Спрашивает ли семейного совета Наталья Жданова, что делать, чтобы угроза революции миновала Россию, чему нам нужно учиться у Китая, чем Чита лучше Москвы и каково это – быть внучатым племянником Булгакова. В канун своего 80-летия на разговор в редакцию заглянул Николай Гордеев – урождённый москвич, но до мозга костей забайкалец, историк, педагог, автор и постоянный читатель «ЧО».

Николай Васильевич Гордеев. Родился 20 марта 1937 г. в пос. Барыбино Московской области. Доктор исторических наук, профессор, действительный член Академии военных наук. В 1964 году окончил Читинский педагогический институт. С 1967 г. – руководитель лекторской группы Читинского обкома КПСС. В 1974 г. окончил аспирантуру Академии общественных наук при ЦК КПСС. С 1992 г. – заведующий кафедрой гуманитарных дисциплин Читинского института Байкальского государственного университета экономики и права, ответственный редактор «Историко-экономического научного журнала». Редактор двухтомного сборника документов по истории рабочего класса Восточного Забайкалья. Ныне – советник директора Читинского института Байкальского государственного университета, заведующий Центром исследования российско-китайских отношений. Автор ряда научных и научно-публицистических работ. Награждён медалью «За заслуги перед Читинской областью» (1998) и др.

Губернатора отец

Николай Васильевич, в прошлом году вдобавок ко всем статусам вы приобрели ещё один – «отец губернатора». Для вас в нём чего больше – гордости, неловкости, опасений?

– Задали бы вы, как говорится, что-нибудь попроще… Откровенно скажу: всего того, что вы перечислили – и на душе, и в сердце и у меня, и у моей жены, Любови Валентиновны, – с избытком.

А самое главное – конечно, это желание, чтобы были выполнены планы по развитию нашего Забайкалья, которые выстраданы. Тогда, честно вам признаюсь, мы будем считать, что и родительский, и человеческий долг, в том числе перед нашим любимым и, не побоюсь этого слова, трагическим краем, будет выполнен.

Какой была первая эмоция в семье, когда год назад вы узнали о решении президента назначить вашу дочь и.о. губернатора: радость, тревога, желание отговорить?

– Большая тревога. И по понятным причинам. Тот груз, которой нашей дочери пришлось взвалить на себя, а ей иначе нельзя было поступать, сразу перед нашими взорами во всех масштабах предстал. Тем не менее, мы были уверены в том, что, слава богу, у нашей дочери и опыт немалый. Да, кто-то может считать недостатком, что она не была на хозяйственной работе. Но, вы знаете, есть такая поговорка: кто был директором школы, тот побывал на Курской дуге. Это в немалой мере укрепляло нашу веру в то, что она справится со своей работой. И сделает это честно и порядочно.

Тогда вы публично выразили надежду, что СМИ будут объективно освещать развитие ситуации. Надежды отца не оправдались?

– Это были мои пожелания, та наивная моя надежда, что пусть и плюралистическое, но порядочное обсуждение будет, честное, в рамках цивилизованных. Конечно, это полностью не было достигнуто. Ну, а другого я лично, скажем честно, не ожидал. Что делать – такое время.

Наталья Николаевна – послушная дочь? К советам прислушивается?

– Я бы не сказал, что она такая белая и пушистая. В ней очень серьёзный и даже иногда жёсткий стержень. Но я считаю, что это результат нашего воспитания. Однако то, что она открытый, порядочный человек, имеет своё мнение, в этом можно не сомневаться. Не навязывает своего мнения, не говорит: «Есть только два мнения: моё и неверное». Обязательно прислушивается, взвешивает все за и против, но решение принимает сама. В этом смысле она вполне состоявшийся руководитель. По своей сути она гуманный, отзывчивый человек. Особо трогательно относится к детям.

Я не буду спрашивать о вашем отношении к её инициативам и решениям, к людям, которыми себя губернатор окружает. Это интересно, но неделикатно по отношению к вам. Предлагаю забыть о статусе «папы губернатора», чтобы он не мешал нам в разговоре. Освободитесь от него?

