём с огнём не найдёс.
«Ван, зачем мне матрёшка?»
Этот вопрос я уже задаю молча, про себя. Ван всё равно не поймёт всю глубину русской боли. Матрёшками под потолок завалены десятки магазинчиков и отделов, ими торгуют с лавочек на улицах. Да, они произведены из остатков пиломатериала, но – нашего же, российского. И не нами. И не у нас. Смотрю на пёстрые ряды матрёшек, а вижу обугленные пеньки – выпиленный русский лес.
«Южные окраины Маньчжурии – одна большая лесопилка. Фуры с русским брусом и «кругляком» (который вообще-то «не вывозят») стоят на разгрузку длиннющим караваном. Больше сотни! Боль!» – набрасываю свои «непутёвые заметки» по дороге в Чжалайнор (район Маньчжурии, а по существу – город-спутник, административно ей подчиняющийся).
На другой странице: «Нестерпимо вкусно пахнет свежим деревом, опилками, которых тут горы. Таких красивых досок в России не купить. Кругом всё движется: машины, краны, пилы… Гигантский маньчжурский цирюльник стрижёт русский лес, попутно настригая миллиарды в китайский кошелёк».
А вот случайно открываю на «нужной» странице журнал «Ваш сосед – г. Маньчжурия»: «В регионе более 100 предприятий, из них 90% в Маньчжурии. Продукция деревоперерабатывающих предприятий, такая как мебель, интерьерные рамки, окна и другое, реализуется в Европе, Америке, Японии, Корее и Юго-Восточной Азии». Хозяева России, вам голову, посыпанную лесным пеплом, не припекло?..
И снова путевые записи: «А сверху, со всех сторон, со всех сопок Маньчжурии загребают воздух громадным лопастями многометровые ветряные мельницы – пытался посчитать, сбился на 80. Фантастика? Фильм о будущем? Нет, реальность КНР. Под мельницами-великанами газон равняют отары овец, стада коров. Энергию ветра, солнца, земли Маньчжурия на глаза переплавляет в капитал – экономический, человеческий, культурный».
Вы всё ещё не верите, что это уже совсем не тот торговый городок, который мы знали когда-то? Следуйте за нами.
По улицам…мамонтов водили
От центра Маньчжурии до района Чжалайнор – меньше получаса по чудесной дороге. Десятилетия подряд этот городок славился мощной угольной добычей и рыболовством (рядом озеро Далай – пятое по величине в КНР), но мы едем не за угольком и рыбкой, а за… мамонтами. Именно они – новый туристический бренд китайского приграничья.
На останки мамонта чжалайнорские шахтёры наткнулись в 1984-м. Археологи вычислили, что он был шести метров в длину, а умер в 60 лет – в возрасте даже для мамонта солидном. В последующие годы учёные обнаружили кости «короля мамонтов Азии». Этот предок слона имел девять метров в длину, около пяти – в высоту и почти четырёхметровый бивень.
Китайцы не были бы китайцами, если бы не сумели эту историю красиво подать. Памятник археологии, для обывателя такой же пресный по вкусу, как рисовая лепёшка без соли, был остро приправлен сказочностью и гигантоманией, а на выходе получилось блюдо, которое шокирует и гурманов, – «самая большая скульптурная группа мамонтов в мире».
На 790 гектарах куда-то неспешно бредут, плещутся в фонтанах водопровода, мирно наблюдают из кустов 87 бетонных «слонов».
Ощущения сказки, соединяющей древнее прошлое и технологическое настоящее, добавляют разгоняемые ветром лопасти ветряных мельниц вдалеке. Летят самолёты, гудят поезда, созывает мамонт-вожак собратьев на звериное вече… Да вот же он, на фото – 15 метров высотой, а на его фоне наш фотограф. Ну, впечатляет же, правда?
А ещё в парке мамонтов три скульптуры носорога, одна – марала, две – саблезубых тигра, десятки каменных аистов и журавлей, под разведёнными крыльями которых с ребячьим задором фотографируются китайские пенсионеры.
