…Как-то раз всё погасло, пришлось бежать к центральному пульту Читаэнерго. Операторы разводят руками: «АЧР». Частота тока должна быть 50 герц, а она до 49 снизилась. «Человек бессилен, он ничего не успеет, когда автоматом отсекается какой-то район. За те годы масштабных отключений погрузился в тему энергетики, стал понимать технические нюансы и тот факт, что она — хлеб для экономики», — вспоминает Равиль Гениатулин.

За почти 8 лет заслуженного отдыха — это его второе большое интервью. Пообщаться с бывшим губернатором Забайкалья и по совместительству — создателем газеты «Читинское обозрение» удалось не сразу. Равиль Фаритович долго скромничал-отказывался. Но всё ж для нашей газеты сделал исключение. В честь её недавнего тридцатилетия и своего, личного юбилея.

— Горожане помнят, что именно Вы были создателем «Читинского обозрения». Как появилась идея начать выпуск городской газеты?

— Вообще-то «Читинское обозрение» придумал не я и мои коллеги, среди которых знаменитая Наталья Колобова, мы лишь возродили издание с похожим названием, существовавшее до 1917 года. Ну, а конец 80-х — начало 90-х был необычным периодом, когда в регионе появилось много СМИ. Расцвет демократии, у населения был спрос на гласность власти. «Читинское обозрение» открылось, меня часто приглашали в это издание на интервью. А на городских планёрках постоянно присутствовали ваши коллеги.

С журналистами, считаю, надо общаться откровенно. Это утверждение актуально на все времена. Когда пандемия коронавируса только началась, случайно встретил одного из финансовых руководителей края. Обсуждали необходимость запасного варианта, сокращение расходов будет точно. Сразу скажу: правду надо людям говорить. Если пандемия продолжится, и экономика будет ещё полгода стоять, сокращение неизбежно, иначе мы не выполним первостепенное: зарплата, коммуналка, пенсии, соцвыплаты. И в бюджетной сфере сокращения будут, придётся отказаться от некоторых программ.

Но вернёмся к 90-м. Сказано — сделано. Городской еженедельник начал выходить, сообщая читинцу о самом полезном и актуальном. Плюс власти города получили возможность официально публиковать свои решения и прочие документы, как того требовал закон.

Замечу, что в те годы многие СМИ сотрудничали с властями в освещении официальных тем, за что им выделяли средства на совершенно законных основаниях. Уже потом, работая на 8 этаже региональной администрации, я распределял, какое издание или канал какую официальную информацию будет выдавать. При этом в 90-е появились чисто коммерческие СМИ — их финансирует крупный бизнес. Сложившаяся система работает и сейчас…

В 1987-1990 гг. я был совсем молодым и работал зампредседателя горисполкома. Советские времена, впереди ещё 22 года управленческой работы. Трудился вместе с людьми, которые прошли мощнейшую советскую школу руководства. Председателями горисполкома были Вадим Лесков, директор Машиностроительного завода, орденоносец, руководитель предприятия, делавшего заказы для минобороны, затем Юрий Тимофеев, — директор ПВРЗ. Рядом с ним я, юный зампред. На меня возложили здравоохранение, образование, культуру, торговлю, милицию, спорт.

Затем я стал первым секретарём горкома партии. В силу убеждений помогал творческому процессу. Задумали с Михаилом Евсеевичем Вишняковым «Чита литературная» — поначалу маленький листок.

— Давай возьмём великую фразу из великой книги: «В начале было слово», — говорю.

— Нет вопросов, — прозвучал ответ.

В 90-е годы появился и губернский канал, «Альтес». Мы его поддерживали. Я считаю, что поступили неправильно, закрыв региональное ТВ. Непонятно, почему не сохранили.

— Не возникает ли мысли начать вести свою авторскую колонку в газете, по аналогии с вашими радиопрограммами? О чём бы Вы хотели рассказать?

— Я «подсел», как говорит молодёжь, на радио. Мои радиопередачи — деполитизированы, это историко-краеведческие программы, к разговору приглашаю интересных людей, которые много делают для края. А ещё пытаюсь оставить в архиве их голоса. Побывали уже и Карасёв, и Ломако, и Бигзаев.

