«…Бутинский зятёк… воду мутит, ловчит, капризничает. Не Егорыч, а настоящий Объегорыч. Так и норовит в общий котёл копейку, а из котла рубль! Своё придержит, не выпустит, лисой крутится, лишь бы родичей поднадуть!», – так на первой же странице романа-хроники «Дело Бутиных» характеризует Михаила Егоровича Капараки известный забайкальский писатель Оскар Хавкин. Сам же Михаил Дмитриевич Бутин отзывался о муже своей младшей сестры Евгении более лаконично, можно сказать, вообще никак.

В своей нашумевшей на рубеже прошлого и позапрошлого веков книге «Сибирь, её дореформенные суды и условия ведения торговых и промышленных дел до сооружения Сибирской железной дороги» Бутин упоминает зятя лишь однажды, когда ведёт речь о недолго просуществовавшем совместном золотопромышленном товариществе. При этом совершенно не комментирует, почему в итоге Капараки вышел из общего дела. Попробуем разобраться с этой во многом трагичной личностью более подробно, опираясь на доступные нам архивные документы, сохранившиеся в Чите, Иркутске и Благовещенске.

У истоков…
Точную дату рождения Михаила Егоровича Капараки, сына греческого мещанина, установить не удалось. Лишь путём вычисления по трём документам можно сказать, что это 1825 или 1826 год, причём первый вариант наиболее вероятен. Неизвестно и место рождения нашего героя, однако можно предположить, что родным ему городом был Таганрог. На это указывает тот факт, что его родной брат Григорий, таганрогский 3-й гильдии купец, в 1850 году приписался к купцам г. Ейска. В одном из исследований говорится о том, что братья Капараки входили в так называемый «греческий» клан Ейских купцов того времени. Забегая вперёд, скажем, что в Нерчинске Михаил Егорович появился, будучи ейским 3-й гильдии купцом.

Михаил Егорович Капараки

В пользу рождения его в Таганроге, или же, по крайней мере, проживания в этом городе в юношеские годы говорит и ещё один весьма примечательный факт. Во время обучения в таганрогской гимназии, Михаил Капараки познакомился с Николаем Фёдоровичем Щербиной (1821-1869). Впоследствии последний стал довольно популярным поэтом середины XIX в. В 1843 году, в подражание песням греческих «клефтов» – пиратов-партизан, Щербина, никогда не бывавший в Греции, но живо представлявший себе эту страну и её природу, написал стихотворение «После битвы» (первоначальное название «Моряк»). Это произведение вошло в самый первый печатный сборник поэта «Греческие стихотворения», изданный в 1844 году в Одессе, с посвящением гимназическому товарищу – греку М.Е. Капараки. Приведём его текст полностью:

Не слышно на палубе песен.
Эгейские волны шумят…
Нам берег и душен, и тесен;
Суровые стражи не спят.
Раскинулось небо широко,
Теряются волны вдали…
Отсюда уйдём мы далёко,
Подальше от грешной земли!
Не правда ль, ты много страдала?
Минуту свиданья лови…
Ты долго меня ожидала,
Приплыл я на голос любви.
Спалив бригантину султана,
Я в море врагов утопил
И к милой с турецкою раной,
Как с лучшим подарком приплыл.

Ничего не напоминает? Всё верно – в 1852 г. композитор Александр Гурилёв положил это стихотворение на музыку, и получившийся романс был очень популярен во времена Крымской войны 1853-1856 гг., в том числе у русских моряков. На его основе в дальнейшем возникла известная матросская песня «Раскинулось море широко…» (другое название «Кочегар», обработка текста Г.Д. Зубарева), причём в этом варианте текст изменился, а изначальная мелодия стала проще. Наверняка многие помнят её в исполнении легендарного Леонида Утёсова.

