Мы часто слышим: «За державу обидно», а за сгоревшие сотни гектаров леса, за обмелевшие реки и озёра не обидно? А за природу-матушку сердце не болит?

Вот и в этом году при приближении Нового года охватывает грусть. Опять весь город будет захламлён новогодними елками. В прошлом году, например, 31 декабря в 15 часов площадь Революции была полностью завалена молодыми сосенками, которые уже никогда не станут взрослыми деревьями. Никогда под этими деревьями не вырастут грибы-ягоды, никогда не увидишь на этих деревьях птичек, белочек и разной прочей живности. И никогда ни одной молекулы кислорода эти деревья не произведут.

Когда-то Пётр I этой традицией хотел приблизить нашу страну к Европе. И мы приблизились к Европе, у нас также мало осталось лесов. Вот только в Европе берегут каждое деревце, и новогодние ёлки выращивают на плантациях в горшочках. Мы же сами с собой воюем. 

На 1 мая девушка от общества «зелёных» держала транспарант: «Не будет леса, не будет воды, не будет жизни». Она права! При такой варварской атаке нам и нашим потомкам уже остаётся выжженная пустыня! И в этой пустыне роду человеческому уютного местечка не будет.

Давайте в этом году не будем покупать новогодние ёлки и положим тем самым конец этому преступному бизнесу. И это будет наш первый вклад в сохранение природы. 

А ещё наши пригородные леса превращены в городскую свалку. Строительный и бытовой мусор, банки, бутылки, пакеты под каждым кустом. Выходишь из леса – прихвати свой мусор и собери немножко чужой. И это тоже будет вклад в зелёную копилку: твою, мою и наших потомков…

Заметил он её на перевале. Остановился перекурить и в нескольких шагах от КамАЗа наткнулся на эту кроху. Росточком была ёлочка маленького, о таких говорят: ещё под стол пешком ходит. Напоминала она взъерошенного воробушка: ветки торчком в разные стороны, но до того же пушистые, свежие и, что всего неожиданней, – голубые. 

Да откуда же ты такая? Какими ветрами тебя сюда занесло? Может, птичка какая невзначай зацепила пером где-то семечко, и упало оно вот здесь, и проросло?

Обветренное лицо шофёра тронула добрая улыбка. На обратном пути, возвращаясь из рейса, он осторожно выкопал её. Было это уже глубокой осенью, на гольцах лежал снег. Чтобы не подмёрзли корешки, закутал её в полушубок. Вёз, бережно
притормаживая на ухабах, чтобы не обломать ненароком. Посадил её у ворот автобазы на северной стороне. Ели остерегаются солнца, места предпочитают затемнённые. И стала она всеобщей любимицей. 

Первое время все остерегались: вдруг не примется, почвато всё-таки не таёжная. Да и не в любой тайге может прижиться голубая ель. До весны она так и сидела присыпанная снежком. Ну, а когда в земле забродили соки, появились на ней свежие побеги. И вздохнули тогда все с облегчением – будет жить! Уходили водители в дальние рейсы, бросали на неё взгляд. Мол, держись! Возвращались, она же была первой, кто привечал их дома. Все к ней привязались, и под потоком этого тепла таёжная пришелица на глазах окрепла, превратилась в чудную ёлочку. Да только не суждено, видимо, было ей жить. 

Произошло это за день до новогодней ночи. Чья-то холодная рука одним взмахом топора решила её участь. Водители работали в этот день молча, всё валилось из рук…

Рассказ водителя записала
Ирина Скребец

Все материалы рубрики "Темы"
 

Владимир Александрович Простакишин
(клуб ветеранов труда «Любовь к жизни»)
«Читинское обозрение»
№49 (1377) // 9.12.2015 г.

Вернуться на главную страницу