Меня спрашивают, чем вы гордитесь за годы работы? Скажу откровенно — проектом «Энциклопедия Забайкалья», которая создана силами большого числа людей, совершивших на энтузиазме колоссальную научную работу. Второе — удалось за 15 лет наш край сделать самодостаточным по энергетическим мощностям. Электроэнергия — это хлеб для экономики, без неё не было бы ни Быстринского ГОКа, ни модернизации Транссиба.

Идея создать «Энциклопедию» зародилась в 1992-1993 годы. Ида Петровна Файерштейн, журналист ГТРК-Чита, свела с писателем Марком Сергеевым. Он подарил энциклопедию Иркутска. Я полистал и решил сделать что-то подобное о Чите. Позвал Александра Ивановича Лыцуся.

За спиной говорили: «Какая энциклопедия, зарплаты нет, троллейбусы стоят, свет отключают!». Тем не менее, работа началась. Став губернатором, решил создать энциклопедию всего региона.

— 90-е — это и коммунальные аварии, и долги по зарплатам, забастовки, пикеты. Вспомните интересный случай, встречу с общественностью, связанную с этими событиями?

— Как-то раз люди, замерзающие в общежитии на ул. Малая, перекрыли Транссиб. Встали на рельсы: не пойдёт поезд и всё. С трудом уговорил уйти с путей.

Лихие 90-е запомнились не только социально-экономическими проблемами, забастовками, митингами. Те годы стали возвращением нашей истории и традиций…

Чуть позже начали возведение Казанского собора Читы. С Владыкой Евстафием возглавили попечительский совет по строительству, в основании собора лежит мой кирпичик. Моя позиция: храмы украшают наши города. В ту пору кто-то из бывших партийных коллег спросил меня: «Что ж ты храмами занимаешься?». Отвечал: «Я уверен, что большая часть тех людей, кто в советские годы разрушал собор Александра Невского на главной площади Читы, делал это по принуждению. Им дали команду. И когда мы восстанавливаем собор, мы реабилитируем тех, кто в своё время его разрушал». Они, наверное, всю жизнь потом мучились после того, как уничтожили церковь. То же и дацан. На месте парка ОДОРА было буддийское культовое сооружение, оно сгорело. Почему? Вероятнее не просто так.

— За 20 лет жизнь поменялась кардинально. Сегодня любой человек с телефоном может называть себя блогером или журналистом. Согласны ли Вы с этим утверждением и почему?

— Я немного ортодоксален, считаю, что каждым делом должен заниматься профессионал. Есть шикарная цитата из классики: общество — это оркестр, в нём все должны играть на своих инструментах. Если оркестр играет хорошо, наступает благоденствие. Вспомните слова Конфуция: отец должен быть отцом, военачальник должен быть военачальником, император — императором, дворецкий — дворецким.

Когда журналист хорошо делает свою работу, это здорово. Но когда блогер размещает материал, да ещё и ошибки допускает, это не профессия. Журналистике надо учиться. Меня называют коллегой-журналистом, однако я — любитель, ребята, я — не профессионал, журналисты — это вы. Данной профессии тоже надо научиться, пройти путь и только потом считать себя спецом. Я могу себя называть профи в управленческой работе, ведь губернаторство — тоже ответственное дело.

Без обид, к профессионализму и в том, и в другом занятии необходимо прийти, изучить теорию, пошагово приобрести опыт. Тогда будет успех. Надо знать экономику, педагогику, психологию, работу СМИ, этику, уметь грамотно излагать свои мысли, обладать культурой речи. И мне не очень нравится, когда в стране выдёргивают из привычного окружения хороших ребят, умных, профессиональных, приводят на другую важную работу, а у них не всегда получается. Три месяца отработал и иди. Не дают возможности научиться, раскрыться.

Мне повезло, я учился у таких гигантов управленческой работы как Шаймиев, Лужков, Тулеев, Кресс, к ним прислушивалась и Москва. Была преемственность, она важна в управленческой работе.

— Равиль Фаритович, мы ходили пешком от ЗабВО до вокзала, так как троллейбусы не ездили: света не было в городе. Таким лично мне запомнилось начало 90-х. Почему возникали веерные отключения, и благодаря чему удалось решить эту проблему?

