Давно это было, больше полувека назад, в маленькой подмосковной деревеньке, куда я ездила на летние каникулы к дедушке и бабушке.

Постоянно в деревне жили всего несколько старух, ну, а уж на лето приезжало такое множество человек, что становилось многолюдно и суетно. И ребятишек было так много, и самого разного возраста, что прямо получалось, будто здесь целый городок со своей школой и детсадом. Целыми днями, с утра и до ночи, висел над селом детский крик и смех. Ну, и как водится, мелькали на деревенских тропинках панамки да платочки дедушек да бабушек, приехавших из пыльной и шумной Москвы «на природу» выпасать своих внуков.

Но была в селе одна странная парочка: дедушка Павел да бабушка Нина, мимо которых никто из ребят спокойно не мог пройти. Дедушке Павлу в ту пору было семьдесят лет, а бабушке Нине лет на пять меньше. Павел был седым, как лунь, стариком, высоким, худым и сутулым. А Нина… Нина была калека, которая не разговаривала, ни на кого и ни на что не обращала внимания – дед возил её на прогулку в маленькой самодельной колясочке. Разумеется, ребятне было интересно, отчего это да почему. Некоторым охламонам хватало совести втихаря поддразнивать стариков: «Жених да невеста! Тили-тили тесто!», пока однажды это не услышала моя бабушка, Мария Павловна. Отозвала их в сторону, да так отчитала, что улепётывали они по домам без оглядки. А я всё-таки понять не могла: что с бабушкой Ниной? Почему дед Павел возит её в колясочке, как маленькую? И тогда бабушка рассказала мне…

И Павел, и Нина – оба уроженцы этого села. В своё время, после армии, поженились ребята, своё хозяйство завели, всё у них ладно да справно было. Одна беда – детей не было. А тут – революция, гражданская война – лиха-то оба хлебнули сполна. И, хотя Павлу на ту пору уже немало лет было, пошёл добровольцем в Отечественную. И, что бы ни происходило, Нина всегда, верно и преданно, ждала своего Павла. А он после Победы вдруг расслабился, стал выпивать, уходить в загулы по соседним сёлам, Нина ждала своего блудного супруга, никогда ничем его не попрекая.

Так шли годы. И вот однажды зимой Павел ушёл в очередной загул. День его нет, два, третий пошёл. Поднялся снежный буран, и Нина поняла, каким-то неведомым чувством почуяла: надо мужа спасать! На Павла она наткнулась в километре от села, он лежал на дороге, и его уже заносило снегом. Помощи ждать было неоткуда, и она своего мужа тащила до дому на себе. Заволокла его, как бревно бесчувственное, в дом, положила у жарко натопленной печки, и упала с ним рядом, лишившись чувств. Утром Павел очнулся, глядь, а рядом – Нина, еле дышит. Пока за фельдшером сбегал, пока лошадь запрягли, повезли в больничку за семь километров – драгоценное время было потеряно. Нина осталась жить, но стала глубоким инвалидом. И Павел стал преданно, как за ребёнком, ухаживать за ней. «Так он, что, так любил её?», – спросила я у бабушки. «Да при чём здесь любовь! – ответила она. – Совесть мужика заела…». И тогда я поняла, что Совесть – именно так, с большой буквы, – куда сильнее и важнее всяких других чувств…

Все материалы рубрики "Разговор по душам"
 

Елена Стефанович
«Читинское обозрение»
№9 (1545) // 27.02.2019 г.

Вернуться на главную страницу