Забайкальский государственный университет, факультет филологии и массовых коммуникаций. Здесь растят будущих филологов, учителей литературы и русского языка, а среди них нередко – писателей и поэтов. На подоконниках лежат книги, наборы открыток – свободный книгообмен полюбился так, что перешагнул временные рамки 2015-го – Года литературы. И в целом настолько высокой, животворящей была волна самых разных мероприятий – от чтения стихов в троллейбусах до международных конференций, что до сих пор не схлынула.
Каким был год, что принёс – в интервью с доцентом, кандидатом педагогических наук, заведующей кафедрой литературы Валерией Сергеевой и доцентом, кандидатом филологических наук Андреем Горковенко.
Литература никуда не исчезает
Евгений Евтушенко в Чите (для читающих читинцев встреча с ним стала одним из подарков 2015 года) сказал, что Россия первая объявила Год литературы. А может, в других странах ситуация просто не требует бить в колокола, что привлечь внимание к книге?
Андрей Евгеньевич: Если говорить о литературе как о школьном предмете, то в других странах её в школьной программе вообще нет. Если говорить о читающих странах мира, то мы свои позиции утратили – самой читающей страной сегодня является Ирландия, островное государство с колоссальными литературными традициями, где очень распространены литературные кафе (знаменитые пабы), литература находится в состоянии законсервированном, сохраняются литературные ценности…
Но благодаря Году литературы Россия очень сильно встряхнулась. Масса мероприятий, посвящённых ему. По линии МАПРЯЛ (Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы, которую возглавляет знаменитая Людмила Алексеевна Вербицкая) в сентябре в Гранаде прошёл XIII конгресс «Русский язык и литература в пространстве мировой культуры». В 2012 году мы с моим коллегой Сергеем Владимировичем Петуховым побывали на конгрессе МАПРЯЛ в Шанхае. В 2015-м, к сожалению, по финансоым причинам участвовать не могли. Но ездила Лилиана Вячеславовна Воронова, заведующая кафедрой русского языка как иностранного ЗабГУ. В сентябре нам удалось практически всей кафедрой за свой счёт съездить в Улан-Удэ на международную научно-практическую конференцию «Русская литература в России и мире». Почти все выступили руководителями секций, докладчиками.
Что касается Забайкальского края, то работа проделана потрясающая. Это и мероприятия всероссийского уровня – наши научно-практические конференции («Иннокентьевские чтения», «Интерпретация текста: лингвистический, литературоведческий и методический аспекты», «Россия – Запад – Восток: взаимодействие мировых литератур и культур»). Это и «Тема дня с Равилем Гениатулиным» на «Маяке», посвящённая вопросам литературы: вышло 40 передач! Фантастический материал собран ГТРК «Чита», начиная с истоков – протопопа Аввакума, Фёдора Бальдауфа – и до наших дней. Вышли замечательные фильмы по творчеству Вишнякова, Никонова, Гармажапова, Кузакова, Лавринайтиса…
Не без помощи кафедры?
Андрей Евгеньевич: Конечно. В фильмах можно видеть наших преподавателей. Цикл закончен (все передачи есть на сайте ГТРК «Чита»). Сейчас идёт некое послесловие. Планку мы взяли очень высокую, и хотелось бы, чтобы эта работа продолжалась.
2016-й объявлен Годом кино. А разве кино может существовать без литературы? В 2011 году в Читу приезжал заведующий кафедрой истории русской философии МГУ Михаил Александрович Маслин (у нас проходила международная научно-практическая конференция «Языковая картина мира и творческая личность в условиях трансграничья»). У нас с ним была дискуссия по поводу, что, мол, вот литература исчезла, никто книг не читает… И настоящий русский философ, потомственный (династийный!) профессор сказал: «Нет, литература никуда не исчезает – она переходит в другие виды искусства. Посмотрите, сколько фильмов снято, какие театральные постановки созданы по классике…». То есть, литература существует, развивается.
