Когда началась Великая Отечественная война, ей было 12 лет, возраст, вполне подходящий, чтобы осознать, какая беда постигла страну, и запомнить события, свидетелем которых стала.

Валерия Степановна Терёхина в Забайкалье с 1962 года. Приехала вместе с мужем Бадретдиновым Леонидом Шарифулловичем, который был направлен сюда на военную службу. Более 40 лет проработала в краеведческом музее в Чите, из них десять лет была его директором. Имея отличное базовое историческое образование, которое получила в Среднеазиатском госуниверситете, внесла большой вклад в исследование истории революционных преобразований и Гражданской войны в Забайкалье, биографий многих участников тех событий, и в целом в развитие музейного дела в крае. 

Казаки-разбойники
Накануне в семье ответственных служащих железной дороги Евгении Ивановны и Степана Степановича Терёхиных постоянно слышались споры: возможна ли война с Германией. Кто-то говорил, что её не будет, так как заключён договор СССР и Германии о ненападении, к тому же, как считали многие, немецкие коммунисты не позволят допустить войны. Тешили себя надеждами, но всё-таки понимали, что войны не избежать, что она начнётся, только когда? Дети прислушивались к разговорам взрослых, но, убегая во двор, устраивали игры в казаки-разбойники и лапту. Мирная предвоенная жизнь запомнилась Валерии Степановне любимыми книгами, например, «Два капитана» Каверина или «Граф Монте-Кристо» Дюма, любимой песней, которую пела в школьном хоре, «Широка страна моя родная», активной учёбой на «4» и «5».

Первые дни войны
Накануне 22 июня Валерия гостила на станции Келес, под Ташкентом, у старшего брата отца, которого в семье называли дедом Семёном, гордились им, потому что до революции отбывал каторгу в Забайкалье (тогда Валерия и подумать не могла, что сама навсегда свяжет свою судьбу с этим краем). Вернувшись в Ташкент утром 22-го, они даже не подозревали, что началась война. Было воскресенье, было солнечно и жарко, и в такой день обычно в городе бывало многолюдно. Но тогда улицы были непривычно пусты, все толпились во дворах. Валерия Степановна рассказывает: «Когда мы с дедом от вокзала дошли до дома, то увидели такую картину: все жильцы дома во дворе стоят у открытого окна одной из квартир и внимательно слушают новенький радиоприёмник СФД-9. Тогда передавали речь зампредседателя Совнаркома СССР, наркома иностранных дел Молотова о нападении Германии на Советский Союз».

Вскоре в Ташкенте появились эвакуированные из западных районов Украины и Белоруссии. Их стали подселять в квартиры местных жителей. В семью Терёхиных определили женщину, врача из Минска, страдавшую болезнью сердца (в Ташкенте она стала работать в мединституте). Она рассказала, как уже на второй день войны немецкие самолёты бомбили Минск, отчего сразу же загорались дома, как они расстреливали беженцев на дорогах, как какие-то люди в советской военной форме направляли стариков, женщин с детьми туда, где на них нападали и убивали (это были немецкие диверсанты, разными путями проникавшие вглубь советской территории). Она говорила, что при бомбёжках много людей погибло, а те, кто успел выйти из города, захватив с собой кое-какие вещи, уже в брянских лесах подвергались нападению бандитов и грабителей, те отнимали у людей последнее: одежду, провизию и деньги. Там, где самолёты сбрасывали на беженцев бомбы или расстреливали их пулемётным огнём, рядом с трупами и разорванными телами повсюду были разбросаны фотографии, обрывки одежды, обувь. Про себя сказала, что успела захватить с собой только документы и пакетик сахара, а её мужу, военному врачу и начальнику медсанчасти, в ожидании приказа пришлось охранять пустой госпиталь.

Сундук НКВД-шника
Ещё у Терёхиных проживал работник НКВД Арнольд Яковлевич Дуккур, с которым отец Степан Степанович был знаком по гражданской войне. Его почти не видели, домой приходил поздно только переночевать, вечерами ходил на концерты и спектакли, видимо, для выявления диверсантов. «Паёк для работников НКВД был лучше: им выдавали белый хлеб. Так вот он, скопив хлебные карточки, получал его и весь отдавал нам. Поскольку приходил поздно, чтобы не беспокоить других, спать укладывался на сундуке у входа».

