Приятно было увидеть большую статью Ивана Гавриловича Проценко о делах давно минувших дней, многие из которых и поныне злоба дня. Чего стоит только рассказ о несчастном случае в колхозе – гибели двух молодых людей и какое продолжение имело это дело. «Власть секретарей райкома на местах была огромна, это были настоящие царьки. Обычным делом было угрожать уголовными делами». И нынче у всех на слуху «басманное правосудие».

Справедливо утверждение автора о геноциде крестьянства. В будущем году будет уже век с начала уничтожения российского крестьянства. Сколько крови было пролито, чтобы поставить на колени хозяйственного мужика, чтобы сделать из него люмпена, радующегося каждой подачке с барского стола…

«Хлеба и зрелищ!» – не звучит ли и ныне в той или иной форме лозунг древнеримского пролетариата, от которого требовалось поставлять как можно больше солдат для римской армии (proles – плодовитый, производящий потомство). С хлебом как-то напряжёнка, а вот зрелищ – хоть отбавляй.

В 1925-1927 годах, в начале существования советской власти, было выпущено несколько работ о расслоении российского крестьянства, о кулаках, середняках и батраках в деревне. На основе статистических сведений были представлены экономические и социальные портреты каждого слоя в зависимости от местных условий: середняк на Урале – это нечто другое по сравнению с Северным Кавказом, кулак сибирский и в Нечерноземье – не два сапога пара. Иначе говоря, были предложены объективные критерии для политики ВКП(б) на селе.

И кто знает, как повернулось бы дело, если бы в партии «отнять и разделить между собою» не победило самое кровожадное крыло, не случился так называемый перелом 1929 года, когда начали ломать хребет крестьянству и во главу угла было поставлено внеэкономическое принуждение. Может быть, и крови было поменьше с другим крылом – а что она всё-таки была бы, я не сомневаюсь. Но чтобы кинуться на деревню, надо было обеспечить тылы в городе, предварительно понадобилось убрать с дороги остатки партийной интеллигенции ещё с дореволюционным стажем и приструнить рабочий класс. И профсоюзы были разгромлены!

Кто мало-мальски помнит советскую историю, тот знает о трагической судьбе единственного рабочего в политбюро ВКП(б), профсоюзного лидера Томского – его довели до самоубийства, а в 1937 году половина первых секретарей сельских райкомов имела только начальное образование, и я думаю, многим понятно, откуда эти образованцы пришли.

Сухой термин – внеэкономическое принуждение крестьянства – в СССР был написан кровью, большой кровью. Были убраны коммуны (были среди них и приличные, пострадали за самостоятельность) и ТОЗы (товарищества по обработке земли), возникшие без партийной санкции. Началось принудительное «самообложение» единоличников, которых налогами брали за горло и доводили до колхоза. Забавно сейчас звучит термин «твёрдозаданцы» – это о тех, кому было официально предложено «твёрдое задание», вынь да положь, а иначе с тобой будут разговаривать в другом месте. Начался грабёж, как при комбедах 18 года, в котором паразитический элемент деревни принял самое живое и заинтересованное участие!

Разные формы сопротивления, в основном пассивные, использовало крестьянство, чтобы не попасть под раскулачивание: проводились разделы в семьях, чтобы раздробить собственность, распродавали имущество и уезжали, резали скот – ну, кто не помнит деда Щукаря, объевшегося и пострадавшего по такому случаю («Сыми махотку, стерва!»). Любопытная деталь: в разгар коллективизации запрещалось раскулачивать тех, у кого сыновья служили в РККА (Рабоче-крестьянской Красной Армии) – опасались, однако. Ещё не пришла очередь Блюхера, Тухачевского, Егорова.

