Вмешиваясь в природные процессы, мы иногда готовы принимать простые решения, кажущиеся очевидными. Чаще всего они предполагают разрушение или устранение какого-либо компонента природной экосистемы, который нам чем-то не по нраву.

Бакланы ловят рыбу на озёрах — истребить бакланов. Антилопы-дзерены поедают траву на степных пастбищах — хорошо бы их перестрелять. Волки нападают на пасущийся без охраны домашний скот — объявим им войну на истребление. Сколько таких войн вело человечество, убивая тигров, слонов, носорогов, сов, ястребов, ворон, даже воробьёв… Некоторые из этих сражений были выиграны, и планета лишилась сумчатого волка, морской коровы, гигантского голубя-дронта, дикого быка тура и множества других обитателей. Стали ли мы от этого счастливее? Или, истребляя «соседей по планете», мы лишили её и себя самих чего-то, о чём теперь уже никогда и не узнаем?

Возьмём для примера всем известного волка. Благо, что люди нечаянно поставили эксперимент, который позволил оценить его роль в природных экосистемах. Эта история началась столетие назад на западе США, где, разумеется, в самых «благих целях» истребили всех волков в Йеллоустонском национальном парке. Это место — популярнейший центр экологического туризма, который ежегодно посещает около трёх миллионов человек. Людям интересно посмотреть на оленей, бизонов и другую живность, рядом с которой волки казались лишними. Результатом этого стала сильнейшая деградация растительности, уничтожаемой расплодившимися оленями. Для уменьшения их численности спустя 70 лет было решено вернуть волков в национальный парк. Разумеется, волки справились с поставленной задачей. Но интереснее были другие последствия их возвращения.

Опасаясь волков, олени стали избегать узких речных долин, где их легко могли догнать хищники. В таких местах появилась густая поросль из деревьев и кустарников, которая раньше уничтожалась оленями. Молодой лес защитил берега рек от размыва и стал домом для гнездящихся птиц. Кроме того, улучшилась кормовая база для бобров, которые начали повсюду на речках строить свои знаменитые запруды. Обилие воды привлекло околоводных птиц и зверей. Стало меньше койотов — родственников волков. В результате выросла численность мелких лесных обитателей. Даже медведям стало проще кормиться остатками волчьей трапезы и ягодами в разросшихся зарослях.

Я вспоминаю эту историю, когда гляжу на наши степи — живописные и, одновременно, почти лишённые крупных животных. Лишь возле сёл и чабанских стоянок мы видим пасущиеся стада. А между ними — километры «травяного моря», зелёного летом и желтеющего к осени. Раньше эту траву поедали дикие копытные, жившие в Забайкалье сотни и тысячи лет назад: бизон, дикая лошадь, баран аргали, кулан… Все они, кроме немногочисленных дзеренов, исчезли.

В отличие от домашнего скота эти животные равномерно выедали траву, кочуя с места на место. Теперь эту траву никто не съедает. К весне она становится прекрасным горючим материалом, и в наши степи приходят пожары.

Когда-то люди приняли простые решения и истребили диких копытных. Придёт ли однажды время для решений сложных?

Все материалы рубрики "Заметки фенолога"
 

Олег Корсун
Фото автора
«Читинское обозрение»
№19 (1711) // 11.05.2022 г.

Вернуться на главную страницу