Игорь Александрович Романов (декан факультета филологии и массовых коммуникаций, доцент кафедры литературы, кандидат филологических наук) об этом тоже много говорит…
Андрей Евгеньевич: Да, поскольку он занимается новейшей русской литературой. Кстати, у нас с ним в планах создать хорошее учебное пособие по современным писателям, которые живут, творят, публикуются; у которых есть интерактив с читателем; которых обсуждают, пишут дипломные работы по их творчеству…
Вот сегодня студенты сдали мне курсовые: «Образы главных героев в романе Алексея Иванова «Географ глобус пропил», «Особенности художественного времени и пространства в романе Дины Рубиной «Почерк Леонардо». Темы для исследования новые, в сети такое не найдёшь, не спишешь (улыбается). Студенты – первопроходцы, и это замечательно.
Если говорить о работе научной, то в 2015 году у нас на кафедре вышло шесть монографий и только что – учебное пособие Олеси Юрьевны Барановой, заместителя декана по учебной работе (кафедра занимается не только просветительской и учебной, но и научной деятельностью).
Наконец, появилась возможность на новом уровне разрабатывать курс «Литература Забайкалья»…
В чём новизна?
Валерия Андреевна: В том, что курс наполняется не только информацией о персоналиях (наших земляках-современниках) и их творчестве – писатели и поэты будут непосредственно представлены студентам. Уже приходили ребята из молодёжного крыла забайкальского отделения Союза писателей. Есть среди них довольно интересные – те, с которыми действительно можно составить разговор. Есть проходные фигуры. Но студенты всё очень тонко чувствуют, и такие встречи, конечно, нужны. Хотя молодым авторам хотелось бы пожелать более критично относиться к себе, своему творчеству. Потому что пока не всё, что они делают, исключительно.
Андрей Евгеньевич: Но то, что они делают, – это уже хо-ро-шо: литературное творчество ещё никому не помешало в развитии.
Иных уж нет, а те далече?
Старшее поколение писателей идёт на контакт?
Андрей Евгеньевич: Они постоянные гости кафедры. Алла Георгиевна Озорнина, Олег Георгиевич Петров… Это взаимодействие всколыхнулось тоже именно в Год литературы.
Валерия Андреевна: Принимали мы в 2015 году и представителя московской братии литераторов – Александра Петровича Торопцева; его отправил нам литературный институт имени Горького (они тоже организуют встречи «писатель – вузу»). Он встретился со студентами и преподавателями. А во-вторых, что тоже очень ценно, – провёл практическое занятие с молодыми пишущими людьми.
Андрей Евгеньевич: Торопцев работает на кафедре литературного творчества. «Играющий тренер», это сразу чувствуется.
Валерия Андреевна: Очень интересный человек.
Акция охватила всю Россию, и очень много «кровеносных сосудов» теперь, благодаря Году литературы, соединяют разные города и веси.
В 2008-м тоже была очень интересная акция «Литературный экспресс»: в регионы выезжали бригады писателей, тогда в Забайкалье побывал, в том числе, Захар Прилепин. Когда обсуждались организационные моменты, нам «достался» литературный критик Павел Валерьевич Басинский, чему мы были несказанно рады, потому что человек интереснейший и очень и очень известный сегодня. Думаю, и он остался с хорошим впечатлением от вуза. Итоги «Экспресса» они подводили с Виктором Ерофеевым на канале «Культура», и Ерофеев-то говорил о том, что удивительно неначитанный народ живёт в стране, особенно в глубинке; он был в Хабаровске, и там ему сказали что-то вроде: «Так вот ты какой, Венечка» (приняли за Венедикта, автора книг «Москва – Петушки», «Вальпургиева ночь» и др.). А Басинский в этом диалоге высказался напротив: «А мне показались интересными и студенты, и преподаватели. Особенно впечатлило, что студенты-китайцы задают вполне вменяемые вопросы по современной русской литературе».
Здесь большую роль сыграла, конечно, Галия Дуфаровна Ахметова (доктор филологических наук, профессор, член Союза писателей России, главный редактор научного журнала «Молодой учёный» и литературно-художественного журнала «Встречи», редактор филологической серии журналов «Гуманитарный вектор» и «Учёные записки», почётный работник высшего профессионального образования РФ, скончалась 21 сентября 2015 г. – прим. ред.). Мы вспоминаем её с большой любовью как коллегу, друга и замечательного поэта, прозаика (публиковалась под псевдонимом Нина Ганьшина).