Жизнь в Нерчинске
Как, когда и по каким делам Михаил Егорович Капараки оказался в Нерчинске, выяснить не удалось. Первое упоминание о нём здесь встречаем в архивных документах 1860 года. В метрической книге Нерчинского Воскресенского собора, в разделе о бракосочетавшихся есть запись о том, что 27 октября состоялось венчание 35-летнего ейского 3-й гильдии купца Михаила Егоровича Капараки и 21-летней дочери умершего нерчинского купца Дмитрия Бутина девицы Евгении Дмитриевны. Свидетелями тому были: со стороны жениха нерчинский 3-й гильдии купец Алексей Кычаков и почётный гражданин Константин Зензинов, со стороны невесты – купецкий брат Михаил Бутин и купецкий племянник Яков Бутин.

Судя по крепостному акту от 14 июля 1862 года, семейная пара приобрела большой двухэтажный каменный дом в самом центре Нерчинска, построенный силами 62 рабочих ещё в 1844 году и принадлежавший нерчинским 3-й гильдии купцам Назару Карповичу и Евграфу Назаровичу Верхотуровым. Дом этот прославился ещё и тем, что Верхотуровы устроили в нём первую в Забайкалье частную художественную галерею. Они выписали из Санкт-Петербурга коллекцию картин, состоящую из прекрасно выполненных копий с произведений художников Эпохи Возрождения. По нашему, пока не подтверждённому предположению, на момент покупки дома Михаилом Егоровичем эти картины также оставались на своих местах, а в дальнейшем стали составной частью коллекции братьев Бутиных. Отрадно, что и сам дом сохранился до наших дней практически в неизменном виде, сейчас в нём расположена муниципальная аптека №26.

Дом в Нерчинске, купленный М.Е. Капараки в 1862 г. Фото 1903 г.

3 марта 1863 года у супругов Капараки родилась долгожданная дочь. Крёстными маленькой Софьи стали нерчинский 3-й гильдии купец Николай Дмитриевич Бутин и купецкая жена Стефанида Дмитриевна Чистохина (урождённая Бутина). Но для Михаила Егоровича радость рождения первенца уже через несколько дней обернулась огромным горем. Как часто бывало в те времена, по различным причинам женщины непосредственно во время родов или вскоре после умирали. Случилось такое и в этот раз – 13 марта 1863 года Евгения Дмитриевна Капараки «умерла от родов» в возрасте 24 лет и была погребена на нерчинском городском кладбище, где до сих пор стоит её надгробный памятник в виде высокой усечённой пирамиды.

Дела купеческие
В последующие вслед за этим ближайшие годы овдовевший отец начинает обзаводиться недвижимостью, предприятиями и активно занимается благотворительностью. По крепостному акту от 15 октября 1864 года в Чите он покупает землю с домом у жены надворного советника Подгурского. 25 мая 1865 года в Чите же – дом с землёю у надворного советника Поплавского. В июне 1865 года, на правом берегу реки Шилки, по речке Борщёвке близ казачьего селения Бянкинского, с разрешения председательствующего в Совете Главного Управления Восточной Сибири (ГУВС), Капараки открывает винокуренный завод и вступает в «Компанию арендаторов забайкальских винокуренных заводов». Попутно отметим, что в декабре 1867 года «ввиду крайней необходимости» Михаил Егорович просил у военного губернатора Забайкальской области допустить к работе на Борщёвском заводе политических заключённых, обещая содержать этих специалистов за свой счёт, но получил отказ. Как уже упоминалось, 23 апреля 1866 года, в Нерчинске, вместе с братьями Михаилом и Николаем Бутиными, М.Е. Капараки входит в состав золотопромышленного товарищества на паях, для разработки отведённых на землях Кабинета Его Величества золотоносных площадей. Однако вскоре он покидает «семейное» дело, продав свою долю Бутиным. В 1867 году, 5 января, Михаил Егорович заключил контракт с Нерчинским земским исправником Шатиловым о поставке в Карийские магазины 8000 пудов ржаной муки. Именно эта сделка стала роковой в его предпринимательстве, на чём подробнее мы остановимся ниже. В марте 1869 года у читинского купца Сергея Красильникова Капараки взял в аренду землю сроком на 25 лет, вероятно, планируя поправить сложившееся к той поре тяжёлое положение в коммерческих делах, но и эта сделка в дальнейшем только увеличила его будущие долги.