Взирают же на всё это великолепие самое высокое в этих краях колесо обозрения (65 метров), обзорная башня, с которой открывается вид во все стороны света, и… московский храм Василия Блаженного. Вернее, его копия. Правда, без позолоты и православных крестов. (Хвала китайской учтивости – крестами обделены все «русские соборы» в Маньчжурии.)
Пытаетесь найти логику в размещении этих объектов в одном месте? Не тратьте времени попусту: общим аршином, как видно, нельзя измерить не только Россию.
А чтобы понять, во что верит нация передовиков, надо только заглянуть в тот самый «храм» Василия Блаженного. Ни икон, ни ладана, ни алтаря. Детский музей науки и техники. Аминь.
Но от греха подальше это святотатство – скорее отправимся в новенький музей истории и природы Чжалайнора. Сюда даже не надо покупать входных билетов. Заботясь о просвещении своего народа, китайские власти сделали вход в него бесплатным. Обзорная экскурсия показала: музей стоит того, чтоб за билет заплатить с лихвой.
«Тепель васа»
Три этажа в стекле, стали и мраморе. Как и всё возведённое в Китае за последние годы – с имперским размахом.
Тут вам и полная – в рост – копия скелета найденных здесь мамонтов, носорогов, и черепа древних диких быков (им не менее 30 тысяч лет), и орудия людей каменного века, и наконечники древних стрел, и золотые украшения монгольских ханов, и чучела обитающих в окрестностях зверей и птиц.
Главное же сокровище музея – череп женщины, жившей в маньчжурских степях более 400 тысяч лет назад. Не четыре и не сорок – четыреста! Экскурсовод повторяет цифры. Остаётся поверить на слово.
В доказательство восхитительным легендам – карты местности разных эпох. Одна рассказывает о том, что человечество зародилось и начало распространяться по миру (!) именно отсюда. Другие – об истории разных царств, завоеваниях Чингисхана и создании единого царства в границах современной Маньчжурии.
– Да это же наш Байкал! – восклицаю я, разглядывая карты древних монгольских ханств. Почти на всех из них и наш край расцвечен как бывшая территория.
– Тепель васа, – раздаётся за спиной голос говорящей по-русски китаянки, будто напоминает: всё в этом мире временно.
Но есть же и вечные ценности. На полу одного из залов застыли под стеклом найденные здесь останки носорогов – самец и самка погибли в расцвете сил, скорее всего, из-за землетрясения. Их скелеты лежат совсем рядом, черепа повёрнуты друг к дружке и словно образуют древний магический круг – свидетельство особой носорожьей любви из глубины веков.
Даже не верится, что мы всего в 500 километрах от Читы.
Берём натурой
А для русской девичьей красоты никакое расстояние не помеха. Светлые волосы, длинные ноги, голубые глаза – вот её «золотой стандарт» на экспорт.
Алина приехала в Маньчжурию работать. Просит не фотографировать, чтобы родные в России ненароком не увидели, чем она занимается. Нет, ничего безнравственного. Чистый бизнес. Поёт и танцует в ресторане, демонстрирует одежду, снимается в рекламе, а по вечерам облачается в вечернее платье и два-три часа стоит у входа в ювелирный магазин, приглашая жадных до русской красоты китайцев заглянуть в салон.
Взмах пышных ресниц, обрамляющих большие глаза, аккуратная ладонь на осиной талии – и житель далёкого Гуйлиня в ваших руках. Он непременно совершит покупку в магазине, у входа в который такая красота, и непременно с такой красотой сфотографируется.
Платят Алине, как и десяткам её коллег из России, очень даже сносно – 400-500 юаней за вечер (чтобы перевести в рубли, умножайте на десять). Есть кроме того и постоянный оклад – 3 тысячи юаней в месяц. На эти деньги Алина снимает гостиничный номер, дорого одевается, а ещё отправляет деньги маме и откладывает на путешествия. В августе планирует отправиться в Индию, а потом вернётся в Иркутск доучиваться китайскому языку, успехи в овладении которым вымостили дорожку на рынок труда КНР.
Русские девчонки у магазинов и ресторанов – новое лицо Маньчжурии, её тренд. Как конфеты, мороженое и пиво с маркой «Made in Russia». В последний вечер бросился купить китайских конфет-«маоцзедунок», которых попросили привезти коллеги, но миссия оказалась проваленной. Лавочки вблизи гостиницы отныне торгуют российскими продуктами, а судя по некоторым неуклюже напечатанным этикеткам – их фальшивками.
