Стационар «инфекционки», так краевую клиническую инфекционную больницу называют для краткости, живёт по своему ритму: врачебный обход пациентов, процедуры… Заглянем в детское отделение воздушно-капельных инфекций. Здесь полноправная хозяйка – заведующая Ольга Викторовна Прокопенко.
Детский врач – это…
– Ребёнок-грудничок ещё ничего не может сказать, пожаловаться, где у него болит. Но ты по его состоянию должна понять, почувствовать его боль.
А почему выбрала специальность врача-педиатра? С детьми работать интересно. Они… гибче. У них больше, чем у взрослого пациента, потенциала, тяги к жизни, больше компенсаторных возможностей. И отдачу чувствуешь. Это такое счастье, когда принимаешь в отделение «тяжёлого» ребёнка, а потом видишь – идёт на поправку. Чуть-чуть, но сдвиг есть. И даже дышать боишься, чтобы не вспугнуть. А время спустя, после многочасовых вахт у больничной постели, провожаешь его домой – выздоровевшего. Ради этого стоит жить.
Но как понять, твоё ли это?
– Я ещё на студенческой скамье прошла «пробу» на профессию медработника. Подрабатывала в ночное время медсестрой – в сложнейшем отделении реанимации краевой клинической инфекционной больницы. С тех пор стационар стал родным. С будущим мужем, врачом-реаниматологом, тоже здесь познакомилась. Получила диплом, осталась работать врачом-ординатором.
Следующая веха в карьере – заведующая приёмным отделением. Это хорошая школа. Нужно быть диагностом и психологом в одном лице, уметь быстро разобраться, в каком лечении нуждается пациент, в какое отделение его направить. И, наконец, нынешняя должность – заведующая детским отделением воздушно-капельных инфекций. В этой должности уже три года.
Но когда и как поняли, что медицина ваше призвание?
– Стать врачом решила ещё в семь лет. Я тогда попала на операционный стол с аппендицитом. Бригаду «скорой» вызвали маме, у неё были проблемы с сердцем. А у меня уже за неделю до этого начал болеть живот. Лежала, корчилась от боли. Пожилая женщина-врач глянула на меня: «Девочка, поднимись, подойди ко мне». А я левую ногу поджимаю. «Немедленно в больницу, в отделение хирургии!».
Прооперировали. Хирург: «Ну, крестница, кем хочешь быть, когда вырастешь?». «Хирургом. Резать людей буду, как вы». «Ну, я не режу, – засмеялся. – Скорее, сшиваю. Или удаляю, вот как у тебя». До этого, правда, я хотела стать воспитателем в детском саду, как мама. Но новые впечатления захлестнули.
Осознанно решение стать медиком пришло, когда серьёзно заболела мама. У неё в 42 года случился инфаркт. Домой её забирали на одеяле (вместо носилок), не ходячую. Доктор сказал, что ей отпущено три-пять лет. Прогноз не стал приговором. Мы сделали всё, чтобы мама забыла об инвалидности. Ей недавно 75 лет исполнилось, она мобильная, по дому хозяйничает, за детьми досматривает.
У мужа тоже медицинское образование, он помогает, во всём меня поддерживает. С моей мамой, своей тёщей, они первые друзья. Тёща всегда на его стороне. Даже если он не прав. Мама ему об этом непременно скажет. Но – после, как страсти утихнут. Поражаюсь её мудрости.
Близкие поддержали выбор учиться на врача?
– Мама не возражала. Но вот мой дядя из Красноярска, хирург, убедил меня, что хирургия – не женская профессия: «Нам приходится зашивать изнасилованных девочек или буквально искромсанных ножом садистом-отчимом ребятишек… Поверь, это не для женского психотипа. Женщине, природой созданной для материнства, не выдержать такое». Отдала документы на педиатрический факультет. И не пожалела.
Груднички… они же молоком пахнут. Любые. Даже если ребёнок из социально запущенной семьи. Поступает в отделение в пропахших мочой пелёнках, весь обмаранный. Отмоешь его, и сердце радуется.