Мельница Борщевского винокуренного завода. Фото 1878-1879 гг.

Стоит упомянуть и о благотворительных деяниях нашего героя, коих, кстати сказать, было не так мало. Вот что удалось выяснить по историческим источникам:

– в 1864 году М.Е. Капараки пожертвовал 500 рублей «на исправление берега р. Ангары, против Девичьего института в Иркутске», за что через «Иркутские губернские ведомости» он получил благодарность председательствующего в Совете ГУВС К.Н. Шелашникова;

– до 1869 года М.Е. Капараки избирался Почётным блюстителем по хозяйственной части Нерчинского Духовного училища, в связи с чем в 1870 году «от училищного правления и от всего нерчинского окружного духовенства, за его внимание и благотворения на пользу училища, с утверждения Его Высокопреосвященства, объявляется искренняя благодарность».

Чёрная полоса
1867 год стал для Капараки роковым. Осенью четырёхлетняя дочь Софья заболела скарлатиной, 12 сентября она умерла и была похоронена рядом с матерью на нерчинском кладбище. Больше в этом городе его ничего не держало. В 1868 году Михаил Егорович покинул Забайкалье и перебрался сначала в Благовещенск. Там он записался в местные купцы 2-й гильдии, а затем перешёл в 1-ю. Вероятно, где-то в это же время он женился во второй раз на некоей Александре Иоакимовне, которая была младше его на 23 года. В 1869 году в семье родился первенец Клавдий. Оставшиеся три года жизни, которые, по всей видимости, Капараки преимущественно провёл в Иркутске, принесли Михаилу Егоровичу сплошные испытания, завершившиеся большой семейной трагедией.

В январе 1867 года Капараки взял подряд на поставку 8000 пудов ржаной муки в карийские магазины, который должен был быть исполнен к 1 октября того же года, при этом сразу получил сполна всю положенную по контракту сумму 11200 рублей. Однако к обусловленному сроку Михаил Егорович доставил заказчикам только 558 пудов и 32 фунта муки. В следующем 1868 году обязательства подрядчика так и не были исполнены. В Государственном архиве Забайкальского края сохранилось дело Забайкальского областного управления «О взыскании с купца Капараки денег за недоставку в Горное ведомство проданного хлеба», в котором на 586 листах повествуется обо всех дальнейших перипетиях.

5 февраля 1869 года председательствующий в Совете ГУВС велел читинскому окружному исправнику описать находящееся в Нерчинске имущество М.Е. Капараки на всю сумму долга. В ответ на это в июле того же года Михаил Егорович обратился к генерал-губернатору Восточной Сибири с докладной запиской, в которой объяснял, что он сумел закупить у разных лиц недостающее количество муки и готов поставить её по назначению. Генерал-лейтенант М.С. Корсаков согласился на такое предложение, но указал, что должна быть учтена выросшая на тот момент цена на товар. По истечении двух месяцев Горное правление так и не получило муку от Капараки, на что Совет ГУВС заявил: если до 15 ноября поставка не состоится, имущество Капараки следует продать незамедлительно в счёт долга.

Михаил Егорович вновь написал докладную записку. В ней он просил отсрочку по причине распутицы дорог, несвоевременной доставки ему закупленной муки от разных лиц и пока несостоявшейся сделки по продаже питий (вина) купцу Белоголовому. Кроме того, он обещал, что исполнит контракт в течение зимы. 16 января 1870 года Совет ГУВС большинством голосов постановил: доставленные купцом Капараки первые 558 пудов 32 фунтов муки считать принятыми; муку, сданную после истечения сроков контракта считать принятой по существовавшим на тот момент ценам; больше муки от Капараки не принимать и немедленно приступить к взысканию с него долга в денежном выражении. При этом Совет посчитал нужным потребовать объяснений от лиц, заключавших контракт с Капараки, почему, вопреки закону, это было сделано без всякого обеспечения и залогов, а сумма контракта была выплачена ему сразу же в полном объёме. Несмотря на это, генерал-губернатор М.С. Корсаков всё же решил дать должнику последний шанс, предоставив очередную отсрочку по поставке муки до 15 апреля 1870 г.