Андрей Евгеньевич: Год литературы принёс нам большие филологические потери. Это и Виктор Степанович Левашов, и Георгий Геннадьевич Богданов…
Валерия Андреевна: Их уход в Год литературы трагичен и… по-своему знаменателен. Многие ли знают, что та же Галия Дуфаровна попала в «короткие списки» литературных премий – в число выдающихся авторов нашего времени. Она очень тонко чувствовала саму литературу, ощущала текст как живой. Поэтому ей в чём-то было легко создавать его, пересоздавая реальность. При этом по натуре своей была человеком чрезвычайно скромным. Поэтому, возможно, не было того, что называется сегодня раскруткой, пиаром. К сожалению, серьёзных талантливых людей, даже находящихся здесь, в Забайкалье, мало знают.
«Раскручивать» как?
Валерия Андреевна: Хотя бы этим – сегодня, например, придут Алла Озорнина, Галина Рогалёва. Обговорим, когда и кто из авторов сможет провести встречу со студентами. Здорово, что делается шаг в нашу сторону. Потому что студенты, пожалуй, самые мобильные, самые активные и самые читающие в стране люди. Как, между прочим, и школьники. Сегодня взяла новый лицейский класс. Провожу опрос. Говорят: «Читать не очень люблю». И называют целые серии прочитанного! Совсем нечитающих – ну, может быть, один, максимум два. Но при этом и те заявляют, что любят читать, допустим, техническую литературу, энциклопедии. То есть, ушло то поколение, о котором говорили, что практически ничего не знают, не читают, не могут сказать.
Вы помните, вы всё, конечно, помните!
По студентам судите: кривая тоже пошла вверх?
Валерия Андреевна: По студентам труднее, поскольку студенты филфака должны нам, преподавателям, сдавать, прежде всего, классическую литературу, и бывает недовольство: здесь что-то не дочитали, там… А в целом, они такие же, как остальные, – со своими литературными пристрастиями.
Мы с Андреем Евгеньевичем проводили анкетирование (я в лицее, он – на факультете). Ребята называют очень много – целые блоки! – авторов, произведений. Причём, видно, что называют со знанием дела, не просто так, как один выпускник в ЕГЭ написал: «Мне очень хочется рассказать об одном произведении. Но, к сожалению, забыл автора, название тоже не помню и герои также забыты. Но очень хочу о нём рассказать!». Таких уже практически не наблюдается, и это тоже какое-то новое веяние.
В 2015 году в рамках конкурса педагогического мастерства одна из участниц (сегодня уже магистрант) выходила с анкетой на огромную массу студентов всех специальностей. Предложила: давайте посмотрим, насколько мы не читающие – развеем миф или действительно всё так. Она начинает строчки – они продолжают, она им название – они автора. И сами всколыхнулись: «Не такие уж мы ограниченные, оказывается!».
Точно так же, расставаясь с 11-классниками, говорю: оглянитесь назад, подумайте: сколько прочитано за школьные годы! И дети зауважали себя.
Школьникам проще – определены списки для обязательного прочтения. Как ориентироваться в массе классических и новоизданных произведений тем, кто вышел из школьного и студенческого возраста?
Андрей Евгеньевич: Самая большая беда информационного общества – то, что подрастающее поколение не может самостоятельно отсеивать зёрна от плевел. Поэтому и существует качественная литература, специалисты, которые направляют. Не жёстко: вот это, это и это прочесть, а определяют направление, где можно найти что-то стоящее.
Что читать – вопрос сложный. Скажем, я открыл для себя Дину Рубину, и тут же пошли курсовые по её творчеству; Алексея Иванова – не потому, что по роману снят фильм с Хабенским в главной роли, а потому что дельная книга. Читаю то, что публикуется в журналах, обязательно посещаю российский «Журнальный зал». Но что именно читать, должно определить само время.
У нас существует целая масса различных литературных премий. Китайцы делают очень просто – они мгновенно переводят тех наших современников, которые получили ту или иную премию. Начали с Полякова, перевели Улицкую. Проханов переведён на китайский язык.
