21 августа 1937 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление «О корейцах», тут же продублированное соответствующим решением Совета народных комиссаров СССР.

В нём было всего шесть пунктов: «1. Предложить Дальневосточному крайкому, крайисполкому и УНКВД Дальневосточного края выселить всё корейское население пограничных районов ДВК…(перечислялись все приграничные районы – авт.) и переселить в Южно-Казахстанскую область в районы Аральского моря и Балхаша и Узбекскую ССР… 2. К выселению приступить немедленно и закончить к 1 января 1938 года. 3. Подлежащим переселению корейцам разрешить при переселении брать с собою имущество, хозяйственный инвентарь и живность. 4. Возместить переселяемым стоимость оставляемого ими движимого и недвижимого имущества и посевов. 5. Не чинить препятствий переселяемым корейцам к выезду, при желании, за границу, допуская упрощённый порядок перехода границы. 6. НКВД принять меры против возможных эксцессов и беспорядков со стороны корейцев в связи с выселением».

Руководить этой акцией поручили уроженцу Читы, начальнику ГУЛАГа и отдела НКВД по переселению людей Матвею Берману (его расстреляют в марте 1939 года).

Это была не только первая, но и самая, так сказать, мягкая депортация целого народа из одного района Советского Союза в другой. При этом непосредственно корейцам в вину ничего не ставилось. Кроме одного – очень уж они, как казалось руководителям органов госбезопасности СССР, были похожи на японцев. Всего было депортировано 36 442 семьи, в составе которых был 171 781 человек. Из них 95 256 человек переселили в Казахстан, а 76 525 человек – в Узбекистан. Понятно, что это переселение не доставляло радости ни тем, кого переселяли, ни тем, к кому привозили новых соседей. Были пострадавшие и даже погибшие или умершие в пути. Но всё же это не было похоже на депортации, проведённые в годы Великой Отечественной войны, когда народы переселялись из-за обвинений в сотрудничестве с фашистами.

К слову, единственной страной, заявившей официальный протест по поводу переселения корейцев, была Япония, в которой всех корейцев рассматривали как подданных их императора.

У этой депортации были и другие последствия. Тень на корейцев и их возможной связи с японскими спецслужбами была брошена. Итогом стало полное уничтожение всех работников корейской секции Коминтерна и всех сколько-нибудь видных деятелей Корейской коммунистической партии, живших в СССР.

Читинская область в этом постановлении не упоминалась. Жившие здесь корейцы депортации не подлежали. Однако репрессий и многие из них не миновали. Не стал перелистывать все восемь томов «Книги памяти жертв политических репрессий в Восточном Забайкалье». Наугад открыл лишь III том, где была одна из самых типичных корейских фамилий «Ким», и не ошибся. 37 репрессированных Кимов. Среди них председатель колхоза «Интернационал» Владимир Ким, заместитель председателя колхоза «Советский Китай» Ким Се Гван, бывший красный партизан, колхозник из «Красной Звезды» (село Смоленка) Ким Мун Син, кассир Читинского мясокомбината Фёдор Ким, портной Читинской артели «Авангард» Ким Ха Рим… Все они были расстреляны в 1938 году. В 1939 году Иркутской тюрьме умер наш коллега – фоторепортер газеты «Забайкальский рабочий» Ким Хун Вонг. Многим корейцам, жившим в Забайкалье и арестованным в 1937 – 1939 годах, дали различные сроки лагерей. Позже все они были реабилитированы.

В 1993 году Верховный Совет России особым постановлением признал ту депортацию советских корейцев незаконной.

Все материалы рубрики "Этот день в истории"

Александр Баринов
«Читинское обозрение»
№34 (1570) // 21.08.2019 г.



Вернуться на главную страницу