– Спасибо. Постараюсь.

Хватит раскалывать общество

Вопрос к Гордееву-историку: как вам кажется, как ваши будущие коллеги охарактеризуют период, в котором мы живём?

– К сожалению, по всем буквально позициям произошло не реформирование России, а её сброс на те этапы, которые она когда-то, столетие назад – чуть больше, чуть меньше, уже проходила. Прекраснодушных мыслей по этому поводу у меня как у историка нет. Надо понимать: мы вступили в эту стадию, и она будет продолжаться какое-то более или менее длительное время. Фантазировать тут не надо. Время придёт, и будет дана совершенно объективная оценка тому периоду, в котором мы живём, что было со знаком плюс, что было со знаком минус.

История, говорят, развивается по спирали. Не склонен считать ситуацию в стране такой уж предреволюционной, но 100-летие Февраля и Октября встречаем так: власть всё дальше от народа, не стремится ни слышать, ни понимать людей, пропасть между богатыми и бедными всё колоссальнее, общество расколото, раздражено. Это всё признаки надвигающихся революционных событий?

– Ничего, к сожалению, исключать нельзя. Поэтому я глубоко убеждён, что руководству страны надо серьёзно задуматься над тем, а что там дальше, что у нас за ближайшим поворотом произойдёт. Я не сторонник того, чтобы повторялась ещё одна революция. Боюсь, что это уже будет разрушение, раскол страны окончательный. А потом кто, когда и как будет собирать осколки?

Да, социальная обстановка в стране сейчас накалена до предела. Власть должна очень серьёзно задуматься, вспомнить, что основа всех основ – экономика. Нашему президенту, которого я уважаю и вижу, как непросто ему сейчас проводить политику стабилизации государства российского, я бы очень пожелал больше обратить внимания на внутренние дела, особенно на экономику. Очень хорошо, что наконец мы вернулись к авторитету наших вооружённых сил, и очень много в этом смысле сделано. Но, вы знаете, даже самые блистательные вооружённые силы будут слабы, если у нас некрепкий тыл. Вот задача №1, которую правительство по указаниям президента должно выполнять чётко, без каких-либо промедлений. Важным шагом в этом направлении для нас, забайкальцев, будет принятие программы комплексного социально-экономического развития Забайкалья.

Хватит общество раскалывать. Хватит драть друг друга за чубы, бросать каменьями друг в друга. Нам нужна консолидация. Надо подставить плечо, засучив рукава работать – тогда сможем что-то сделать, что-то изменить. Какая страшная утечка населения из Забайкалья… Надо эту кошмарную ситуацию переламывать. Да, федеральный центр в огромном долгу перед Забайкальским краем, но и самим надо стараться, не ждать, может, иногда даже и зубки показывать.

Вы член Академии военных наук России. А она среди прочего разрабатывает «вопросы деятельности СМИ в условиях противостояния идеологий и систем мировоззрения». О каких идеологиях речь? Наша-то в чём идеология? Если Советский Союз шагал к светлому будущему, то мы уже почти 30 лет куда идём? И идём ли?

– Наверное, большинство думающих людей тревожатся этим. Чётко выраженной идеологии российского государственно-национального патриотизма у нас нет. Или она очень рыхло выглядит. Потому, кстати, и шараханья в оценках истории среди учёных. Много усилий прилагают в этом смысле ветеранские организации, а достаточно ли этого? Конечно, нет.

Не буду говорить вообще, лучше всегда – о частностях. Мой особый интерес как учёного и как гражданина – к Маньчжурской стратегической наступательной операции. Она, а не атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, определила исход Второй мировой войны. Много ли мы об этом знаем, помним, говорим? Да и нет такого желания – знать. Мне вот совершенно непонятно, почему было принято решение праздновать окончание Второй мировой не 3 сентября – в День победы СССР над милитаристской Японией, а 2-го, когда был подписан акт о капитуляции? Мы опять себя под американцев подложили. Но даже они уже давно признали: главную роль в окончании Второй мировой войны сыграл разгром Квантунской армии на сопках Маньчжурии, который победоносно совершила советская армия. А мы – как иваны, не помнящие родства… Стыдно.

