В годы Гражданской войны в Забайкалье и красные, и белые жестоко расправлялись со своими противниками, но особенно страшной трагедией было массовое истребление режимом атамана Семёнова забайкальского населения в пади Тарской близ станции Адриановка. Об этом немало писали, в том числе иностранные авторы. Сохранились и воспоминания забайкальцев – очевидцев тех кровавых событий.

В 1918-1920 годах в пади Тарской в трёх километрах от ст. Адриановка семёновские подразделения устраивали массовые расстрелы сторонников и сочувствующих советской власти представителей их семей. Широко известными стали слова, приписываемые полковнику Ч. Морроу, одному из командиров американского экспедиционного корпуса: «Пленники, наполнявшие целые вагоны, выгружались, затем их вели к большим ямам и расстреливали из пулемётов. Апогеем казней было убийство за один день пленных, содержавшихся в 53 вагонах, всего более 1600 человек». С долей художественного вымысла события воспроизведены в романе «Забайкальцы» Василия Балябина.

Подтверждение фактов белогвардейских расправ в пади Тарской есть и в научном архиве краеведческого музея в отчёте о командировке учёного секретаря музея Н.С. Тяжелова и художника И.Н. Букина на ст. Адриановка, состоявшейся 14-18 июня 1952 года.

Н.С. Тяжелов, ученый секретарь Читинского областного краеведческого музея в одной из экспедиций

Музейщики осмотрели памятник, сооружённый «на месте многих расстрелов». Дали его описание: «Представляет собой обелиск из частично уже погнивших досок в виде пирамиды высотой метра 3, стоящий на квадратном пьедестале из камня, побелённый известью, высотою около 2 м. На вершине обелиска укреплена железная звезда. Памятник осенью 1951 г. огорожен небольшой деревянной оградой. Никаких надписей на памятнике нет».

Памятник в пади Тарской, поставленный в 1925 году. Этюд И.Н. Букина, выполненный маслом в 1952 г. во время командировки сюда с Н.С. Тяжеловым. Хранится в краеведческом музее.

В отчёте Н.С. Тяжелов сообщал, что «по рассказам жителей… в пади Тарской расстреляно больше двух тысяч человек за много приёмов, и там находилось много малых и больших могил, следы которых почти изгладились», что «часть могил попала под распашку жителями», что найденные «кости были собраны населением после освобождения Забайкалья от интервентов и закопаны».

Тяжелов опросил жителей Адриановки Гавриила Епифановича Сокольникова, Лаврентия Андреевича Большухина и Полину Ивановну Дюрба. Те рассказали, что после падения в 1918 году советской власти в Забайкалье в Адриановке появились белогвардейцы, японцы и американцы. Частыми стали обыски, и жители редко ночевали дома. В Адриановке расположился семёновский штаб броневиков, приходили бронепоезда, доставляя людей. Привозили арестованных часто. Их высаживали из вагонов и отводили в Тарскую падь, где расстреливали. Иногда зимой в приходивших вагонах арестованные замерзали, и их трупы выкидывали в тупике, где они лежали до весны, тогда их хоронили. Адриановку местные называли «станцией смерти».

     
Гавриил Сокольников, очевидец                                        Лаврентий Большухин, очевидец

Основные расстрелы здесь начались в 1919 году. Всего расстреляно более двух тысяч человек.

Отчёт Тяжелова содержит воспоминания очевидцев (привожу их, лишь местами допуская сокращения). Итак, рассказчик, пенсионер Лаврентий Андреевич Большухин, 1885 г.р., проживал в Адриановке с 1918-го и работал в те годы ремонтным рабочим. «Особенно памятен расстрел одного большого эшелона вагонов в 50. Расстрел происходил в жаркий месяц, июль или июнь… В тот день мы, человек семь, работали метрах в 400 от места расстрела, на ремонте пути. Вначале в падь Тарскую привели человек сто с лопатами, …люди выкопали несколько больших могил, затем этих людей увели назад в Адриановку… После обеда в падь Тарскую пришёл эшелон с арестованными, которых полураздетыми вывели из вагонов. Часть арестованных пыталась бежать, но их всех перебили… Один из бежавших пытался выхватить у конвоира винтовку, но другим конвоиром был заколот штыком. Расстрел производился не менее двух часов, и мы, рабочие, всё время наблюдали это. Слышали пулемётные очереди, крик и стоны, даже крики женские и плач детей… Убитых побросали в ямы и закопали, видимо, небрежно. Павел Асаев, бывший недалеко от места расстрела, рассказывал, что он видел, что земля «шевелилась». Может быть, часть людей была закопана живыми, ранеными. Те, кто пытался бежать, лежали близко от линии железной дороги, и эти трупы оставались… для устрашения населения не закопанными дня три, после чего …мы, рабочие, их закопали. Ничего при трупах не было – они были полураздеты. Так как ямы с расстрелянными были закопаны плохо, то вскоре трупы стали расхищать волки, и жители находили кости ног, рук, головы расстрелянных».

