Георгий Рудольфович Граубин, Борис Ильич Кузник и автор этих строк ехали на машине в одну из творческих командировок. По обеим сторонам дороги пробегали весенние, ещё по-настоящему не отогревшиеся степи. Клочковатые, в изрядно потрёпанных морозами и ветрами ковыльных шапках-малахаях степи выглядели усталыми, полусонными, почти безжизненными. И если бы не серенькие под цвет серой земле и серой ветоши птахи, кривобоко вспархивающие из-под колёс машины, можно было бы обойтись без осторожно поставленного «безжизненного» слова «почти»…

Встреча в пути
Но в машине было весело. Никогда не унывающий, по крайней мере на людях и среди людей, Георгий Рудольфович не давал скучать ни Борису Ильичу, ни мне:

– Вы только представьте: пройдёт несколько дней, и эти серые просторы от горизонта до горизонта подёрнутся зелёной дымкой майской травы. Зазвенят жаворонки. Встанут вот там – у подножья сопок – на свои сторожевые посты суслики и тарбаганы… Всё оживёт… Всё заговорит… Люблю степь…

– А тайгу? – вспомнил я его замечательную книгу «Четырёхэтажная тайга».

– И тайгу!

– Жизнь… – как бы подытоживая свои невысказанные мысли, тихо произнёс Борис Ильич.

– Да, да! И жизнь, в полном объёме жизнь! Разве же можно её не любить, какой бы она иногда трудной ни была, – жизнь. Вы только прислушайтесь: ж-и-знь!

Лицо Георгия Рудольфовича было по-юношески светлым и вдохновенным.

Вспомнилось услышанное или прочитанное когда-то: «…Писатель всегда несёт в себе чистоту детства. Писатель, пишущий для детей, самой матерью-природой обязан оставаться ребёнком…».

– Подвезите, пожалуйста, пятый километр топаю, – ни одной машины. Вон там, за сопкой, наша чабанская стоянка. В село добираюсь. Вахту напарнику сдал, – к машине подошёл «голоснувший» нас мужчина в телогрейке и разбитых кирзовых сапогах. Лицо его было густо подёрнуто щетиной, и возраст определить было трудно.
Мы сели поплотнее.

Устроившись поудобнее на сиденье, мужчина оглянулся и вдруг, резко повернувшись к Граубину, радостно воскликнул:
– Здравствуйте, Георгий Рудольфович!

Граубин прищурился, внимательно посмотрел на нашего попутчика:
– Здравствуйте!

И, явно не узнав его, смущённо повторил:
– Здравствуйте.

– Не удивляйтесь, Георгий Рудольфович, мы с вами никогда не встречались, но я вас с детства знаю. Ваши стихи ещё в первых классах читал, как и все пацаны и девчонки наизусть учил. Вас по портретам на ваших книжках узнал. Сейчас ваши книжки мои дочки третьеклассницы читают и учат. Нюрка и Верка – две их у меня. Тоже мечтают увидеть дядю Гошу. Заехали бы…

– К сожалению, не можем, – торопимся. Нас в райцентре в доме культуры читатели ждут.

Когда наш «пассажир» по приезде в родное село вышел из машины и мы тронулись дальше, Георгий Рудольфович вздохнул:

– Ну и стар же я. И сам, как говорит, на моих стихах вырос… И дети уже читают… – и улыбнулся умиротворённо и грустно. И замолчал надолго…

Обычная дорожная картинка. Почему же она так ярко помнится, вспоминается сегодня, по прошествии чуть ли не полутора десятков лет?…

Серые люди — кто они?
Строка за строкой, – нет, не читаю, – переживаю книгу известного далеко за пределами Забайкалья врача и литератора Бориса Ильича Кузника «Остерегайтесь серых людей… – Граубин знакомый и незнакомый». Ещё два часа назад, получив её в дар от Бориса Ильича, я, не буду скрывать, с какой-то степенью настороженности всматривался в изящный, тёплый, живой, но несколько, как мне показалось, легкомысленный портрет-шарж Георгия Рудольфовича на обложке, думал над названием книги, – насколько оно соответствует её содержанию.