Тем временем начались полномасштабные проверки, в результате которых были обнаружены многочисленные нарушения со стороны различных ведомств и выявлены дополнительные долги нескольким кредиторам, числящиеся за М.Е. Капараки. И хотя к 15 апреля 1870 г. свои обязательства он всё же выполнил, остались эти новые долги и начисленный ему штраф.

Конец
Между тем наступил 1871 год. 18 марта у Михаила и Александры Капараки, проживавших в Иркутске, родился сын Гавриил. Прожил он всего два месяца и умер 5 июня «от родимца». 21 июля «от поноса» умер их двухгодовалый старший сын Клавдий. А в день его похорон, 24 июля, в возрасте 45 лет «от чахотки» скончался сам Михаил Егорович. После его смерти осталось завещание, по которому Капараки всё своё состояние и имущество оставлял жене, но оно оказалось незаконным, поскольку не было заверено должным образом. Сама же вдова, Александра Иоакимовна, пережила мужа на два года и три месяца, и, так же «от чахотки», умерла 25 октября 1873 года в возрасте 25 лет. Наследником Михаила Егоровича стал ейский 2-й гильдии купец (запомним это!) Григорий Егорович Капараки, которому от разных лиц вскоре были предъявлены долги брата в общей сумме 178927 рубля 18 копеек.

Как и положено, дальше последовали суды и мировые сделки с кредиторами. Неизвестно, удалось ли Григорию Капараки полностью рассчитаться с долгами брата. По доступным нам документам видно лишь то, что с помощью своего доверенного, в роли которого выступил Михаил Дмитриевич Бутин, Г.Е. Капараки пытался продать читинские и нерчинское имения Михаила Егоровича, а полученную сумму собирался направить на погашение долга. С читинским имуществом, по всей видимости, это произошло без эксцессов, а вот с нерчинским домом, описанным и арестованным ещё при жизни хозяина, дело затянулось до 1878 года. Когда же арест был снят вследствие полной выплаты долга и штрафа Горному правлению, и разрешение на продажу было получено, дом выкупили братья Бутины, тут же передав его в ведение созданной ими десятью годами ранее Софийской женской прогимназии. А в 1879 году они же выкупили и основанный бывшим зятем Борщёвский винокуренный завод.

Объегорыч ли?
Так был ли прав Оскар Хавкин, называя Михаила Егоровича Капараки в романе «Дело Бутиных» хитрым лисом и Объегорычем? Однозначно сказать сложно. Быстрый уход из совместной с братьями Бутиными фирмы, далеко ещё не показатель нечестности. В деле о поставке муки много путаницы и нарушений со стороны самих заказчиков. Большой долг, выявившийся после его смерти, тоже не может быть основанием для обвинения в махинациях – и купцы прошлого, и современные предприниматели почти в 100% случаев обеспечивали и обеспечивают развитие своего дела за счёт кредитов.

Аргументом в пользу может служить лишь факт того, что явно хитрил брат Михаила Егоровича, тот самый наследник Григорий Капараки. Ейским купцом 1-й гильдии он стал ещё в 1852 году, однако, представившись наследником, позиционировал себя как купец 2-й гильдии, по-видимому, обозначая, что не обладает большими капиталами. С 1879 по 1882 гг. Григорий Егорович занимал должность городского головы Ейска и в его истории остался скандально прославившимся большими финансовыми злоупотреблениями, опустошившими городской бюджет. Вот уж действительно Объегорыч. Но это совсем не значит, что и его брат генетически обладал подобными свойствами. Найдутся ли новые факты из биографии нерчинского грека – покажет время.

Все материалы рубрики "Чита вчера: история, лица"
 

Александр Литвинцев
Автор благодарит научных
сотрудников ГАЗК
Л.П. Ледкову и А.В. Мясникова
за помощь в подготовке материала
«Читинское обозрение»
№40 (1524) // 03.10.2018 г.

Вернуться на главную страницу