Простите, но я должна задать этот вопрос. Говорят, у каждого врача-клинициста за плечами своё кладбище пациентов…
– В больницу пациенты нередко поступают в критическом состоянии. Не всех удаётся спасти. Муж, а он врач-реаниматолог с большим стажем работы, говорит: «Учись воспринимать неизбежный летальный исход отстранённо». А я? Нет, не могу. Это же – дети. Как тут защитный панцирь на себя наденешь? Вот два года назад был случай – ребёнок умер у нас в стационаре. Не по нашей вине. Его доставили в отделение слишком поздно. На почве пережитого стресса я тогда сама серьёзно заболела…
Понимаю, нельзя умирать самой с каждым тяжёлым пациентом, иначе быстро выгоришь. Но когда дело касается детей, не могу переломить себя.
Но почему за помощью обращаются слишком поздно? Это что – равнодушие к себе, к жизни своих детей?
– Равнодушие? Нет. Скорее, причина в безденежьи населения. В наших поликлиниках, чтобы пройти диагностическое обследование бесплатно, по полису, нужно дожидаться очереди по месяцу, а то и больше. А за срочность нужно платить. Причём немало. И люди, не имея средств, выбирают ожидание. И, случается, затягивают обращение за медицинской помощью. А то и вовсе опаздывают.
Коллеги называют вас «стальной леди». Подшучивают: «Ну, наша Ольга на работу непременно придёт, даже если при смерти будет».
– Пост не покидаю, даже когда недомогаю. Готова подменить заболевших коллег, хотя сама лишь сменилась с ночного дежурства. И я не одна такая. Наши доктора сильны выручкой, тем, что всегда готовы прийти своим коллегам на помощь.
Заведующая отделением – это гидра о семи головах. Перво-наперво необходимо создать рабочую обстановку. Потребовать исполнительность и дисциплину. И тут добренькой нельзя быть.
– А я не такая уж и мягкая. Умею быть требовательной. Случается, стучу кулаком по столу. Отчитываю подчинённых. Но за дело. Понимание нахожу, потому что люди в нашем отделении подобрались преданные медицине. Направлять, конечно, приходится. С врачами-интернами и молодыми специалистами обсуждаю тактику ведения больных. У опытных докторов сама прошу совета в сложных клинических случаях.
Не менее важно найти общий язык с пациентами. В отделение нередко попадают дети и подростки с непростыми характерами, как правило, из социально неблагополучных семей. И врач должен уметь убрать все барьеры между собой и пациентом, добиться расположения маленького человечка, сделать так, чтобы он поверил в своего доктора, в то, что ему помогут.
Случается, наши юные пациенты проявляют характер. Замолчат, «набычатся». А то и укусить могут, если что не по ним. И надо суметь «разморозить» их.
Ещё одна головная боль – мамы и папы. Нам нужна их помощь с самых первых минут, лишь малыш поступил в отделение. Чтобы они излучали уверенность в хорошем исходе, ребёнок это чувствует. А что на деле? Слёзы, паническое состояние. Нередки вопросы: «А жить-то хоть будет?». Советую коллегам и медсёстрам: воспринимайте родителей наших малолетних пациентов как больных людей. А они и в самом деле практически невменяемы, если плохо их ребятишкам. Детям стало полегче? Успокаиваются, приходят в адекватное состояние.
Есть ли для врачей, медсестёр временные нормы пребывания на своём посту?
– В теории – да. На практике – не всегда. В этом году в период обострения острых респираторных вирусных инфекций и эпидемии гриппа (март-май) у нас в детском отделении воздушно-капельных инфекций находилось 310 ребятишек, при норме 156. Мы буквально дневали и ночевали. Нужно было выходить пациентов, а среди них попадались очень «тяжёлые». Справились. Без летальных исходов.
