195 лет назад холодным мартовским днём 1828 года в Читу приехала Александра Ивановна Давыдова — одна из тех одиннадцати замечательных женщин, которые разделили участь своих мужей — декабристов, отправленных на каторгу в Сибирь по приговору Верховного уголовного суда. Современники написали о ней совсем мало, никто не посвятил даже очерка её тяжёлой, горестной жизни. И в то же время друзья, знакомые единодушно отмечали «необыкновенную кротость нрава, всегда ровное расположение духа и смирение».
Она была дочерью безвестного губернского секретаря Ивана Александровича Потапова. После его смерти девочку приютила своенравная владелица богатого имения в Каменке Екатерина Николаевна Давыдова. Её сын от второго брака, Василий Львович — участник Отечественной войны 1812 года и заграничных походов, состоял адъютантом при князе П.И. Багратионе, за отличие в сражениях награждён орденом Владимира 4-й степени, золотой саблей с надписью «За храбрость», орденом Анны 2 степени, прусским орденом «За заслуги». По выходе в отставку в январе 1822 года в чине полковника — «ревностный член тайного Южного общества», вместе с С.Г. Волконским возглавлял Каменскую управу Южного общества.
Василий Львович Давыдов
Ещё будучи на военной службе, Давыдов встречался в отчем доме с воспитанницей Сашенькой. Эта милая девушка пленила молодого лейб-гусара. В её сердце вспыхнуло ответное чувство. В 1819 году они фактически стали мужем и женой. Мать Василия Львовича, одна из многочисленных племянниц графа Потёмкина-Таврического, не пожелала примириться с выбором сына и не давала согласия на венчание. И лишь весной 1825 года, после её смерти, брак был узаконен.
Усадьба Давыдовых в Каменке Чигиринского уезда Киевской губернии была историческим родовым имением, в котором царила барская и в то же время культурная жизнь. Василий Львович Давыдов — брат (по матери) генерала Н.Н. Раевского, двоюродный брат поэта-партизана Дениса Давыдова, был очень дружен с Пушкиным, который прожил в Каменке с конца 1820 года — начала 1821 года два с половиной месяца. Александр Сергеевич посвятил стихи молодому хозяину:
Тебя, Раевских и Орлова и память Каменки любя,
Хочу сказать тебе два слова про Кишинёв и про себя…
Меньше, чем через год после свадьбы, Давыдов оказался в Петропавловской крепости с указанием императора «посадить по усмотрению и содержать хорошо». В числе главных заговорщиков был осуждён по первому разряду и приговорён к отсечению головы. Затем смертную казнь заменили вечной каторгой. Когда увезли по этапному пути в Сибирь, дома у его двадцатитрёхлетней жены осталось шестеро малышей. Как жить дальше без него? Много думала, мучилась от мысли: если ехать вслед за ним, должна навсегда расстаться с детьми. По изданному постановлению «невинная жена, следуя за мужем-преступником в Сибирь, должна оставаться там до конца». Наконец, приняла окончательное решение. Устроив детей у родственников, последовала в ссылку к любимому. Она очень торопилась успеть к дню рождения мужа, ведь 28 марта (по ст. стилю) ему исполнится 35 лет. Что она могла ему подарить в этот день? Конечно же, и свой приезд, и большой пакет писем от друзей и родственников, много вестей с родины, о которых нельзя было сообщать в письмах в условиях жёсткой цензуры. Но самыми радостными для него были записки и рисунки от детей, по которым они оба очень скучали и страдали. В своих письмах Александра Ивановна благодарит генерала Раевского: «Вы меня и бедного брата Вашего не забыли, извещали о детях наших, как отец и истинный брат… Муж мой много и часто горюет о детях наших, но надеется на бога и на Вас, так же как и я. Я уже посвятила себя бедному мужу моему, и сколько ни сожалею о разлуке с детьми моими, но утешаюсь тем, что выполняю святейшую обязанность мою».
Василий Львович Давыдов
В 1829 году после смерти генерала Раевского, обеспокоенная судьбой малышей, она отправляет из Читинского острога в Чигиринский уездный земский суд доверенность на Петра Львовича, мужниного брата. Обращается к нему со словами: «Спешу с моей стороны, а равно и от имени моего мужа Василия Львовича всепокорнейше просить ваше превосходительство принять на себя труд не только управлять имением мужа моего… В том же имении остались и воспитываются до сего малолетние дети, которых делами и самим воспитанием вы до сего с его высокопревосходительством Николаем Николаевичем (Раевским — авт.) по дружбе вашей к нам занимались. Ныне же я с мужем моим обращаемся к вам с убедительнейшей просьбой быть им единственным отцом, попечителем и благодетелем, не разделяя ни с кем сей власти…».
Женщина тяжело переживала разлуку с детьми. Но душу грело сознание от того, что быть здесь, рядом с дорогим ей человеком, это — нужнее и важнее. Для Василия Львовича её присутствие было просто спасительным, потому как приговором суда он был просто сломлен. Детям пишет: «Без неё меня бы уже не было на свете. Её безграничная любовь, её беспримерная преданность, её заботы обо мне, её доброта, кротость, с которой она несёт свою полную лишений и трудов жизнь, дала мне силу всё перетерпеть и не раз забывать ужас моего положения. Уплачивайте ей, мои милые дети, мой долг вашей любовью и уважением к ней. И когда меня не станет, воздайте ей за всё добро, которое она сделала вашему несчастному отцу».