— Энергосистема 80-90 гг. отставала от темпов развития потребителей. Забайкалье по электричеству не было связано с Иркутской областью, из генерации только Читинские ТЭЦ-1 и 2, несколько мелких станций. Краснокаменская ТЭЦ работала первое время на себя, на нужды комбината. С востока тоже не передашь электроэнергию, связей нет.

Я помню одну сессию облисполкома конца 80-х годов. Первый секретарь Читинского обкома Николай Мальков очень жёстко говорил с директором Читаэнерго Юрием Рожковым. «Что происходит, почему эти бесконечные веерные отключения? Почему стоят троллейбусы, а люди на балконах готовят еду?» А Юрий Афанасьевич и отвечает: «Сейчас декабрь, нагрузки. Дефицит на утро составляют 280 мегаватт! Это же потребление всего города. Где я их возьму?».

Как руководитель, я почувствовал это на себе. Караул полный. Были планы веерных отключений, где поквартально расписывалось, что Машзавод работает в ночь, а Станкозавод — только днём, КСК — вообще не остановишь. Как-то раз всё погасло, и я прибежал на центральный пульт управления Читаэнерго. Операторы разводят руками: ничего и не сделаешь. Произошла АЧР — автоматическая частотная разгрузка, сработала противоаварийная автоматика. Частота тока должна быть 50 герц, а она до 49 упала, человек бессилен, он ничего не успеет нажать: автоматом отключается какой-то район.

Для решения энергетических проблем области строилась Харанорская ГРЭС, но очень вяло. В 90-е РАО ЕЭС возглавил Чубайс и он понял, что происходит в Читинской области. Нам удалось с ним наладить нормальные отношения. Про него любят говорить негативно, а он содействовал строительству и развитию Харанорской ГРЭС, которая и помогла нам ликвидировать дефицит.

В 1995-м запустили первый блок мощностью 215 мегаватт, но и его не хватало. Надо было в условиях безденежья продолжить строить второй блок.

— Но случился август 99-го и стихийное бедствие… Из-за смерча обрушились стены главного корпуса. Правда ли, что московские менеджеры-энергетики планировали закрыть электростанцию?

— Смерч скрутил в спираль двутавровые балки из хорошей советской стали шириной 40 см. Прибыл на место. Спрашиваю директора станции Сергея Васильчука: «Серёж, что делаем?». Он готовит график восстановления станции. Едем к Чубайсу, заходим в кабинет, рассказываем. Вот Чубайс тогда и сказал откровенно, что «РАО разрабатывает план ЧС и закрытия станции, откуда, правда, электроэнергию взять, они не знают». Но специалисты Харанорской ГРЭС выдержали это сложнейшее испытание: восстановили стены, оборудование, запустили первый блок. Приезжаем к Чубайсу, он даёт команду на продолжение строительства второго блока, и тут мы обнаглели и передали заготовленное заранее письмо о начале строительства третьего энергоблока. «Анатолий Борисович, мы же парни серьёзные, мы ж умеем». А он: «Да, а в чём дело?». «Ну, мы же без третьего блока всё равно никакие». Он берёт наше письмо и подписывает: «В приказ: о начале строительства третьего энергоблока».

В 2012, когда пускали третий блок, Чубайс работал в Роснано. Я на церемонии пуска вспомнил про тот документ, звоню Чубайсу и говорю: «Анатолий Борисович, помните нас? Разрешите доложить, приказ 2002 года выполнен, мы запустили третий блок Харанорской ГРЭС». Небольшая пауза: а потом фраза: «Какие же вы молодцы!».

После запуска третьего энергоблока я почувствовал глубокое удовлетворение. «Быстрая» бы никогда не появилась без электромощностей, не было бы и электрификации южного хода железной дороги. Третий блок мощнее, экономичнее по углю, безопаснее, надёжнее. Помимо него, мы построили и ЛЭП-500 до Читы, окончательно распрощавшись с дефицитом электричества…

— Вы стали одним из основателей проекта освоения Юго-Восточных месторождений. Была ли опасность, что он не будет реализован, и как её удалось преодолеть?