Расстрел производился не менее двух часов, и мы, рабочие, всё время наблюдали это. Слышали пулемётные очереди, крик и стоны, даже крики женские и плач детей… Убитых побросали в ямы и закопали, видимо, небрежно… Может быть, часть людей была закопана живыми, ранеными…

Гавриилу Епифановичу Сокольникову во время встречи с музейщиками шёл 66-й год, и на железной дороге он к тому времени отработал 44 года. В 1918 году был бойцом Красной Гвардии, потом жил в посёлке при станции и работал путейским рабочим. С его слов Н. Тяжелов записал: «Однажды в 1919 г. на станцию пришёл большой эшелон, вагонов пятьдесят, с арестованными, которые были очень истощены. Эшелон был отведён в Тарскую падь, где их высадили из вагонов, наиболее здоровых заставили копать могилы (очень большие, метров на 50) и расстреляли. Заключённых было тысячи полторы, может, больше. Это было в праздник, кажется, в первый Спас (13 августа, Медовый Спас – прим. авт.), …в церкви был звон. Вначале убили женщину, которая кричала палачам, что «наша кровь вам отольётся»… Присутствовавший при этом американский офицер что-то шепнул белогвардейцу, и тот убил женщину… Некоторые … пытались бежать, но были застрелены или заколоты штыками белых».

Полине Ивановне Дюрба в годы Гражданской войны было лет 15-16: «Расстрел большого эшелона был произведён в 1919 г. в день Иоана Предтечи (11 сентября – прим. авт.)… Эшелон стоял два дня на станции…, и, когда раздался в церкви первый удар колокола, эшелон вышел по направлению к пади Тарской. Перед отправлением расстреливатели спрашивали друг друга: взяли ли лопаты и верёвки. Верёвки нужны были для связывания арестованных друг с другом за шею, чтобы они не смогли бежать… Часть людей расстреляли в пади Тарской, и эшелон вернулся обратно на ст. Адриановку, чтобы пропустить вечерний поезд. После прохода поезда эшелон вернулся в падь Тарскую, и там белыми было закончено их грязное дело. Я с матерью потом ходила на место расстрела и там видела, что земля, которой были засыпаны убитые в могилах, потрескалась, и в трещины были видны руки, ноги, израненные тела. Видимо, белые… выстреливали из винтовок, закалывали штыками и рубили саблями. После расстрела я видела у американцев, у которых я работала, фотографии большой могилы с голыми трупами… Могилы… были закопаны плохо, так как позднее находили кости, растасканные волками… Не помню, до большого расстрела или после него, в Андриановку приезжал атаман Семёнов… с большой свитой, и в Адриановке был устроен банкет, на котором были американцы».

Описание адриановских жертв после расстрела похоже на то, которое оставила газета «Дальне-Восточная правда» (1921, 18 мая) о расправе, учинённой вояками одного из семёновских бронепоездов в октябре 1919 г. над более чем 300 узниками Нерчинской тюрьмы в пади Кирпичная. Как сообщала газета, при их перезахоронении в раскопанных могилах находились сильно обезображенные, изрубленные трупы с верёвками на шее и связанные между собой. О таком же «почерке» расправ над жителями Читы – противниками белого режима было в номере «Дальне-Восточной правды» от 3 июня 1921 года.

Но вернёмся к расстрелам в пади Тарская и посмотрим, что писал в 1922 г. военный корреспондент, голландец Людвик Грондис, не разделявший большевистских взглядов, а потому вряд ли симпатизировавший красным. В книге «Война в России и Сибири» он писал, что семёновская дивизия бронепоездов, курсировавшая по Забайкальской железной дороге, являлась орудием мести красным, причём слишком чрезмерной. Что штаб-квартира этой бронедивизии в Адриановке была местом массовых убийств и ненужных жертв.