Будучи много лет знакомым с Граубиным, я никогда не видел в его окружении «серых» людей. Поэт, прозаик, всесторонне образованный, исключительно остроумный даже в самые непростые периоды жизни человек, Георгий Рудольфович щедро подпитывал и нас – друзей, учеников, – и читателей своих книг – оптимизмом, подзаряжал солнечной энергией своего сердца. И хотя к нему, на свет его души, на тепло его, как комары и мухи на свет костра устремлялись и чуждые ему по духу, по убеждениям, по взглядам люди, они быстро, если не сказать мгновенно, понимали, что ошиблись адресом, и исчезали, чаще всего навсегда. Каких же серых людей призывал нас остерегаться Георгий Рудольфович?..

И о каком «незнакомом» Граубине может рассказать нам автор книги, если, кажется, вся жизнь, всё творчество его (что одно и то же) знакомо не только нам, знавшим Георгия Рудольфовича чуть ли не с детских лет, много раз общавшимся с ним, но и всем его землякам-забайкальцам!

Участвуя вместе с нашим учителем во встречах с книголюбами, мы иногда даже удивлялись его откровенности, открытости, распахнутости в общении с людьми разных возрастов, разных уровней образования. Он никогда ни под кого не подделывался, не уклонялся ни от каких самых острых, порой нелицеприятных вопросов, остроумно шутил в собственный адрес, а потому даже незнакомым с ним людям казался знакомым, своим.

Серость — долой!..
Ответ на свой первый вопрос о, казалось бы, неуместном слове «серых» в названии книги об этом ярком человеке, я получил на её первых страницах, и во вступлении автора и в стихотворении самого Георгия Рудольфовича. В этом стихотворении – наказе всем нам: и его ученикам, и его ныне живущим, и тем, кому предстоит встретиться с его творчеством через многие, многие годы, в будущем, ХХII веке читателям – кредо жизни и творчества прекрасного писателя, прекрасного человека:

Есть в белом цвете мягкость и ласка.
Чёрный немного грустен и строг.
Стоит смешать их – серая краска
Переполняет каждый мазок.

Пусть полыхают краски рассветов,
Нежных закатов, солнечных дней!
Не разводите серого цвета,
Остерегайтесь серых людей!

Вновь и вновь перечитывал это стихотворение. Что-то мешало мне согласиться с решением Бориса Ильича вынести в заглавие книги его последнюю строку «Остерегайтесь серых людей!», хотя по правилам стихотворного мастерства последняя строка считается ударной, в ней как в последнем ударе боксёра сосредотачивается «ударная» мысль поэта.

Так что же заставляет меня снова и снова возвращаться к предыдущим строкам? О, Боже! Да вот же она, строка – ответ на мой вопрос к самому себе, золотой самородок в золотоносной руде стихотворения, достойного быть написанным золотыми буквами: «Не разводите серого цвета…».

Не «Остерегайтесь серых людей!» – не бойтесь их! Я не помню случая, когда бы Георгий Рудольфович боялся кого-нибудь. Об этом же говорит и сам автор книги в ряде заключительных глав. А строки «Не разводите серого цвета, остерегайтесь серых людей!» – обращены непосредственно к нам.

«Не разводите серого цвета,
Остерегайтесь серых людей!»

В себе. Именно так: в себе.
И наверное, не случайно вдруг вспомнились снова слова писателя, до последнего своего мига не поступившегося своими убеждениями, своими идеями, – Бруно Ясенского, как мне кажется, чем-то похожего на Георгия Рудольфовича: «Не бойся друзей – в худшем случае они могут тебя предать. Бойся равнодушных – они не убивают и не предают, но только с их молчаливого согласия существует на земле предательство и убийство».

Георгий Рудольфович не боялся серости. Он жизнью своей, творчеством своим ниспровергал её. И призывал к этому нас.