— Не сомневаюсь, что остальные ГОКи тоже будут построены. Есть мнение геологов Георгия Юргенсона, Геннадия Шевчука, что по геологическим параметрам, содержанию полезных ископаемых наш юго-восток похож на южную Африку. Таких ёмких провинций немного в мире. Самое главное: есть инфраструктура — дороги и энергетика.

В своё время Геннадий Шевчук, будучи главным геологом, рассказал мне о юго-востоке, о том, какие богатства находятся в тех недрах. Я говорю: под вашу ответственность, это правда? «Да». Немного погодя раздаётся звонок от Максима Финского, заместителя миллионера Михаила Прохорова, компания Норникель. «Мы готовы начать забайкальский юго-восточный проект». Как узнали? Они увидели нашу презентацию в интернете. Началось сотрудничество. Руководители Норникеля Михаил Прохоров и Владимир Потанин убедились, что мы настроены серьёзно. Тогда и началось государственно-частное партнёрство. Но затем произошёл раскол Норникеля, Потанина и Прохорова, финансовый кризис 2008-09 годов. Наши активы отошли к Потанину. Я встретился с ним, он сослался на кризис, на то, что надо сделать перерыв, чтоб всё изучить. Тогда мы обратились к самому Владимиру Путину. Выступая на форуме в Новосибирске, забайкальский министр Олег Поляков озвучил объёмную презентацию и попросил Владимира Владимировича дать оценку этого проекта. Поляков говорит: «Проект же красивый». А Путин: «Действительно, проект интересный, надо продолжать». Это была ключевая фраза. Потанин уже никуда не делся, процесс пошёл.

— Началось наконец-то освоение Удоканского месторождения. Какой был проделан путь перед тем, как появился реальный инвестор?

— У проекта была непростая судьба, до этого им владела американо-российская компания, пришлось у неё отбирать лицензию. Её задачей было не пустить на рынок удоканскую медь. Я об этом могу сейчас говорить открыто. Проявил жёсткую инициативу, и в Москве у этой компании изъяли лицензию. Начали искать новых инвесторов.

Когда получили первую руду, мне пришлось приложить усилия, чтоб партия меди была перемещена через границу в Забайкальске и уехала в Австралию. Требовался сертификат импортной лаборатории для инвесторов. Проходит время, и привозят большой медный лист, с надписью: «Изготовлен из руды, добытой на Удоканском месторождении». Он, наверное, ещё остался на 8 этаже краевой администрации.

Особенность Удоканского месторождения в сложном составе медных руд, требуются особые технологии для извлечения необходимого металла. И очень здорово, что там всё заработало. Появился серьёзный инвестор в лице Алишера Усманова, началось строительство комбината, развивается социальная сфера вокруг предприятия. Так маленькими шажками мы идём к цели. Большое дело быстро не делается. Можно детскую площадку быстро построить, но не комбинат.

— Многие земляки осуждают имидж Забайкалья — сырьевого придатка и вахтового региона. В чём же ещё наши сильные стороны и как по-Вашему мы их можем развивать?

— Вообще-то это наша не беда, а достояние. Если бы не было перекоса в налогообложении, регион получил с добычи средства. А принцип должен быть таков: где работаю, там плачу налоги. Это беда всех регионов.

Мы добываем 20 млн. тонн угля, больше десятка тонн золота, природный уран, у нас есть лес, транзит. Если бы справедливо платился налог: где работаю, там и отдаю, то этих сумасшедших субсидий, ради которых приходится порой вставать на колени, не требовалось. Мы — сырьевая территория, вносящая огромный вклад в развитие страны.

Что касается имиджа вахтового региона. К нам всегда много приезжало рабочих из других регионов и стран, с Украины, например. Но руководители — местные. И текучки кадров не было.

Я считаю, что эффективная работа губернатора начинается со второго срока. Даже если ты местный. Так и на любом предприятии. Что можно сделать за короткий срок на огромной территории, которая чуть меньше Франции по площади? Мои предки здесь с 19 века, но, став губернатором, погружался, что такое Газзавод, Чара, Балей. Когда у тебя опыт, ты решаешь проблемы, например, с углём, за один звонок, а раньше на это уходили дни.