Грондис приводит свидетельство белого офицера, служившего в Адриановке: «В июле 1919 года в Читу прибыл из Верхнеудинска эшелон с 348 гражданскими лицами, в их числе было много женщин и детей от 15 до 16 лет, все они были арестованы по малозначительным причинам. Так как в Чите никто не знал, что делать с этим эшелоном, его отправили в Адриановку… Полковник Степанов (сподвижник атамана Семёнова, командир бронедивизии – прим. авт.) заявил, … что не имеет достаточного количества продовольствия, чтобы накормить большое число людей, и совместно с полковником Поповым из казачьего гарнизона Маккавеево, в бронепоезде «Семёновец» доставил арестованных к месту казней, в Тарскую падь… Несчастные, выталкиваемые из вагонов казаками, бросились бежать, …но были скошены из пулемётов. Через полчаса бронепоезд возвратился в Адриановку, чтобы пропустить экспресс, идущий из Омска, а затем снова вернулся в Тарскую падь для завершения страшного дела. В тот же вечер казаки … продавали окровавленную одежду жертв. Эти нелепые ужасы вызвали резкую критику со стороны незначительного числа умеренных офицеров…, они осмелились возвысить свой голос против казней в Адриановке, были расстреляны по приказу Степанова…».

Из опубликованной за рубежом другой информации можно найти сведения о том, что в Адриановке в августе 1919 года на железнодорожном дворе находился состав из 20 или даже более вагонов, в которых было около 400 заключённых. Вначале в падь Тарскую была отправлена половина вагонов, вскоре вернувшаяся пустой. Потом туда направили другую половину, которая тоже вернулась пустой. Ранним утром 19 августа солдаты семёновского Особого Маньчжурского Отряда (ОМО) и несколько заключённых с лопатами направлялись с восточной стороны в Адриановку… Затем солдаты ОМО с пулемётом, а также колчаковцы в британской форме во главе со Степановым погрузились в тронувшийся поезд, половина вагонов которого оставалась на месте. Вскоре поезд вернулся пустым, но без пулемёта, а потом потащил из Адриановки последние десять вагонов с заключёнными. Через два часа вернулся с пулемётом и снова пустым.

На следующее утро несколько американцев железнодорожного обслуживания отправились туда, куда «ходил» поезд. Навстречу им попалась крестьянка с охапкой сапог и одежды. Там, где останавливался поезд, они видели утоптанную землю, разбросанную рваную одежду, изношенные обмотки, документы. Увидели три большие свежие могилы, окружённые гильзами различного калибра, двух убитых при попытке к бегству. В ста метрах были ещё три старых массовых захоронения. В некоторых местах они были разрыты бродячими собаками. У некоторых убитых были отрезаны ноги, половые органы, у одного не было головы. Два дня спустя один из американцев вновь пришёл к месту захоронения. Мальчишки показали ему ещё несколько массовых захоронений. Примерно 22 августа Семёнов в сопровождении японцев и нескольких женщин, следуя во Владивосток, сделал остановку в Адриановке, где был устроен большой банкет с музыкой и выпивкой.

Итак, и рассказы местных жителей, и очевидцев-иностранцев во многом совпадают. Смущают лишь разные цифры и даты, но это только подтверждает тот факт, что расправы устраивались неоднократно, в спешке, чтобы избавиться от лишних хлопот по содержанию заключённых.

По завершении командировки музейщики составили акт в отношении состояния памятника в Тарской, а в отчёте дали рекомендации по его улучшению, в том числе о необходимости установления на нём мемориальной доски, озеленению и оборудованию ограды самого памятника, а также и всей территории, где расположены могилы. Позже краеведы дадут точную дату установки памятника – 1925 год. Сам памятник заменят на новый в 1959 году (по другим данным – в 1960), а затем, в 1971-м, установят более основательный.

Все материалы рубрики "Страницы истории"

Читайте также "Атаман Семёнов унты починяет"
 

Наталья Константинова,
кандидат исторических наук, учёный
секретарь, зав. отделом истории
Забайкальского
краеведческого музея
«Читинское обозрение»
№6 (1490) // 07.02.2018 г.

Вернуться на главную страницу