Впрочем, подделывают тут не только хлеб, но и зрелища.
Цирк! И не только…
О «27-летней метиске Анне из Иркутска» маньчжурский журнал «Новый шёлковый путь в степи» в русском переводе написал так: «По словам одного из местных деятелей культуры, в этом «экзотическом» городе Анна успешно реализовала свою «китайскую мечту». В Маньчжурии она является вице-президентом компании медиа-культуры по делам города».
Эта девушка – «китайско-русский гибрид», «посол китайско-русской дружбы», как она сама себя называет, – умудрилась организовать в Маньчжурии гастроли «Росгосцирка». Он и в этом году базируется здесь, на площади Матрёшек, в новом каменном шапито с громкой вывеской «Российский цирк».
Мы с фотографом чудом, через кусты и деревья, пробрались на ещё закрытую для посетителей площадь Матрёшек, пока бдящий порядок китайский «капитана» отвлёкся. Первым «взятым объектом» стало цирковое закулисье, из которого открылся вид на роскошный зал и арену, широченный светодиодный экран. Цирковой реквизит, снующий туда-сюда обслуживающий персонал – почти всё готово к новому сезону. Но кто на арене и под куполом, если цирк – российский, а вокруг ни одного нашего?
Разведку боем решили продолжить на площади Матрёшек и за ней, минуя аттракционы и кафешки, скульптуры для фотографирования и пышные цветники.
Несколько сотен гектаров развлекательной площади в русском духе – с башенками, луковками, расписными яйцами. Почему до этого не додумались мы – истинные хозяева национальных образов?
– Да это же почти Диснейленд, – остановился вдруг фотограф Евгений Епанчинцев. – Я буду возить сюда внука.
И не только вы, Евгений Валентинович.
Это сказочное пространство под условным названием «площадь Матрёшек» продолжает прирастать вширь и ввысь – ничего подобного нет ни у нас, ни в сопредельных регионах, да и где в России?.. Через дорогу от него собираются возвести «международный культурно-туристический центр» – ещё один сонм гостиниц, ресторанов, развлекательных и торговых центров. Что обещают картинки? Конечно же, русский шик!
А пока восхищаемся искусством китайцев в освоении чужих нематериальных ценностей, минуем площадь поющих фонтанов и выходим к царственному русско-монгольскому ресторану. Пышен и снаружи, и внутри, хотя аляповат без меры.
Интерьер театральный: знатная сцена, партер со стульями и столами, амфитеатр, бельэтаж, ложи, балконы. Что дают? Обед. Повсюду жующие молодые люди. Но лезть с расспросами к трапезничающим – даже для журналиста моветон. Решаем «брать языка» на выходе.
Она не захотела называть имени и вообще разговаривала лениво и наотмашь – обед, видимо, был хорош, и девушка спешила преодолеть несколько сотен метров, чтобы быстрее попасть в «кремль»-отель, холл которого – не иначе залы Третьяковки и Эрмитажа «в одном флаконе».
По пути мы узнали, что она гимнастка, никаких, впрочем, цирковых «гимназиев» не оканчивавшая. В Маньчжурии потому, что платят прилично (сумму называть отказалась, но знающие люди говорят: не менее 50 тысяч рублей).
А теперь держитесь: артистка «Росгосцирка» прибыла в КНР прямиком из… Киева. Как и почти 100% гастролёров. Почти все – граждане самостийной Украины. Не ведая конфуза, они гордо несут русское цирковое искусство в благодарные азиатские массы.
Звонки в московский офис «Росгосцирка» ситуацию не прояснили: по поводу гастролирующей в Маньчжурии труппы ничего внятного пояснить не смогли.
Назло надменному соседу
А пока «российские» эквилибристы разогревают мышцы перед выступлением, неутомимые китайские строители кладут плитку поодаль, искрят сваркой и таскают трубы, прямо на земле замешивают раствор, добавляя в него воду из литровой бутылки. Рядом с гостиницами в стиле «а-ля Кремль» и «а-ля голубой собор» растёт такая матрёшка, которую мир ещё не видел.
