Закрытый мир, в котором есть раздолье творчеству, благоухание цветов и уют. Всё бы хорошо, но это женская исправительная колония №11 в Нерчинске. Здесь отбывают наказание за тяжкие и особо тяжкие преступления.

«Многое я упустила»
Российские законы не предусматривают строгого режима для женщин, каким бы ни было совершённое ими преступление. До 2011 года здесь отбывали наказание несовершеннолетние преступники, затем была создана женская колония, единственная в Забайкальском крае.

Все, как одна, в простых косынках, блузках, пиджаках зелёного цвета, женщины сидели в общем зале, когда мы с сотрудниками зашли в режимное учреждение. Молодые, старые, улыбчивые, настороженные, угрюмые – разные. Одинаковую зелёную форму дополняют чёрные тапочки, больше подходящие мужчинам. На каждой паре тапочек повязаны верёвочки, «чтобы не перепутать».

Поводом для сбора осуждённых стало награждение Алёны Солонович. Женщина заняла первое место на международном фестивале декоративно-прикладного искусства «Руками женщины». Такое в колонии и в Забайкалье впервые. Её работа «Рождение» стала лучшей, и победительница из рук начальника УФСИН России по Забайкальскому краю Евгения Шихова получила грамоту и медаль. «Для меня победа в конкурсе стала неожиданностью. Несколько работ направляли туда. Делала её в кружке, где занимаюсь творчеством», – радуется Солонович.

До УДО ей осталось 1,5 года, в Нерчинской женской колонии находится уже пять лет. Сидит за убийство соседа. 27-летнюю женщину дома ждёт сын, который живёт с бабушкой. Общаются только по телефону. Кстати, в колонии разрешается звонить родным по таксофону через день. Каждому даётся по 15 минут. Звонок совершается за личный счёт осуждённых – они сами или их родственники закидывают на таксофонные карточки деньги. «Тут я работаю в банно-прачечном комбинате. Выучилась здесь на портного, мастера растениеводства, штукатура. Три корочки теперь есть». После выхода на свободу Алёна намерена заняться сыном: «Я многое упустила, потеряла много времени». Выдержит ли волюшку с её соблазнами? Только с верой в себя и Господа (из-под опостылевшей зелёной рубашки просматривается нательный крестик).

Горе-мама
В холле подмечаю черноглазую молодую женщину – это Светлана. На лице лёгкий макияж, косметика в колонии иногда разрешается. А по субботам работает парикмахер. Кто-то стрижётся «и так сойдёт», а кто-то красит волосы, делает стильную стрижку. Работу мастера осуждённые тоже оплачивают сами.

Света – круглая сирота, сейчас ей 34 года, десять из которых она находится за решёткой. «На воле я выучилась на пекаря, здесь – на штукатура, мастера по растениеводству. И терпению научилась…». Ей дали 13 лет за убийство, разбой. «Подельники у меня были». Беседуем с ней в комнате для приёма пищи, такая маленькая кухонька. Тут и холодильник, и столики с диванчиками, стеллаж с коробками, где осуждённые хранят вкусняшки. На каждой коробке имя владелицы. Сюда в свободное время они приходят выпить чаю.

В ИК налажено швейное производство (шьют для себя, на заказ). По весне на территории разбивается огород, где за лето женщины выращивают овощи. Растят на продажу различную рассаду, осенью реализуют урожай, обеспечивают колонию на зиму овощами. Не зря осуждённых учат азам растениеводства – всё по науке. Есть здесь своя пекарня – выпекают булочки, рогалики, хрустящий хлеб. Кондитеры из числа осуждённых могут на заказ испечь торт. На территории колонии есть магазин.

…Получается, что Свете возвращаться просто некуда, не считая, быть может, знакомых. Есть только сын, попавший в детский дом в Борзе сразу же после задержания горе-матери. «Сын меня не помнит, он маленький совсем был. Звоню ему. Отца у него нет», – тихо говорит Света.

«Схватила нож»
Галину за колючую проволоку привело распространение наркотиков. Дали серьёзный срок – 8 лет, четыре из которых уже отбыла. Есть надежда на условно-досрочное освобождение. «Я очень стараюсь, работаю в столовой, веду себя хорошо», – с надеждой рассказывает Галина. На воле, утверждает, у неё есть всё: родители, две дочери, сёстры, есть квартира. Младшей дочке всего 4,5 года. «Живут они с родителями, два года назад умер муж. Я здесь была. Тяжело было, но мы справились. Ждём все моего возвращения домой».

Галя рассказывает, что все осуждённые стараются занять каждую свободную минуту: «иначе с ума сойдёшь». В колонии проводится много мероприятий, для которых женщины сами изготавливают декорации, шьют костюмы. «В кружки записаны все: рисуем, шьём, лепим, вяжем. Кто-то здесь и научился чему-то».

Большинство заключённых – молодые женщины, но есть и в возрасте, передвигающиеся с тросточками. Как занесла нелёгкая? «Судьбы у всех разные, как и статьи. Как ведь часто бывает? Муж избивал, всю жизнь терпела, как могла защищалась. Набросился однажды, схватила нож. Может, и напугать просто хотела, но убила. Случайность. Посадили. Бывает, что ранит, и муж потом просит не судить её, бесполезно. Это очень страшно, на самом деле», – говорит Галина.

Женщина попала за решётку вместе с подельницей, которая месяц назад освободилась. С ней, признаётся, было легче. Интересуюсь условиями в колонии. «Условия тут хорошие. Я некоторое время находилась сначала в СИЗО. Камера – четыре стены, и я – туда-сюда по ней. Когда приехала сюда, попала сначала в карантинное отделение, то глазам не поверила. Ожидала худшего». В спальнях стоят двухъярусные кровати, идеально заправленные. Сидеть на них запрещается, только спать ночью. На полу коврики, на окнах благоухают цветы. И вообще в каждом уголке казённого дома глаз цепляется за творение женских рук, они даже громкоговоритель преобразили в часы с кукушкой, «чтобы всё было не так грустно и печально».

Не белые и не пушистые
Уже после выхода из режимного объекта, спрашиваю у заместителя начальника колонии Александра Горбачёва: с женщинами всё-таки легче работать? «Я бы так не сказал. В общении с вами они другие. Есть у нас осуждённая, которая, поступив сюда, страшно сквернословила. Сказала: «материлась, матерюсь и материться буду». Несколько раз за это водворялась в изолятор. Путём профилактических бесед, занятий с ней удалось переломить этот порок. «Есть и плюсы, и минусы в работе с женщинами».

Сотрудники здесь, кстати, на 80% состоят из женщин. Общаются с осуждёнными ровно, никаких панибратств – это тюрьма, и за страшные проступки нужно нести заслуженное наказание.

Все материалы рубрики «Задело»

Ольга Чеузова
Фото пресс-службы УФСИН
России по Забайкальскому краю
«Читинское обозрение»
№10 (1598) // 04.03.2020 г. 



Вернуться на главную страницу