Борис Ильич Кузник – большой, верный друг Георгия Рудольфовича, как никто другой знающий его характер, биографию, творчество, полвека деливший с ним радости и невзгоды, очень правильно сделал, уже самим названием книги подчеркнув главную, глубинную суть жизни и творчества героя своего повествования.

«Жертвы» гипноза
Однажды после нашей совместной с Борисом Ильичом встречи с книголюбами ко мне подошли две сельские учительницы:

– Скажите, пожалуйста, вы давно знаете Бориса Ильича?

– Его знают все забайкальцы. Мы познакомились сравнительно недавно. Я имел честь быть в одной писательской десантной группе с Борисом Ильичом и Георгием Рудольфовичем. Мы встречались со школьниками Кыры и Любавинского, с книголюбами Акши и Читы. А почему вы задаёте этот вопрос?

– Нам кажется, что Борис Ильич обладает гипнозом…

– Мне тоже иногда кажется. Его рассказы о чём угодно – о жизни, творчестве, науке, о его путешествиях, о людях, с которыми ему повелось встречаться, работать, о книгах, театре буквально завораживают. Знаю, что лекции Бориса Ильича приходят слушать студенты и преподаватели не только мединститута, и даже люди, чьи профессии не связаны с медициной. Так что не буду разубеждать вас. Давайте вместе считать его гипнотизёром…

Я посоветовал своим собеседницам прочитать книги Б.И. Кузника.

Прошло несколько месяцев. Волей случая мы снова встретились.

– Вы правы! – в один голос воскликнули мои знакомые, – действительно, Борис Ильич не только как собеседник, но и в творчестве – гипнотизёр. Откроешь любую его книгу – не оторвёшься.

Книга – предмет гордости и… стыда?
Открываю первую главу книги «Остерегайтесь серых людей…» «Первые встречи». Читаю первую строку: «Точно не помню, когда и при каких обстоятельствах познакомился с Граубиным». Неспешно, доверительно начинает Борис Ильич свой рассказ о первых встречах с большим забайкальским писателем, с талантливым человеком, талантливым организатором, талантливым руководителем, человеком, умеющим талантливо работать, талантливо жить.

Вместе с автором книги мы возвращаемся в средину ХХ века, в духовную атмосферу того времени, узнаём, чем и как жили люди, герои книги полвека назад.

«Только благодаря милицейскому кордону удавалось на центральной площади города сдерживать напор читателей, стремящихся приобрести книги с автографами любимых прозаиков и поэтов», – рассказывает Борис Ильич о той атмосфере, в какой проводились литературные праздники «Забайкальская осень».

«Тогда на одной из «Забайкальских осеней» я впервые увидел Георгия Рудольфовича в окружении огромной толпы детворы и их родителей. Все хотели заполучить новую книгу детских стихов забайкальского поэта.

К столику, за которым сидел Граубин, я пробился с трудом. Он трудился в поте лица, подписывая одну книгу за другой. Но делал это чрезвычайно свободно, одновременно успевая шутить и беседовать и с детьми, и с их родителями. В тот день заговорить с Георгием Рудольфовичем я не решился», – вспоминает Борис Ильич.

Читаешь эти строки и вспоминаешь, какой любовью, каким спросом пользовались в те годы книги, каким поистине всенародным уважением были окружены и согреты писатели.
Что случилось с нами, с нашей самой читаемой в мире страной?

Прошу одного из знакомых мальчишек сдать в библиотеку пару книг, которые я взял две недели назад.

– Хорошо, сдам. Только дайте мне пакет или заверните книги в бумагу.

– Нет, я потому прошу завернуть или положить в пакет, – стыдно с книгами по улице идти. Пацаны увидят – будут ботаником дразнить. У нас, если кто-нибудь из ребят кроме учебника какую-нибудь книгу в руки возьмёт – всё, сразу ботаник… Весь год дразнить будут…

Не будем уходить в глубину вопроса. Он стоит того, чтобы ответить на него мы попытались все вместе – и писатели, и читатели. Меня же подвигла задать его книга Б.И. Кузника.