Причём зачастую переводят не с русского, а уже с европейских языков (видимо, специалистов со знанием русского пока не хватает). Вот сейчас китайцы переводят «Историю русской литературы» Святополк-Мирского. Эту книгу у нас мало знают, а они заинтересованы!
И в китайских темпах всё это «переваривают»…
Андрей Евгеньевич: Именно. И с ними приятно работать. У меня были лекции в Хайларе, Харбине. Китайские магистранты задают замечательные вопросы: почему у вас не родился новый Пушкин – второе столетие проходит со дня смерти? Что такое «загадочная русская душа»? Русские студенты подобных вопросов не задают, а современная китайская молодёжь спрашивает.
Так почему же до сих пор не родился второй Пушкин?
Андрей Евгеньевич: Не время ещё. Слишком велик он. Дистанция временнАя должна быть. А может, он уже и подходит…
«Встречи» требуют продолжения
С современными авторами России и мира у кафедры налажена связь?
Андрей Евгеньевич: Откройте литературно-художественный журнал «Встречи» (издаётся на факультете с октября 2004 года) и увидите, что география обширнейшая: Америка, Китай, Германия… Вхожу в редколлегию и точно могу сказать, что всё это абсолютно личные контакты с авторами. Эта связь осуществлялась благодаря всё той же Галие Дуфаровне Ахметовой.
Есть кому теперь подхватить нити?
Андрей Евгеньевич: Журнал был авторским. Так же, как авторской была газета «Земля» Виктора Родионова, «Чадо» – Жанны Родионовой. Поэтому очень сложно. Но, по крайней мере, мы выпустили номер – уже посмертный (Галия Дуфаровна готовила его, зная, что выйдет он уже без неё). Готов ещё один. А дальше – посмотрим. Может быть, эта инерция живого слова, живого текста (её терминология) помогут нам. И совсем неслучайно журнал назван именно так.
Я убеждён, что «пиарить» писателя не надо. Нужны именно встречи. Пусть их не будет много, но чтобы читатель был понимающий, соучаствующий. Сейчас мы приходим к пониманию литературы, как её понимали в 19-м веке. Пушкин, Лермонтов, Грибоедов – элита. Писательский труд был трудом элитарным (вспомните «разночинцев»). Сейчас тоже совершенно не нужны площади, которые собирал Вознесенский; для читателя достаточно продуктивных творческих встреч.
Интернет сократил дистанцию между писателем и читателем?
Андрей Евгеньевич: Сократил. Раньше книга была в шаговой доступности (можно было, допустим, прийти в Пушкинскую библиотеку, читать ночью). Сейчас – даже не в шаговой, а в твоей собственной доступности!
Но когда информацию получаешь сразу же, ты её не очень сильно ценишь. Одно дело – собрать макулатуру и получить Дюма – я буду его беречь, перечитывать. Другое дело – ткнул пальцем в экран, прочитал и… ничего не осталось.
К вопросу информационного общества: информация должна обрабатываться и дозироваться. Сегодня можно встретить совершенно ошалевших, всё прочитавших людей. Они, может, чего-то и помнят из прочитанного, но это такой поток сознания, о котором ещё в своё время писал Фёдор Михайлович Достоевский.
Мы пытаемся что-то делать для того, чтобы помочь людям определиться с руслом – проводим мероприятия, семинары, лекции, конференции, встречи. А иногда даже учим читать! Практикую со студентами четвёртого курса комментированное чтение: открываем книгу и просто читаем, обсуждаем, и такие глубины открываются. Медленное чтение, от которого получаешь наслаждение, – совершенно другое чтение. Медленное чтение, потом перечтение, обратное прочтение… Это и есть работа с живым текстом, который можно разворачивать, поворачивать.
Есть такое понятие – ризома («грибница»); можно кликнуть в Интернете на один текст и уйти в такие дали, что непонятно, где было начало, где конец – абсолютная бесформенность. А традиционное линейное медленное прочтение порой рождает читательский отклик на писательский замысел.
«Что делать?»
Учителя литературы бьются, чтобы дети вообще хоть что-то хоть как-то читали. Что скажете им?