И в очередной раз практика посрамила теорию. Учёные не держали нос по ветру, давая во многом объективную картину деревни: есть, мол, батраки, бедняки, середняки и кулаки. Они, естественно, не могли предвидеть ещё одну и очень расплывчатую категорию, придуманную для потребностей момента, – подкулачника, крестьянина по экономическому статусу никак не подходящего под категорию кулака, но не поддерживающего коллективизацию. То-то было радости коллективизаторам: теперь и бедняка-середняка можно было припереть к стенке, несмотря на его «бедняцко-середняцкое» происхождение и положение, снять с него последнюю одежонку и отправить в разные отдалённые места, если, конечно, оставят в живых.

Не для красного словца употребил я выражение «снять с него последнюю одежонку», так и было. В Уголовном кодексе появилось разъяснение о конфискации имущества только перед самой войной: в нём запретили отбирать одежду и обувь арестованного, конечно, это не касалось того, что у него могло быть в сундуке. Но в коллективизацию мало кто проходил через суды, а местные «работники ножа и топора, романтики с большой дороги» себя не забывали.

Не могу не процитировать несколько строк И.Г. Проценко, относящихся уже к более позднему времени: «Колхозники голодали, падали в обмороки. Это ничуть не беспокоило местное руководство, состоявшее из бывших «раскулачивателей». Это было ядро местной парторганизации, и все пили беспробудно. Смешно сказать, но в день приезда я не мог найти ни одного трезвого коммуниста. Работать же они не любили и не хотели». А на дворе уже был 1958 год! Чувствуете перегар в дыхании времени, как долго ребята не закусывали с 1929 года!

Автор статьи «Кулацкий колхоз» уже после войны работал директором МТС (машинно-тракторной станции), но, думаю, ему приходилось общаться с предшественниками по работе, вероятно, он мог много интересного узнать о так называемом «политотдельском периоде» МТС (1933-1934), когда на селе в МТС были созданы политотделы, одним из заместителей директора был «товарищ из НКВД». Политотделы не подчинялись местным райкомам партии и явно не брезговали карательными функциями. На селе возникло в некоторой степени двоевластие райкома и политотделов, что создавало определённые помехи для «романтиков с большой дороги». Выполнив свою роль в выправлении отклонений от «генеральной линии партии» на селе, они были распущены. Для сведения борцам с «пятой колонной» сообщу, что первоначально МТС назывались «тракторными колоннами» и появились прежде всего на Украине, это, естественно, ещё до появления на экранах любопытного фильма «Трактористы».

Ох, уж эти трактористы! Сельских барышень отрада, ничего, что весь в солярке, но зарплата! Конечно, говорили в те времена, что «гармонист – первый парень на деревне», но это для пятачка, посиделок, а для прозы жизни – тракторист.

Одно время, при Брежневе, в сельских школах было принято составлять истории колхозов. И сухие отчёты заседаний правлений, сводки надоев молока, уборки сена, когда сталкиваешься с живыми свидетелями тех лет, раскрывают то, что надо было показать, а иногда и спрятать.

Итак, сведения за 1947 год. Почему именно этот? Да это год денежной реформы, реформа 1961 года только уменьшила в десять раз номинал. Итак, это удобно для сравнения. В одном из сибирских колхозов уборщица правления получала половину трудодня (ну, явно не тяжела работа) и 50 копеек деньгами. Следовательно, обычный колхозник, занятый на «конно-ручных работах» получал на трудодень 1 рубль. Недаром же говорили «работать за палочки». Тракторист же от МТС (напоминаю: он не колхозник), работавший в этом колхозе на пахоте, жатве и т.п., получал 22 рубля, не считая натуроплаты, т.е. зерном после сбора урожая, что тоже немало. И сама МТС получала за него, естественно, тоже.

А ещё «первая заповедь» – «закрома родины», а ещё индивидуальные налоги на колхозников. Ну, куда бедному крестьянину, пардон, колхознику, податься?! Колхозники этого колхоза ещё бодрились. Мол, у нас на трудодень 400 граммов зерна полагалось, а в соседних колхозах ещё меньше. Что такое 50 копеек? Это, кто помнит, стоимость детского билета в кино. Ну, не зря же девушки пели в частушках: «Неужели я не буду трактористова жена!».