Скажи мне, кто твой друг…
Верю своей читательской интуиции. Если уже при чтении первых строк у тебя возникают вопросы, желание найти на них ответ, то есть книга заставляет тебя думать, размышлять – она достойна внимания. Она нужна. Она не отпустит читателя, пока он не прочтёт её последнюю страницу, последнюю строку.

Те, кто знаком с творчеством Б.И. Кузника, наверняка, обратили внимание на эту сторону писательского мастерства Бориса Ильича: умение с первых страниц, с первых строк своих книг делать читателя своим собеседником, своим другом, на его умение построить композицию книги так, как это могут делать только мастера.

Книга «Остерегайтесь серых людей…» построена по законам, по принципам человеческой жизни: детство – юность – зрелость. Бегло, но ярко рассказано о детстве Георгия Рудольфовича, о его первых попытках зарифмовать, укротить слова, о том, как ещё почти ребёнком он понял, насколько сильным может быть Слово. Очень уместно, рассказывая об этом (при том, как говорится, – устами самого Граубина), Борис Ильич приводит случай, когда маленькому Гоше десятком ещё неумело срифмованных строк удалось наказать воровку-продавщицу – изгнать её из села.

И вообще, большинство глав книги построено так, что рассказ о жизни и творчестве Георгия Рудольфовича ведётся от его имени. Это создаёт ощущение присутствия неординарного Человека и Поэта. Захватывающе интересны рассказы Георгия Рудольфовича о встречах с А.Т. Твардовским, о С.С. Смирнове, которых он считал своими кумирами, у которых брал уроки мастерства.

На одном дыхании читается глава «О друзьях-товарищах». В ней автор книги рассказывает о трепетном отношении Георгия Рудольфовича к тем, кого любил и относил к своим друзьям.

Не помню, где, когда и от кого слышал слова: «Скажи мне, кто твой друг, я скажу, кто ты». Неброско звучащие, скорее всего, взятые из обыденного разговора, они очень верны. Один из поэтических сборников друга Г.Р. Граубина, известного забайкальского, сибирского поэта Ростислава Филиппова называется «Я к вам с друзьями». Многие стихи сборника посвящены друзьям Ростислава Владимировича. А друзьями его были и писатели, и журналисты, и чабаны, и механизаторы, и работники метеостанций… Название книги было признано удачным и её читателями, и людьми, которым она посвящалась, и критикой.

Решение Б.И. Кузника рассказать о творческом пути своего друга, о его характере, отношении к людям через серию рассказов о друзьях-товарищах Георгия Рудольфовича было правильным.

Повесть «Остерегайтесь серых людей» густо населена образами, именами известных поэтов и прозаиков, чьи произведения составляют золотой фонд российской литературы. И живые, яркие рассказы об этих, знакомых каждому книголюбу, людях – украшение книги.

В одном ряду названы имена Булата Окуджавы, Нодара Думбадзе, Юрия Рытхэу, Анатолия Чмыхало, Льва Разгона и его жены Рики, Александра Вампилова, Георгия Шелеста, Якова Акима, Марка Соболя, Николая Самохина, Николая Савостина, Ростислава Филиппова, Марка Сергеева, Вильяма Озолина. О каждом из них и Георгием Рудольфовичем, и автором книги сказаны добрые слова, каждому дана тактичная дружеская характеристика. И хотя многих из них уже нет в живых, они будут долго жить в книге, в памяти её читателей.

Уважительно и тактично рассказывается и о литераторах-забайкальцах, считающих и считавших себя учениками Георгия Рудольфовича: Николае Ярославцеве, Елене Стефанович, Алексее Егорове, Геннадии Богданове и других.

Круг друзей-товарищей Г.Р. Граубина не ограничивался собратьями по перу. С интересом познакомятся читатели с неординарными людьми, внёсшими большой вклад в культуру и экономику края: Юрием Бурыкиным, Израилем Табаковым, Леонидом Гуревичем и другими.