Её соседка – старая «самая большая матрёшка в мире» – была ростом с десятиэтажку (30 метров). В ней ночной клуб. Новая – выше и шире в 2,5 раза, а значит, список мировых рекордов «Made in China» скоро будет пополнен.
Под косые взгляды сварщиков пробираемся внутрь гигантской матрёшки и застываем в изумлении. Конструкция в виде башни полая изнутри. Наверное, так выглядит пустая градирня крупной ТЭЦ. Помещения по кругу, балконы внутрь. 25 этажей, не меньше.
Кругом всё трещит, кипит, ладится. Рабочие, как муравьи, каждый на своём ответственном участке. Что здесь будет? Отель, аналогов которому нет ни в одной части света.
Здесь. В голой безжизненной степи. На самой границе с Россией. С видом на прозябающий Забайкальск. Самая большая в мире русская матрёшка. Рядом с русскими же куполками и русским цирком. Будто в насмешку и в назидание неповоротливой, отсталой, севшей в болото моей стране, которая, как русский народный герой Илья Ильич Обломов, всё только собирается сделать что-то такое большое и за которую здесь, на диких восточных рубежах её, особенно стыдно.
Что же с нами не так?
Закатное солнце золотит упрямые верхушки маньчжурских высоток. Жар вот-вот сменится спасительным дыханием сумерек, и к уютной набережной у городского озера, которое ещё несколько лет назад напоминало поросшее камышами болото, стекаются местные. Льётся национальная музыка, старые и малые маньчжурцы танцуют каждый на свой лад.
Чуть дальше, в парке, подростки катаются на роликах и скейтбордах, обнимаются пары, крутятся на уличных тренажёрах старики, едят мороженое малыши.
Не вижу недоумевающих, раздражённых или погружённых в себя людей. Вперемешку с закатными лучами повсюду разлиты общая на всех радость, удовольствие от прожитого дня, будто даже уверенность в том, что жизнь проходит правильно – именно так, как надо, и там – где: действительно на великой земле – с великими прошлым, настоящим и будущим. Как же этого внутреннего ощущения не хватает нам, затерявшимся на просторах большой и нескладной страны, будто получившим громадный и богатейший участок планеты во временное пользование – непростительное и неумелое.
И если б не хватало только его…
5 июля. На часах 20.04. Шесть минут до отправления поезда №683 «Забайкальск — Чита». Вагон №5 набит китайскими пассажирами: школьники, студенты, работающая молодёжь – одеты прилично, с хорошими телефонами, едут явно не на стройку и не на плантацию. Оказалось, и правда. Пункт назначения: Чита. Им обещали показать Арахлей.
Да вот же они! Туристы! Те самые! Которых мы устали ждать! Границу перешли давно, одолев адовый круг российской таможни, явно проголодались. Но стоило одному из них, попав в поезд, начать набирать кипяток из вагонного самовара, грянул базарный скандал. То ли войдя в образ тёщи самого президента РЖД, то ли просто перегревшись в ожидании пассажиров, проводница прогнала китайского мальчика с позором и с нескрываемым пренебрежением. Рано. Самовар был тут же закрыт на замок. Как и туалеты, в которых грязь, вода на полу, пустой рулон бумажных полотенец и жалкие обмылки на умывальне. Позже она с вызовом грубила уже другой туристке из КНР. А за окном начинали мелькать свалки…
Так начинается путешествие китайских туристов в Россию. Какой они запомнят её? Найдут ли, за что полюбить? Захотят ли вернуться? А может, пускай уж будут для них той самой Россией маковки липовых храмов, которыми расцвечен «русский город» Маньчжурия?
«Читинское обозрение» благодарит правительство Маньчжурии, Центр новостей на русском языке и лично заведующего центром Бай Цзянь, начальника отдела внешней связи центра Лю Липин за организацию путешествия в их славный город.
Читать также:
Храм книг, картин и…печенья
Маньчжурское лето
Смотреть фоторепортаж из Маньчжурии
Все материалы рубрики "Темы"
Николай Черняев
Фото Евгения Епанчинцева
«Читинское обозрение»
№28 (1408) // 13.07.2016 г.
0 комментариев