Ну, а теперь о колхозах без МТС. Как почитаешь какую-нибудь районную или областную газету колхозного времени, создаётся впечатление, что постоянно битва в разгаре: битва за урожай, битва за зерно, на сенокосном фронте, в авангарде борьбы за урожай, правофланговый жатвы, подтянуть тылы… Война, да и только. Троцкий бы не соскучился с «перманентной революцией». Бьются, бьются, косят и косят, а плана всё нет, а горожане потом картошку копают и веники собирают для ферм – сам копал, сам их рвал. К сожалению, так мне и не привелось видеть жующую веник корову.

По Союзу ходил анекдот о мечте сельскохозяйственного отдела ЦК КПСС Скрестить медведя с коровой. Летом этот гибрид даёт молоко, а зимой лапу сосёт.

А чтобы колхозники не потеряли бодрости, не умыкнули что-нибудь с полей или фермы в значительных размерах, то из района на уборку отправляли уполномоченного. Он должен бдеть и регистрировать, что не так. Хорошо, если он нрава покладистого, ездит на рыбалку и на охоту, не особенно привередлив насчёт поесть и выпить, то председатель колхоза доволен, а вдруг уполномоченному шлея под хвост, что тогда? Как начнёт сигнализировать! Председатель ведь номенклатура райкома партии, его же «выбирают» только по рекомендации райкома. Такая вот демократия, а колхозники ритуально поднимают руки, попробовали бы не поднять! «Кузькина мать» была бы самым слабым из выражений.

Автор статьи «Кулацкий колхоз» выступает за колхозы как высокотоварное предприятие. Что товарное, так это верно, но насколько оно рентабельно, насколько высокотоварно? Были так называемые колхозы-миллионеры, конечно, но они не делали погоды, по рентабельности колхозы в совокупности значительно уступали капиталистическим предприятиям этого же профиля. Разве вы, Иван Гаврилович, не помните о подрядном методе и других попытках взбодрить дело, разве сельхозотдел ЦК не мечтал… Верно и то, что насильно мил не будешь.

Что поделаешь – сам смотрю с удовольствием тех же «Трактористов», «Свадьбу с приданым», «Кубанских казаков». Хороша режиссура, хороша игра актёров, а Коля Курочкин, пожалуй, весь фильм вытащил – кто не помнит его куплеты! А помните:

«А про новую рубаху,
и костюм,
что в праздник сшил,
Мне районный парикмахер
комплименты говорил».

Это ведь надо, чтобы постричься, надо было ехать в районный центр, а доярку, свинарку наградить отрезом на платье – событие на всю жизнь!

Но недаром в народе есть выражение «как в кино». То есть, фантазия, выдумка – в жизни так не бывает. И в этих фильмах, зная нашу жизнь, видишь ложь, она заливает экран, а красиво – слаб человек!

А разве незнакома всем формула: «Сначала завизируй, а потом импровизируй», всякая посторонняя инициатива наказуема, неужели «генеральная линия» это позволит, сам советский строй (а где вы видели в самом деле советы?) по своим генам против творчества людей, поскольку в творчестве всегда есть отклонение от протоптанной дороги, предполагаемой нормы, разве романтики с большой и светлой дороги позволят им свернуть в сторону, а грабить тогда кого?

P.S. Уважаемый Иван Гаврилович, Вы обладаете редкими сведениями, хотелось бы, что Вы рассказали подробнее не только о колхозе и МТС, но как жилось Вам в военную пору, рассказали бы, о чём Вам интересно было бы поведать.

Все материалы рубрики "Трибуна "ЧО"
 

Либерал,
читатель «ЧО»
«Читинское обозрение»
№49 (1419) // 07.12.2016 г.

Вернуться на главную страницу