Андрей Евгеньевич: Старший брат у меня – абсолютный книжник; как только научился читать, с фонариком под кроватью «садил» зрение. Я был совершенно не читающий, мне нужно было носиться с собаками, луком, стрелами по оврагам, лесам. И вдруг мама подсовывает мне книжку Куприна «Ю-ю» (про кошку). Андрюшенька начинает читать все книги о кошках, собаках… Тот интерес реальный был перенесён на книжный интерес, и с тех пор я зачитал.
Предлагаете для каждого ребёнка найти ту самую книгу?
Андрей Евгеньевич: Даже не книжку найти, а его – ребёнка – интересы. Присмотреться. Уж если родители не читают, то учителя литературы должны читать.
Валерия Андреевна: Сегодня нередко дети учат читать родителей («провального» поколения 90-х) – рассказывают о своих открытиях в литературе.
Андрей Евгеньевич: Ещё вариант привлечения к книге – от обратного. Когда вышел фильм «Мастер и Маргарита», смели с прилавков роман. Были очереди! Так же и «Высоцкий». Книга даёт толчок кино, а кино возвращает нас к книге.
А вот заставить читать нельзя. Будет обратный эффект. Православная церковь же не заставляет, не заманивает, а люди идут. На чём держится православная культура? На слове.
Литература развивается, множится год от года, век от века… Не боитесь, что настанет момент, когда Пушкину, Гоголю в школьной программе и кругу читательских предпочтений попросту не останется места?
Андрей Евгеньевич: Владимир Маяковский давно предлагал выбросить Толстого, Достоевского, Пушкина с парохода современности (смеётся). Так что, нет, не боимся. Классика вечна. Слово – вечное, если это слово настоящее. У Гумилёва (помните?): «И, как пчёлы, в улье опустелом, Дурно пахнут мёртвые слова». А живые слова, они всегда живые.
Валерия Андреевна: Мы сами с удивлением обнаруживаем: какое-то время прошло, перечитали, а текст-то по-другому «задышал».
Многие возразят, что слово Достоевского для школьника «задышать» не может – слишком сложно.
Валерия Андреевна: Наверное, здесь ещё дело в том, как читать. Неправильно вошли в книгу – кажется тошной, скучной, неподъёмно трудной. Но ведь успешен опыт педагога-новатора из Санкт-Петербурга Евгения Николаевича Ильина. Схожий метод применяет знакомая учительница: старшеклассник «Войну и мир» прочёл всю, кроме батальных сцен. Но хорошо рисовал. Она ему: «Слушай, для урока полностью есть материал, кроме иллюстраций к этим эпизодам…». Прочёл – нарисовал…
У меня был случай: готовила класс к ЕГЭ, рассказала про приём зеркальной композиции, использованный в «Евгении Онегине», и мальчишка (собирался на экономиста) задумался: а туда ли я документы подаю? Литература-то какая интересная! То есть, человек должен что-то такое для себя открыть в литературе, чтобы захотелось в неё… шагнуть.
«Я недавно прочитал…»
Закончите, пожалуйста, эту фразу.
Андрей Евгеньевич: Я недавно прочитал «Гиперболоид инженера Гарина» Алексея Толстого. Естественно – перечитал. Но это абсолютно новое прочтение, потому что на фоне всех постмодернистских тенденций и ризоматического построения сюжета и композиции это фантастически красивая книга, с красивыми образами, замечательной развязкой и с полётом толстовской фантазии – с крыльями!
Вот для чего ещё классика нужна – как кофейные зёрна в лавке парфюма!
Андрей Евгеньевич: Да! А до того с упоением перечитал «Девяносто третий год» Виктора Гюго. Такой романтизм, такие истинно французские преувеличения, авторская идея, которая ведёт тебя – невозможно оторваться.
Валерия Андреевна: А я бы назвала «На пуантах и «Нарисованный тигр» Галии Дуфаровны Ахметовой. Мне кажется, должны наши земляки знать своих писателей и поэтов.
Все материалы рубрики "Год литературы"
Елена Сластина
Фото автора
«Читинское обозрение»
№6 (1386) // 10.02.2016 г.
0 комментариев