Первый «каторжный» ребёнок, сын Вака (Василий) появился у Давыдовых в Чите в 1829 году. За Вакой — ещё шестеро, из них на поселении — трое. Все требовали не только внимания и забот, но и денег. А денег в семье всегда не хватало. Да и здоровье у Василия Львовича не было богатырским, сказывались ранения: на обеих ногах раны от штыковых ударов, на левой стороне груди след от пики, на правой руке шрам от сабельного удара… Кроме того, беспокойство за ребятишек, подневольная жизнь, суровый климат, переживания, нужда — всё это, конечно, не проходило бесследно. «Нашим горестям нет конца. День ото дня они прибавляются… Отец ваш тоже крепится. Но один бог может поддержать нас!», — пишет Александра Ивановна старшим дочерям из Петровского завода.
Годы каторги медленно, но идут. Те, у кого заканчивается тюремный срок, разъезжаются в места поселения. Последними в разряд ссыльнопоселенцев летом 1839 года были переведены Давыдов, Трубецкой и Юшневский. Давыдовых отправили в Красноярск, Трубецких и Юшневских — под Иркутск. Итак, большая декабристская семья разбросана по разным уголкам Сибири. «Петровский завод опостылел нам, а бог знает, не придётся ли о нём горевать…», — пишет Александра Ивановна Фонвизиным накануне отъезда с каторги. В Красноярске сначала снимали квартиру, а потом приобрели дом, ставший культурным центром. В одной из комнат появился первый в Красноярске клавесин, образовался литературный кружок. Местные жители с удовольствием приходили к ним в гости. Главу семейства прозвали «Властителем дум». Много времени супруги посвящали обучению детей и своих и их друзей. Учили не только грамоте, но и понимать природу и рисовать. Программа их домашней школы позже стала основой для программы обучения Красноярской мужской гимназии.
Новая царская «милость» поставила Давыдовых перед тяжким выбором. Пришла бумага, в которой предлагалось ссыльнопоселенцам отдать своих детей на обучение на государственное содержание в заведения Москвы и Петербурга, но с одним условием: дети должны сменить фамилии, называться по имени отцов. Все, кто имел детей, отказались, сочтя это предложение унизительным и оскорбительным. Согласился только Василий Львович. Некоторые из друзей осуждали, язвили в адрес Давыдовых, другие же отнеслись с пониманием. В 1843 году мальчики Василий, Иван и Лев были приняты в Московский кадетский корпус.
Жизнь в Красноярске иногда приносила и минуты большого счастья. В 1850 году к родителям приехал старший сын Пётр, через два года — Екатерина и Елизавета. Одна из них здесь вышла замуж. Но здоровье Василия Львовича, и без того слабое, стало давать значительные сбои. Не дожив несколько месяцев до амнистии, декабрист Давыдов умер в октябре 1855 года. Ему было 63 года. Похоронен на Троицком кладбище Красноярска.
Памятник над могилой В.Л. Давыдова
Получив разрешение на выезд, осиротевшая семья Давыдовых возвращается в Каменку. По манифесту 26 августа 1856 года дети были восстановлены в правах дворянства. Тем, которые поступили в учебное заведение как Васильевы, была возвращена родная фамилия. В Каменке в шестидесятых годах (девятнадцатого века — авт.) с Александрой Ивановной познакомился Пётр Ильич Чайковский. Его сестра Александра Ильинична была супругой сына Давыдовых — Льва Васильевича, рождённого на каторге. В своих письмах к Н.Ф. фон Мекк композитор с большим уважением, восхищением отзывается об Александре Ивановне: «Вся прелесть здешней жизни заключается в высоком нравственном достоинстве людей, живущих в Каменке, т.е. в семействе Давыдовых вообще. Глава этого семейства, старушка Александра Ивановна Давыдова представляет одно из тех редких проявлений человеческого совершенства, которые с лихвой вознаграждают за многие разочарования, которые приходится испытывать в столкновении с людьми… Это единственная оставшаяся в живых из тех жён декабристов, которые последовали за мужьями в Сибирь. Она была в Чите и Петровском заводе и всю оставшуюся жизнь до 1856 года провела в различных местах Сибири… Всё, что она перенесла и вытерпела там в первые годы своего пребывания в разных местах заключения вместе с мужем, поистине ужасно. Но зато она принесла с собой туда утешение и даже счастье для своего мужа… Всё многочисленное семейство Давыдовых питает к ней обожание, которого вполне достойна эта поистине святая женщина!».
А.И. Давыдова, вторая половина XIX века
Александра Ивановна прожила 93 года, вырастила всех рождённых ею 13 детей. Скончалась в 1895 году. До двадцатого века оставалось пять лет.
Все материалы рубрики «Страницы истории»
Людмила Арзамасцева
Фото из собрания Музея декабристов
«Читинское обозрение»
№11 (1755) // 15.03.2023 г.
0 комментариев