В тесноте, да не в обиде
Кроме родителей и двух сестёр, Валерии и маленькой Галины, в их двухкомнатной квартире постоянно проживали родственники: бабушки и дедушки, ёе двоюродные братья и сёстры, кто-то из родственников жил постоянно, кто-то, погостив, уезжал, а им на смену приезжали другие. Всего в квартире помещалось человек десять. В тёплые дни дети спали на веранде, и однажды туда пробрался грабитель с ножом, а бабушка, которая по ночам молилась, достав из тряпицы икону, увидела его и, переполошив весь дом, спугнула.

По заданию военкомата

Когда одноклассников Валерии и других школьников стали вызывать в военкомат и давать поручение разносить повестки на фронт, пришло понимание, что эта война надолго. Бывало, принесут дети в дом повестку, а в ответ плач: человек уже на фронте, а известий от него нет. Всю войну Валерия с подругами разносила повестки, это было обязательное поручение: ходили по своему району целый день, возвращались домой голодные, уставшие, наглотавшись под палящим солнцем пыли.

Валерия Терёхина. Ташкент, 1944 г.

В квартире был радиоприёмник-«тарелка», который вообще не отключался. Хотя в нём что-то постоянно трещало, заглушая звук, всё равно он давал возможность слушать последние известия, сводки с фронта, все местные и московские передачи. Благодаря этому приёмнику всей семьёй слушали речь Сталина 3 июля 1941 года. Вечерами много людей собиралось в сквере Революции, там, на столбе, был репродуктор, передававший сообщения с фронтов, а потом все эти новости обсуждали, а кто-то делился собственными переживаниями за родных, ушедших на войну.

Город творческой интеллигенции и детей-сирот
Скоро Ташкент стал настоящим тыловым городом: сюда эвакуировали оборудование заводов, специалистов и лаборатории различных учебных заведений и научных учреждений, работников и аппаратуру киностудий, актёров и реквизит театров. «Позже я узнала, что в Ташкент приехало много творческих людей: писателей, художников, артистов. Жили здесь Фаина Раневская, Корней Чуковский, Анна Ахматова». В Ташкенте было оборудовано много госпиталей. Но больше всего запомнилось, как в город в первую военную осень хлынул поток эвакуированных. Каждый день с ташкентского вокзала продвигались толпы приезжих: женщины, дети, старики. Они с узлами, чемоданами, корзинами и сумками располагались в скверах, на тротуарах и улицах, пока их не распределяли по квартирам.

Ещё прибывало много детей, потерявших родителей, их привозили целыми детскими домами. По некоторым данным, до пятидесяти детских домов было размещено в Ташкенте, ещё больше на всей территории Узбекистана. Известно, что в январе 1942 года по призыву проявить материнскую заботу об эвакуированных детях женщины Узбекистана, в том числе Ташкента, взяли на своё воспитание детей-сирот разных национальностей. Так, семья Шамахмудовых воспитала пятнадцать осиротевших ребятишек, среди них были русские, белорусы, украинцы, латыши, казахи, татары. Позже, в 1962 году, об этой семье будет снят фильм «Ты не сирота», а в 1969 году будет рассказано в романе «Его величество Человек» Рахмата Файзи. Валерия Степановна говорит: «Мне навсегда запомнилось стихотворение узбекского поэта Гафура Гуляма «Ты не сирота» (его переведёт на русский язык Анна Ахматова):

«Разве ты сирота?
Успокойся, родной!
Словно доброе солнце,
склонясь над тобой,
Материнской глубокой
любовью полна,
Бережёт твоё детство
большая страна!».

«У нас поблизости во многих семьях из эвакуированных жили разные люди: из Белоруссии, Украины, Литвы и Латвии, много приезжих русских. Узбекские семьи приняли их дружелюбно. Никакого деления на национальности не было. И дети из этих семей все учились вместе, вместе занимались в разных кружках, вместе работали на хлопке. А сбор хлопка тогда считался главной работой для всех: и для взрослых, и для детей. Понимали, как это важно, ведь хлопок – это не только текстиль, но и масло, порох, топливо. Когда нас, школьников с учителями, вывозили на сбор хлопка, то селили вместе с ними или в клубах, или в школах, или даже в конюшне. Нам доставалось собирать курак – хлопок, который оставался в коробочке после первых заморозков. Это были нераспустившиеся бутоны с грубыми и колючими волокнами, о которые мы, работавшие с утра и до самой темноты, кололи и резали пальцы в кровь. Когда хлопок был убран, собирали оставшиеся на полях ветвистые кусты хлопчатника на топливо. Ещё мы участвовали в субботниках на заводах и фабриках, копали котлован громадного искусственного озера для будущего Парка Победы, выступали перед ранеными в госпитале. Несмотря на военное время, в школах устраивались спартакиады,и мы в них участвовали, всем классом по бесплатным абонементам ходили в филармонию, драматический театр. Помню, в «Театре революции» из Москвы, который находился в Ташкенте в эвакуации до 1943 года, мы видели знаменитую Марию Бабанову в пьесе «Таня».

