С моим героем мы познакомились больше года назад. Сразу нашли общий язык, но как-то за делами-заботами затерялись. Нет-нет да вспоминался мне Сергей Васильевич. А потом вдруг звонок в редакцию: «Романов! Помните такого?». И вот, я у него на даче в Антипихе, на самом берегу Ингоды.
Сейчас, говорит, с дачи его не выкурить. А когда тёща удумала её покупать – воевал с ней.
– Ну, а что? дело молодое, летели всё куда-то! Приеду, быстренько что-то сделаю – и в город. А потом потянуло к землице. Сейчас зиму в городе еле высиживаю. Обычно приезжаю сюда в середине апреля, нынче задержался – движок на «Жигулях» полетел, – вспоминает заядлый дачник, окидывая взглядом участок. Бесконечные грядки, внушительная теплица, сделанная с умом, ряды очнувшейся от спячки малины.
Раньше на этой даче проживали и куры, и кролики. Соседи держали коров. Козы, известные безобразницы, обжёвывали кусты в округе.
– После наводнения в 90-х все бросили держать хозяйство. На крышах сидели с курями, свиней за уши тащили к станции на возвышенность, – рассказывает Романов и хлопает по боку старый холодильник, стоящий у домика. Этот агрегат Сергей Васильевич в прошлом году специально вынес на улицу, чтобы дачные грабители унесли. А он как стоял, так и стоит.
– Лазят же по дачам зимой. А нынче тихо. Бывало, перевернут, унесут всё, что только можно. Уж не знаю, почему в этом году не наведывались.
Рядом со скамейкой, на которую мы присели, колодец. Его Сергей Васильевич перекладывал своими руками несколько раз. А тот словно в благодарность одаривает чистой водой, такой холодной – аж зубы стынут, но пить её хочется большими жадными глотками. Прямо из ведра через край. Так же и с Романовым – хочется говорить и говорить, слушать и слушать…
Приехал в 40-х вместе с родителями в Забайкалье из Москвы, где проживали на Маяковке (станция метро «Маяковская»). Сергею никогда не нравилась Москва, и он жил у деда с бабкой в Иваново.
– Рёвом ревел в городе. Меня дед научил держать молоток, зубило, топор. А в городе кто бы меня научил? Мама с девчонками (у меня две сестры) возилась, отец на работе пропадал. Руки мои запомнили всё. Сколотить, построить могу, рубанком по досточкам пройтись, – разглядывая пораненные щепой пальцы, рассуждает мой герой.
Отец прибыл в Забайкалье по долгу службы. Служил в МВД. Человек был строгий (служба обязывала).
– А душу отводил на рыбалке. Всю область объехал. После выхода на пенсию папа уехал жить в Ярославль. А я потом всегда думал, почему же я с ним никуда не ездил. Эти бесценные минуты рядом с отцом потерял…
Сегодня Сергей Васильевич живёт с дочкой и внуком. Супругу схоронил в прошлом году. Говорить о ней не решаюсь… Две дочки на радость родителям стали врачами.
– Думаете, почему я такой здоровый? У меня два медика в семье! – смеётся Романов.
Читу мужчина любит, и помнит её этакой деревенской девушкой, простой, без изысков.
– Мы поселились на Ленина, в доме, где сейчас магазин «Темп». Напротив стояли деревяшки сплошняком. Асфальта, конечно, не было. Песок, пылища! Коровы свободно разгуливали. Во дворе у нас было много сараев, в них люди держали свиней, – рассказывает о послевоенной Чите мой герой.
Каменные постройки появлялись из-под рук пленных японцев. Сергей Васильевич помнит, что были у них товарищи среди японцев – электрик и водовоз. Никто их не трогал, пленные передвигались без конвоя. Ребятня играла с ними в волейбол.
– Довелось мне видеть в Подмосковье на даче пленных немцев. Они там тоже что-то строили. Удивлялся, когда они собирали жёлуди – кофе из него делали. Но с ними дружбы почему-то не было.
В годы войны Романов с товарищами «сколачивал» отряды и помогал семьям, из которых кормильцы ушли на фронт. Кому воды натаскать, кому дров наколоть. Тимуровцы.
Так наша беседа плавно перешла к празднику Великой Победы…
И Сергей Васильевич снова удивил воспоминанием:
– Я же был на Параде Победы в 45-м! А в старой кинохронике даже есть кадры, где мама в белом пальто с девчонками стоит. Я там с любопытством разглядывал технику. Но запомнились даже не танки и машины, а наши советские солдаты в новенькой форме, касках, несущие фашистские стяги к Кремлю. У каждого из них на руках были чёрные перчатки. Видно было, что флаги были тяжеленные, из бархата. Их волочили по земле и бросали к стенам Кремля. До сих пор в дрожь бросает. А наши победители потом всё шли и шли по площади.
С такими уникальными воспоминаниями Романова всегда ждут в родной школе №5 Читы, где он учился. Школа именита тем, что в ней также обучались братья Соломины.
– Юрка учился в параллельном классе. Виталька помладше был. Дружили. У нас сложился костяк из класса, мы до сих пор общаемся. Учитель физики у нас был талантливый человек во всём, он-то нас и приобщил к самодеятельности. Помню, Юрка на сцене тянул: «Текут ручьи, бегут ручьи…». Мы занимались в секции Дома пионеров, он раньше был деревянный, стоял перекрёстке Ленина – Полины Осипенко. Виталька заканчивал уже другую школу. Учился с нами Юрка Князькин, известный конструктор космических аппаратов. Носится в Москве сейчас. Мало нас осталось в Чите, перемёрли школьные мои друзья. А раньше отдыхали вместе, в баню по субботам ходили, – загрустил Сергей Васильевич, но словно успокоил себя внутренне: душа болит, значит, жив – не раскисать!
Помолчав с минуту, перебрав, быть может, в уме имена своих одноклассников и друзей, Сергей Васильевич, обаятельно улыбнувшись, сказал:
– А вы знаете, какая у меня в Чите работа была?! Я тридцать лет проработал на ГТРК «Чита». Оператором.
И тут я понимаю, почему так быстро нашлись темы для разговоров, наши взгляды оказались похожи: только он смотрел на мир через камеру, а я просматривала мир через газетные строчки. Коллеги! Хлопаю себя по лбу за невнимательность. На домике его дачи выпиленная из доски кинокамера.
С Романовым переносимся во времена советского телевидения.
– Как мы работали! От Бреста до Японии прошёл. В то время любая тема не была проблемой. Надо ехать в Питер? Сели и поехали. Нас там спрашивали: «Как вы тут оказались из какой-то Читы? Мы за город выехать не можем». А мы шарились везде! Всю Среднюю Азию прошли. Журналист Володя Галактионов имел военный архив хороший. Вот узнаёт он, например, что наша танковая часть воевала под Минском. Собираемся и поехали в Минск! Или в Питере теплоход «Чита» есть. Как не снять его?
Вот и тащил громоздкую камеру в горы, с гор, на край земли и обратно. Всё – с обаятельной улыбкой, с толком и расстановкой, без уныния и жалоб.
Романову и сейчас некогда. Дача, друзья, дочки, внуки… Рядом скачет, поднимая пыль, и ластится озорной пёс Бонифаций, для своих – Боня.
Надо успевать жить!
Ольга Чеузова
Фото Вадима Светлакова
«Читинское обозрение»
№20 (1348) // 20.05.2015 г.
Все материалы рубрики "Наши люди"
0 комментариев