Сейчас музей Дома офицеров готовит экспозицию о Маньчжурской операции – у нас впервые, спустя 72 года после Победы, появится такая диорама. А на Поклонной горе в Москве, к сожалению, до сих пор нет даже упоминания о Маньчжурской операции. Принято считать, что это уже не Великая Отечественная война, а Вторая мировая. Вот над этим надо работать, устранять пробелы.

Разворот на Восток

Не один год вы изучаете тему взаимодействия с Китаем, сейчас даже заведуете Центром исследования российско-китайских отношений. Что главное успели понять про Китай?

– Наши соседи очень мудры – и по отношению к своей истории в первую очередь. Проводят очень взвешенную политику. У них есть идеология. Коротко о ней можно сказать так – китайская мечта. А в неё вмонтирована идея социализма, если хотите, с китайским лицом. И фундамент всего – уважение к своему прошлому. Конфуция неслучайно они взяли на вооружение. Вот, посмотрите, у них сейчас бесплатное посещение всех мемориальных комплексов, музеев – всего, что связано с историей Китая, его войны с Японией. А у нас?

Китайцы тоже в своё время проходили тот этап с точки зрения идеологии, который мы проходим сейчас. В 70-90-е годы наших соседей тоже захлестнула идея рынка, но уже к концу 90-е они сумели вырулить на линию «Китай – это Родина». Это самое главное чувство – основа общенациональной идеологии. Поэтому у них Родина на первом месте, а потом уж обогащение, рынок.

Историк Николай Гордеев на международной российско-китайской научно-практической конференции по вопросам приграничных отношений, 1999 г.

Наша Родина декларировала разворот с Запада на Восток – в чём он?

– То, что провозглашена на государственном уровне такая долгосрочная концепция, – совершенно правильно. Это логика жизни. Не надо забывать, что Русь, а потом Россия всегда развивалась на восток. На две трети мы азиаты с раскосыми и жадными очами. Блок правильно отмечал. Мы – евроазиатская цивилизация. Те резервы, те ресурсы, которые были использованы для развития европейской России, исчерпаны полностью. Это поняли ещё в советские времена, когда было провозглашено движение СССР в Сибирь, на Дальний Восток. Если бы в 1960 году не произошёл роковой для нас раскол с Китаем (вспомним последующие конфликты: и остров Даманский, и Вьетнам), я глубоко убеждён, здесь сейчас – и в Забайкалье, и на Дальнем Востоке – была бы совершенно иная жизнь. Это был бы принципиально иной виток развития, который теперь даже вообразить трудно. Но дружба, провозглашённая навек, оказалась скоротечной, и в равной мере в этом повинны обе стороны.

Вот видите, как история иногда жестоко поступает. Верно сказано: история – матушка суровая и в деле возмездия средствами не стесняется. Вот она и вынесла свой вердикт. Но соседи оказались дальновиднее, чем мы. Им удалось найти и выстроить правильную модель развития – рыночную, но с идеями социализма. А ведь это, своего рода, наш НЭП – концепция конвергируемого общества, которая сближает, казалось бы, несходные типы развития. Эти идеи, кстати, можно найти в ленинских работах: нам надо взять лучшее, передовое с точки зрения техники, технологий, производства у Запада, а социальное устройство – у востока, у молодой тогда советской России, и тогда будет некая модель – лучше чистого капитализма и лучше чистого социализма. Китайцы как раз по этому пути пошли. Это их китайская мечта – гуманистическое общество для человека, гражданина, а гражданин, как советовал Конфуций, будет человеком государственным. Понятно, что не всё получается, есть коррупция, но китайское общество, думаю, и её преодолеет. Синь Цзиньпин открыто сказал: «Или компартия победит коррупцию, или коррупция победит компартию».