С острыми вирусными респираторными заболеваниями и гриппом в нынешний осенне-зимний период ожидаются сложности. Уже начали поступать пациенты, причём «тяжёлые». Пик заболеваемости планируется на декабрь.
Но это практически «прописка» в стенах больничного стационара…
– Катастрофически не хватает времени на своих близких людей. Спасибо, мама выручает, летом переселяется на дачу – там ей тоже хлопот хватает. Я, когда ребёнком была, не раз упрекала её, что она больше времени уделяет чужим ребятишкам в детском саду, где работала воспитателем. А теперь и у меня работа съедает время. Поэтому каждую свободную минуту стараюсь провести с семьёй. Девочки у меня уже вполне самостоятельные. Старшей Нинель – 16 лет, младшей Арианне – 10.
Близкие щадят меня, оберегают. Летом «дикарями» отдыхали на Арее. Арианна, она сверхобщительная, познакомилась на берегу с пожилой женщиной, стали вместе по утрам ходить купаться. Слышу сквозь сон за пологом палатки разговор: «Арианна, ты уже позавтракала?». «Нет, завтраки готовит папа, а он в город уехал, и пока не вернулся. А мама – врач, во время отпуска отсыпается. Мы её не будим».
А ваш муж – тоже врач?
– Два практикующих врача в одной семье – слишком много. Сергей в последние годы занялся бизнесом. Но медицина, если врос в неё, навсегда в крови. Муж по-прежнему мой первый советчик во всех сложных медицинских случаях.
В вопросах воспитания детей ваши взгляды совпадают?
– Разногласий нет. Правда, муж с девочками намного мягче. Мне хочется воспитать в них ответственность перед жизнью, перед людьми. Девочки должны учиться доброте. Как? Необходимы домашние питомцы, завели их. Но с условием: девочки будут не просто забавляться с домашними зверушками, а отвечать за тех, кого приручают.
С тех пор дома у нас зоопарк – такса и кошка, которой уже 15 лет и она практически – член семьи, а ещё два попугая, которые живут без клетки и диктуют свои права. Мы приспосабливаемся к их ритму жизни.
Кем в будущем видите дочерей?
– Арианна собирается выучиться на ветеринара. Пока выхаживает кошку, достигшую преклонного возраста, ей ампутировали подушечки на лапке. Нинель окончила девять классов, огорошила: «Буду поступать в медицинский колледж». Сама отнесла документы в приёмную комиссию. Сейчас она студентка-первокурсница, учится на сестринском отделении.
И как вы отнеслись к выбору дочери?
– Это её решение. Правда, нас, старших в семье, смущает нынешнее отношение к людям медицинской профессии. Доходы медработников не покрывают расходы… Но, может, в будущем что-то изменится.
Я как-то случайно разговорилась с пожилой женщиной, матерью водителя микроавтобуса. У её сына в месяц доход около 80-100 тысяч рублей (в три раза выше, чем у заведующей отделения в больнице – прим. авт.). Конечно, работа ответственная. Но не настолько, как у врача-педиатра, хирурга, реаниматолога. Мы, по сути, связующее звено между Богом и жизнью, еле-еле теплящейся в пациенте, когда он попадает к нам в критическом состоянии.
Муж рассказывал, в его медицинской практике случалось, пациент уходит, и нет способа удержать его в живых… кажется, всё, что знал, умел, уже применено. Вдруг словно кто-то невидимый подталкивает: делай так, а теперь – так! И – помогало. Что это, если не подсказка от Бога?
…Малыши в отделении проснулись. Мамы в ожидании врачебного обхода читают книжку о приключениях доктора Айболита и его питомцах. Но ребятишки слушают невнимательно. Поглядывают на входную дверь. Когда же войдёт доктор Оля, их собственный Айболит? У неё такие добрые руки: боль после её прикосновений стихает.
Все материалы рубрики "Люди родного города"
Беседовала Нина Коледнева
Фото автора
«Читинское обозрение»
№39 (1471) // 27.09.2017 г.
0 комментариев