Уже витийствует весна
И гонит в Арктику морозы,
От летаргического сна
Уже оправились берёзы.
И даже стали выше ростом,
Лишившись снежных одеял,
В ночных сорочках из берёсты,
Из той холстины, что раздал
Мороз – сибирский воевода,
Чтобы в весенней кутерьме
Они метельным хороводом
Напоминали о зиме.

Мартовская погода в Забайкалье неустойчивая и ветреная во всех смыслах слова. Обрывки облаков несутся низко над головой, то открывая пронзительную в своей яркости лазурь, то просыпаясь снежной крупкой. Выйдешь в степь или на берег реки, покрытый оголившимися из-под снега неопрятными пучками сухой травы, а порывы холодного ветра заставляют оборачиваться и щурить слезящиеся глаза. Поневоле вспоминаешь морозный, но такой приветливый февраль с его высоким безоблачным небом и аккуратной снежной простынёй, застелившей земное ложе.

Если меня спросят, куда бы я хотел отправиться в марте, то выбор обязательно падёт на берёзовый лес. Березняк с его ажурным кружевом ветвей хотя бы немного защитит от пронизывающего ветра. И в то же время он достаточно светел, чтобы удовлетворить весенний световой голод. Берёза – вообще самое солнечное и, я бы сказал, приветливое дерево. В берёзовом лесу не только легко дышится. Здесь даже звуки и запахи кажутся лёгкими, светлыми, умиротворяющими. Недаром кто-то придумал: «в сосняке молиться, в ельнике удавиться, а в березняке веселиться».

Рискну предположить сразу несколько причин, почему именно берёза рождает такие ощущения. Конечно, дело и в белизне её коры, испещрённой узкими горизонтальными чечевичками. Этот рисунок весной особенно сочетается с проплешинами нерастаявшего снега между стволами.

Возможно, дело ещё в характерном облике стройных, но всегда немного неровных, как бы выражающих собственную индивидуальность, стволов. Такой похожестью и, одновременно, непохожестью друг на друга берёзы напоминают нас, людей. А ещё они способны дружить и быть одинокими. Вы, наверное, замечали, что в березняке одни деревья стоят особняком, в то время как другие – группой по 2–3–5 и даже более. Стволы как будто отодвинуты друг от друга, притом, что их основания тесно сближены. Настоящий хоровод. Сухарь-ботаник скажет, что всё дело в истории деревьев: одиночки появились из семян, а «хороводники» – это корневая поросль, семья, выросшая на месте погибшей матери-берёзы. Но можно ведь об этом не вспоминать, а просто любоваться.

А ещё нам нравятся кроны берёз – пышные, но слегка свисающие вниз и напоминающие этим чуть растрёпанную женскую причёску. Неслучайно столько поэтов сравнивали это дерево именно с девушкой. Ну разве можно берёзу представить в мужском роде? Это вам не суровый дуб, не трудяга кедр и не красавчик клён. Берёзовый лес всегда представляется девичьим царством – юным, может, чуть легкомысленным и взбалмошным, но таким милым.

Надо обязательно сходить к берёзам. Тем более, ещё не наступил жадный до утех май, когда кто-нибудь возьмёт в руки нож и в погоне за соком заставит их плакать.

Все материалы рубрики "Заметки фенолога"
 

Олег Корсун
«Читинское обозрение»
№12 (1600) // 18.03.2020 г.

Вернуться на главную страницу