В китайской мечте главная драгоценность — дети. Случайный снимок,
сделанный во время поездки по Китаю в 90-е годы.

Приезжий мальчик

Теперь о личном. Ваша супруга Любовь Валентиновна – читинка, но выпускница Московского государственного педагогического института. Вы – коренной москвич, но выпускник читинского пединститута. Как так вышло?

– По великой пламенной любви. Я со своей будущей любимой женой познакомился в Москве, в институте.
Было время суровое, когда я заканчивал школу, послевоенное. Отец с фронта не вернулся, мать в одиночку меня поднимала на ноги и родителей своих содержала. Неловко мне было после десяти классов идти в институт, и я решил пойти на производство, немножко матери перед армией подставить плечо. Окончил ГПТУ №2 Москвы – фрезеровщик-универсал. Так что из рабочего класса я, чем горжусь. Работал на номерном заводе 2412 – авиационном, который производил и мирную продукцию, и военную, истребительную. А потом армия, 1956 год, пришлось побывать в Венгрии. Многое увиденное там оставило глубокий след в душе, но об этом я не хочу вспоминать, сегодня я для них – советский оккупант.

В институт я поступил уже после армии. Там и встретил Любовь Валентиновну. Я – первокурсник, хотя и старше, а она уже на третьем курсе. Начали дружить, расписались. Помню, в ЗАГС ехали на такси, а обратно уже на метро – в карманах ни копейки. Студенческая свадьба!

И вот подошло время моей супруге выпускаться. Её оставляли в Москве – по месту жительства мужа, но мы приняли мудрое решение ехать «осваивать Сибирь». Тогда как раз была стратегия движения молодёжи на восток. Выбор остановили на Чите, где жили родители Любови Валентиновны. Так я стал читинцем. О чём нисколько не жалею. Тем более потом пришло время БАМа – для нас, хотя мы напрямую не участвовали, это тоже было как второе дыхание. Сколько раз ловил себя на мысли: как хорошо, что я не вернулся в Москву!

А хотелось?

– Первое время снилась родина, мысли были: ну, хорошо, поработал, долг государственный выполнил, можно и обратно. Но потом затянуло. И позже, когда приезжал в Москву учиться в аспирантуре, мне снилась уже Чита. Защитился. Оставляли. Но я стремился в Забайкалье. И потом приглашали в Москву, но не мог дать согласия. Это родина теперь моя. Как у Маяковского: «Но землю, которую завоевал и полуживую вынянчил…». Вот примерно такие же чувства. И сейчас её вынянчить надо.

Спустя более полувека вы, урождённый москвич, столицу не жалуете. Чем же она вас так обидела?

– Я очень люблю Шукшина и шукшинских чудиков – похож, наверное, на некоторых из них. А если всерьёз, Москва сегодняшняя – это не Москва моего детства, молодости. Это стандартный зашарканный западный город. Этот город для меня чужой. Чувства привязанности к нему у меня совершенно нет. Я – читинец.

Привязку к родине своей малой начинаешь ощущать, когда что-то здесь сделал, когда какой-то трудовой, пусть скромный, незаметный, но твой вклад есть. И тогда становится жалко это бросать.

Прочитал, что вы – внучатый племянник писателя Михаила Булгакова? Это правда? Ваши родные были близки с ним?

– Это правда, но я этой правде особого внимания не уделяю. Это нечаянно где-то дочь в полушутливой форме сказала в узком кругу – подхватили.

Булгаков – двоюродный брат моей бабушки. Её звали Любовь Васильевна Покровская, по мужу – Болмасова. Муж – офицер царской армии, перешёл потом в Красную, за что под Царицыным был пущен под топор Троцким – таких расстреливали как врагов народа, агентов влияния; эту вакханалию, кстати, прекратил Сталин. Поэтому-то я оказался не Болмасов, а Гордеев – по фамилии матери. Фамилию поменяли из опасений.

