Село наше от большинства других сёл отличается тем, что оно куренями стоит – десяток-другой домов – разрыв – и снова хутор – по-нашему, поместному, – курень. Наверное от наших предков-казаков слово-название сохранилось.

Такое расположение сама природа подсказала. Разрывы-пустыри, не просто пустыри. Тут либо озерко, либо болотце, либо речка по селу протекающая туда-сюда вильнёт – бантик завяжет, петельку сделает.

Вот люди и приноровились – на сухих местах дома поставили, дворы разместили, огороды распахали, а сырые места и неудобицы разные диким птицам да зверушкам оставили. И в тех местах, кое-где таловыми зарослями обрамлённых, осокой да шаральжой заросших, можно и чирка с чибисом увидеть, и зайца с лёжки спугнуть. Бывает, что на наши пустыри-прогалы, на берега озерушек и речки и журавли приземляются. Сядет на минуту-другую какая-нибудь уставшая парочка – разговоров, рассказов на полдня. Журавлей-то, к сожалению, в наших краях наперечёт осталось

И чтобы вот так сразу одиннадцать красавок посреди села увидеть – повезти должно. Да ещё как повезти!

А повезло мне, наверное, потому, что в то утро раньше всех в селе встал. Чуть лишь отзарило, на ногах был. Хозяйки ещё коров не доили, на пастбище не выгоняли, я на своём коньке-горбунке – велосипеде стареньком на рыбалку отправился. Проехал один курень, другой – даже собаки спят, не лают. Тихо-тихо, только шины мои по гравию шуршат.

Выехал к очередному пустырю-прогалу – высокому бугру на берегу небольшого озера, этот бугор не сам вырос, люди насыпали, когда дорогу прокладывали, – и чуть в опору электролинии не врезался. На бугре-то на том, над озером журавли стоят, на фоне неба утреннего, быстро светлеющего журавли стоят, не шелохнутся. Головы к тучке, начинающей розоветь, подняли и ни звука – будто прислушиваются к чему-то – к шуму ли реки большой, мимо села протекающей, к звукам ли утренним, мне ещё не слышимым, села просыпающегося.

Смотрю я на журавлей-красавок и чувствую, как душа моя прихорашивается, красотой наполняется, теплеет, светлеет и в полёт просится. Хорошо, так хорошо мне становится – слов нет.

На велосипед я не сел. Полюбовался на журавлей, пересчитал их, на всякий случай дважды пересчитал, – уж больно мне хотелось, чтобы их двенадцать оказалось, чтоб они все парами были. Но нет – двенадцатого не обнаружил – может, погиб, а, может, в пути где задержался, – и пешком, даже чуточку пригнувшись, чтобы не спугнуть их, мимо прошёл…

…За селом, в поле широком меня полный рассвет встретил. Из-за сопок дальних, таёжных солнышко лучами брызнуло, кусты, травы раззолотило, неба белизну голубизной подцветило. И тут впереди меня какая-то зыбкая тень проплыла. Поднял я голову и увидел тех самым журавлей летящих, и ещё радостнее, ещё теплее, ещё песеннее мне стало. И подумалось мне:

…Что бы ни было, как бы ни было – хорошо жить на земле, когда над ней солнце встаёт, и журавли летят. Хорошо…

Возвращение журавлей

Журавлиные стаи вернулись
И стали делиться на пары,
Ремонтировать гнёзда
И новые вить…
…Но уже начинают
Шипеть по-гадючьи пожары,
Раздуваясь от злобы и жажды убить.
…Нет ни молний,
Ни лав раскалённых вулканов.
И природа нас молит,
Людей – её трудных детей,
– Вспомнить всё, чему все мы
Учились веками,
И чему не могли научиться
До нынешних дней:
Не махать над землёй головнёй
Искросыпной.
И, насытясь теплом,
Потушить осторожно костёр
 – Каждый уголь залить не лениться водой,
Иль песком не лениться засыпать.
…И казалось бы
Проще простых этих правил уже не бывает.
И ясны они нам аж с младенческих дней
…Полыхают пожары
– Леса и луга убивают.
И нечасто увидишь
Над нашей землёй журавлей…

Все материалы рубрики "Читаем"
 

Борис Макаров
Фото Виктора Яшнова
«Читинское обозрение»
№14 (1602) // 01.04.2020 г.

Вернуться на главную страницу