— Много говорится о развитии малого и среднего бизнеса, а что именно требуется этой сфере экономики на Ваш взгляд?

— Малый и средний бизнес адаптирован к рынку, намного сложнее монополиям. И там ошибок наделали уйму, Путину потом пришлось под контроль возвращать нефть, газ. Почему уголь не был взят под крыло государства — вопрос. А малому бизнесу не надо мешать. Да, будут недобросовестные, но естественный отбор приведёт всё на свои места, останутся порядочные игроки.

У нас много проверяющих структур, и они работают по-советски, в негативном смысле слова, от достигнутого. Они стремятся, что каждый год был прирост по выявлению нарушений. Если мы от этого родимого пятна социализма не избавимся, малый бизнес не спасём. В других странах налоговики к тебе не приходят годами, тебе доверяют. Но если ты что-то нарушил, тебя там проверят по всем параметрам.

— Равиль Фаритович — губернатор и обычный человек. В каких ситуациях вы переживаете сильнее всего, как выбираетесь из эмоциональных ям?

— Больше всего я переживаю в двух случаях, когда у родных проблемы со здоровьем и когда происходят в регионе трагедии, как, например, катастрофа на шахте в посёлке Вершино-Дарасунский. Никогда не забуду: читаю список погибших — называю фамилию, и дочь погибшего падает в обморок. Или как у меня на руках умер начальник Водоканала, и я не смог помочь, хотя пытался. Остальное — поправимо, остальное — задачи. Когда пишут гадости в интернете, не обращаю внимания — я знаю, кто это: это те, которых я уволил когда-то.

— Какими идеями, как руководитель, Вы бы могли поделиться с нынешним поколением своих коллег?

— Мы ещё с Валерием Ломако начали разрабатывать программу оптимизации системы управления Забайкальского края. Из всех муниципалитетов должно было остаться 10 крупных округов. И в масштабе субъектов оптимизацию системы управления надо делать, но медленно и поэтапно. Мы много функций дублируем, размазываем. 10 руководителей округов найти легче, нежели 34 главы муниципалитетов. Зачем дублирование в прокуратуре, налоговой? Кстати, в последней уже оптимизация началась…

Раньше в структуре районной власти Читы действовало 4 административных единицы — с главой и советами. В 1993 году советы были ликвидированы. Как глава города, я был председателем исполнительной и представительной власти. Тогда мы перешли к той структуре, которая действует в городе и сейчас. И она оптимизировала расходы, позволила сконцентрировать средства в городе. И в крае надо стремиться к тому же. Вот, кстати, блогеры могли бы тоже донести до населения эту мысль.

— Чем занимаетесь на заслуженном отдыхе, помимо журналистики? Походы в лес, дача, книги, кинофильмы?

— Читаю научные книги, по генетике, о способности организма бороться с онкологическими болезнями. Занимаюсь дачей, спортом, хоккеем. Играю в Ледовом. Слушаю радиопередачи, радио России, литературные чтения.

— Музыку какую предпочитаете?

— Люблю песни Эдуарда Хиля. Например, он лучше всех исполнил «Шёл солдат», «На безымянной высоте». Ставил песни Хиля на празднование 9 мая. И ещё — Муслим Магомаев. Но не понимаю рэп-музыку. В песне должен быть стих и смысл. Читаю Есенина, Вишнякова.

— Что можете пожелать, поздравив читателей с наступившим Новым годом?

— Выйти поскорей из пандемии, начать спокойно жить и работать. Недавно услышал, что всего на земле жило 70 млрд. людей за всю нашу историю. А сколько не родилось? 700 млрд., а мы родились и живём. И нам надо успеть за это мгновение, данное природой, оставить что-то доброе. Надо успеть насладиться жизнью, не устраивать войн, разборок, а пользоваться этим великим счастьем с пользой.

Все материалы рубрики "Люди родного города"
 

Беседовала Виолетта Вдовяк
Фото Е. Епанчинцева
«Читинское обозрение»
№5 (1645) // 27.01.2021 г.



Вернуться на главную страницу