К Булгакову у меня неоднозначное отношение. Я от него не в таком уж восторге. Не всего его люблю. «Собачье сердце» – это да, а «Белую гвардию» не очень принимаю. Конечно, дворянин, революцию не принял. И эти его многочисленные увлечения – одна жена, вторая… Мне это не близко.

Вспоминаю свои детские годы в Москве. Бабушка моя жила в Карачеве. Это родина отца – крупный армейский центр в Брянской области ещё с царских времён. Немцы, кстати, потом его сожгли полностью, но жители воссоздали точь-в-точь, как до войны. Вот что значит чувство малой родины! Так вот, бабушка приезжала в Москву из Карачева, ездила по родственникам, а я упрекал по-детски: «Бабушка, ты уже давно в Москве, но почему так долго не ехала, я без тебя скучал». А мы с ней книжки читали, сказки. «Да вот, – говорит, – заехала на кладбище, посидела у могилки Мишиной, был такой писатель, но ты его и не знаешь». А я только в школу пошёл, значения этому разговору не придал, забыл о нём. А вспомнил случайно через многие годы. Очень жалею теперь, что ни о чём бабушку не расспрашивал. Поэтому мне сказать о своём родстве с Булгаковым особо нечего. Ну да, внучатый племянник. А может, я ещё какого-то колена внук Чингисхана? Заслуги тут моей нет.

Ваш отец был военным журналистом, погиб в Берлине уже после Победы. Если бы он жил сейчас, как думаете, что бы сказал про наши дни?

– Он бы точно не принял всего того, что со страной сделали с 1991 года. Он бы очень критично отнёсся и к стагнации советского периода, когда государством рулили старые, в стадии полумаразма, люди. Вот и дорулились. Мой отец не был коммунистом, но он был истинный патриот. В его письмах маме ещё довоенной поры нахожу: «Как горько себя чувствовать лишенцем…». Беспартийные в определённый период были лишены избирательных прав. И несмотря на это, он ушёл добровольно на фронт. Ещё в литературном институте им. Горького начал писать повесть «Приезжий мальчик», несколько листов рукописных я берегу. Там есть такие слова: «Выбрать лучшее, что есть в тебе, и отдать обществу, в котором ты живёшь, – это, по-моему, главное…».

На фронте оценили его литературный навык, он служил корреспондентом газеты 36-й армии, писал под псевдонимом «Николай Суханов». Старший лейтенант. Две медали получил солдатские – за отвагу. Это почётно для офицера. Для меня он – пример человека и гражданина.

Уроки истории для общества, уроки жизни для человека… На днях вас будут поздравлять с 80-летием. Чему главному научила жизнь?

– Это как в том анекдоте: «Можете о своей жизни в двух словах рассказать?». – «Могу. Всякое бывало».
Многому учит жизнь. А главное, наверное, – чувствовать её пульс. Есть такое выражение – споспешествовать жизни. А для этого надо и умом, знаниями обладать, и волю иметь, и характер. То, что ты гражданин, патриот, человек государственный, надо подтверждать всей своей практикой жизненной. И не быть флюгером, приспособленцем. Не быть двуликим. Быть порядочным. Сегодня так ложь расплодилась, настолько охватила общественность, что надо быть очень осмотрительным… Есть такая библейская мудрость: «…и лицо поколения будет собачье». Я не принимаю её, потому что она обижает моего пса. Если бы люди такие были – преданные и умные, как наш Шах! Но многие, к сожалению, мельчают. Помните, у Гоголя Бульбу избирают атаманом и что он говорит? «Знаю, подло завелось теперь на земле нашей… Пусть же знают они все, что такое значит в русской земле товарищество!». Вот чего нам больше всего не хватает. Товарищества. Чувства локтя. Но и это преодолеет Русь-матушка, и не такие были эпохи.
Это главное, чему научила жизнь.

И вы готовы сказать ей: «Спасибо»?

– И говорю.

Все материалы рубрики "Люди родного города"

Беседовал Николай Черняев
Фото из архива Н.В. Гордеева
«Читинское обозрение»
№11 (1443) // 15.03.2017 г.

Вернуться на главную страницу