Птичий двор
Отец Валерии, Степан Степанович Терёхин, участник революционных событий и Гражданской войны, повидавший разруху, испытавший лишения и голод, как только прозвучало сообщение по радио о начале войны, отправился в магазин и купил мешок крупы, всевозможные упаковки фруктового чая, сухофруктов: всё это постепенно подъедала семья и многочисленные родственники. Ещё держали козу: на ночь заводили на кухню, днём выгоняли пастись, а с лета сушили для неё листья липы, берёзы или акации. Коза была строптивая, и, чтобы подоить её, к ней нужен был особый подход. Как-то на базаре бабушка купила курицу, чтобы сварить суп, а она снеслась. Тогда её оставили, чтобы «подкармливала» всех яйцами, позже к курице-кормилице подкупили ещё двух таких же. Они постоянно бродили по двору, а один раз, когда зимой сильно похолодало, ещё и развеселили всех: взлетели и уселись на ветки дерева, спасаясь от снега. Все семьи, которые проживали в доме, а это и белорусы, и русские, и узбеки, и евреи, дружили и поддерживали друг друга. В каждой квартире – дети разного возраста. Кто постарше, опекал малышей: по очереди бегали в молочную кухню получать для своих малолетних братиков и сестрёнок кашку или молоко. А вечером забирали детей из садов и яслей.

Пончики для Томы
Школа-десятилетка №60 им. Шумилова, где училась Валерия и её тётя, потом туда в конце войны пошла сестра Галя, располагалась в красивом просторном двухэтажном здании. Валерия Степановна помнит, что в войну их учили учителя в основном преклонного возраста: интеллигенты с дореволюционным образованием и хорошими манерами. Они и учили хорошо, и держали дисциплину. «Помню учителя черчения, инвалида войны, ходил в военной шинели, во внутреннем кармане – крошечная бутылочка молока. Много уроков было по военному делу, на которых мы старательно изучали устройство винтовки и пулемёта. Большое внимание уделялось изучению немецкого языка, потому что, как нам говорили, надо было знать язык врага. Был сильный учитель математики, старенький Анатолий Николаевич. Физик Александр Васильевич был строг, но мы его очень любили: он ещё в учительской, а мы все уже сидим в классе, с нетерпением его ждём. Учитель географии, несмотря на больные лёгкие, сам, увлечённый астрономией, часто возил нас в обсерваторию смотреть на звёздное небо в телескоп. А учительница биологии, тоже энтузиастка, учила выращивать шелковичных червей. Наша директор, Анна Васильевна Крючкова, прекрасный преподаватель истории, всегда тщательно одетая, следила за дисциплиной, внешним видом, делала всё, чтобы не было препятствий для занятий спортом, музыкой, даже танцами».

Класс, в котором училась Валерия, отличался большой сплочённостью, все старались поддержать друг друга. В школе на завтрак давали пончики, жаренные на рыбьем жире. Этот завтрак строго учитывали: если кто-то отсутствовал, то на него пончик не полагался.

Дежурный по классу, составляя список всех учащихся, не отмечал отсутствующего, поэтому удавалось получить на класс лишний пончик, он выдавался каждому по очереди. Но когда у Томы Лавровой умерла от сибирской язвы мама (она вязала кофту на продажу из пряжи больного животного), девочки стали отдавать пончики Томе и её младшему брату. Им помогала вся школа, и детей не отдали в детский дом (Тома после окончания школы получила образование и стала учителем начальных классов).

Валерия Степановна Терёхина

К концу войны в классе не осталось мальчиков, их перевели в школы ФЗО получать рабочие профессии. Осталось тринадцать девушек, все комсомолки, все окончили десять классов и позже поступили в институт. Когда в 1944 году в Ташкенте открыли Суворовское училище, куда из разных мест направили учиться мальчиков и юношей – детей погибших военных, установились дружеские отношения с ними. То девчонки устраивают концерт для юношей, то те принимают их у себя, чтобы показать кинофильм, то в школе вечеринка, то в училище танцы. Несмотря на военное время, юность брала свое. Возникали взаимные симпатии, детская и юношеская дружба перерастала в любовь, кто-то потом связал свои судьбы навсегда.

Все материалы рубрики "Страницы истории"
 

Наталья Константинова
Фото из личного архива
В.С. Терёхиной
«Читинское обозрение»
№20 (1556) // 15.05.2019 г.



Вернуться на главную страницу