Большой ребёнок
О том, каким разносторонним, образованным, духовно богатым человеком был Георгий Граубин, Борис Кузник рассказывает в главах «Граубин и театр», «Смеяться, право, не грешно», «Семья», «Дача», «Живая» и «мёртвая» вода», «Джуна, Тулупов и другие», «Нет, не по мне краса в чужом окошечке…». Сами названия говорят за себя. Пересказывать содержание этих глав невозможно. Безупречный литературный язык, уместный юмор, с любовью выписанный портрет Георгия Рудольфовича – большого писателя, мудрого, много повидавшего в жизни человека и сохранившего в себе светлую душу ребёнка, негаснущий интерес к окружающему миру, ко всему новому в науке, литературе, технике, театре, живописи…

Будучи человеком честным, добрым, верящим в честность и порядочность даже не всегда обладающих этими качествами людей, Георгий Рудольфович с наивностью большого ребёнка верил в возможность переустройства нашей жизни – стоит только прийти к власти честным, справедливым, искренне любящим свою родину, свой народ людям. Ошибался-ушибался – и снова верил. И у кого хватит совести упрекнуть его в этом! Он Большой, мудрый Человек – был человеком. Он, будучи на голову выше многих из нас, – был одним из нас…

Именно об этом рассказывают главы «Если друг оказался вдруг… кандидатом в депутаты», «Лицо доверенное – проверенное», «Настанет счастливое время». Об этом и о дружбе людей, о её необходимости, о её силе… Прочтите, вдумайтесь. Всё, что сказано в них и о чём рассказано в них – актуально и сегодня.

Не хочу цитировать одну из завершающих глав книги «Нет повести прекраснее на свете, чем повесть «Граубин и дети». Её надо читать целиком. Все мы знаем: дети всегда говорят искренне, и если мы хотим узнать истину, надо просто прислушаться к словам детей.

Далеко не каждый писатель слышал в своей жизни столько искренних признаний в любви, столько слов восхищения, столько благодарностей за своё творчество, как Георгий Рудольфович Граубин…

«…не конец, а другой моей жизни начало»
Нельзя без боли в сердце читать одно из последних стихотворений Г.Р. Граубина, – его прощание с нами, но нельзя и не восхищаться мужеством его автора, его любовью к людям, силой его духа, силой его таланта:

Прощайте, читинцы,
прощайте, мои земляки.
Навек расстаёмся,
хоть страшно подумать об этом.
Я верен вам был до последней,
исходной строки.
Даст Бог, мои книжки
послужат ещё вашим детям.
Мы жили несладко,
трудились, себя не щадя.
И знали, что нам ни награды,
ни льготы не светят.
Всё наше возьмут лихоимцы,
но Бог им судья:
Они перед Ним
за свои прегрешенья ответят.
Простите меня,
если что-то я сделал не так.
Бывали ошибки,
но совесть моя не молчала.
От вас ухожу я,
хотя и не слышен мой шаг.
Ведь смерть – не конец,
а другой моей жизни начало.

«Прошло уже пять лет с тех пор, как не стало Граубина. Но его я во сне не видел ни разу. А мне до сих пор хочется, чтобы он явился ко мне, пусть во сне, и мы бы вновь поговорили с ним. И, проснувшись, я часто думаю о том, что раз его нет среди моих ушедших из жизни друзей, значит он жив, он должен быть где-то здесь, рядом…» (из завершающих строк книги Б.И. Кузника «Остерегайтесь серых людей…»)

Георгий Рудольфович Граубин – жив. Он здесь, рядом. Книга Бориса Ильича Кузника стоит на полке у изголовья моей кровати…

Все материалы рубрики "Читаем"
 

Борис Макаров,
член Союзов писателей и журналистов
России, заслуженный работник
культуры РФ и Агинского Бурятского
округа, Почётный гражданин
Читинской области, кавалер медали
«За честь и достоинство»,
ученик Г.Р. Граубина
«Читинское обозрение»
№48 (1418) // 30.11.2016 г.

Вернуться на главную страницу