Клуб киноистории при военно-историческом музее Дома офицеров Забайкальского края периодически проводит мероприятия с демонстрацией документальных фильмов, созданных в разные годы телестудией ГТРК Чита.

К 76-ой годовщине Победы прошёл урок мужества под девизом «Письма с фронта» из серии лент, посвящённых Великой Отечественной войне, забайкальцам-участникам войны, Забайкалью в годы войны. Такие встречи всегда вызывают большой интерес у гостей клуба, предлагаемые к просмотру фильмы смотрятся на одном дыхании.

На этот раз в клуб киноистории были приглашены студенты политехнического колледжа. Надежда Закаблуковская, заведующая музеем, во вступительном слове, держа в руках треугольнички из тетрадных листов, рассказывает, как читинцы и забайкальцы, а иногда жители других регионов приносят в дар музею вот такие письма с фронтов, госпиталей, мест дислокации войск в военное время. Письма писались карандашом, не заклеивались, потому что перед отправкой проходили проверку, на каждом обязательно оттиск печати «проверено военной цензурой» и номер полевой почты. Коллекция таких посланий, поблекших и потускневших от времени, бережно упакованных в файлы, хранятся на стендах и в фондах музея.

Далее телережиссёр ГТРК Надежда Павленко, под руководством которой создавался этот фильм, поведала о том, как работали над ним, с каким трудом разыскивали родственников авторов писем, документы о тех или иных событиях военного времени, искали в музеях, архивах, хранилищах. На этот раз представлена лента по сценарию Татьяны Витовской о письмах с фронта двух забайкальцев, один из них — читинец Виктор Щербаков, другой — уроженец Украины, но большую часть своей жизни проживший в нашем городе, Иван Коваленко. Письма за кадром озвучивал артист Читинского драматического театра Алексей Терёхин.

Виктор Сергеевич Щербаков
На большом экране — кадры военной кинохроники: воздушные бои, горящие дома, пылающие самолёты, бойцы в окопах, переправа через Днепр, планирование наступательных операций на оперативных картах, отряды добровольцев… В передышке между боями солдат склонился над листочком бумаги, торопливо пишет. Голос за экраном повествует о семье Щербаковых. До войны в ней было четверо детей, два сына и две дочери. Третий по старшинству Виктор родился 23 февраля 1914 года. Влюблённый в самолёты, закончил моторное отделение Читинского аэроклуба, работал механиком в авиационных мастерских. В Красную армию его мобилизовали в феврале 42-го и направили во второе Ленинградское авиационное училище в город Ишим на ускоренные курсы воздушных стрелков.

В декабре 1942 года Виктора вместе с другом Михаилом Устюжаниным зачислили в состав 806 полка 26 штурмовой авиационной дивизии 8 воздушной армии. 806 полк уже участвовал в боях под Сталинградом, на Кубани, в небе Калмыкии. В середине 1943-го в нём были 3 эскадрильи, более 30 боевых машин. В экипаже одной из них — лётчик Алексей Будяк и стрелок Виктор Щербаков. О фронтовых буднях Виктор часто писал домашним. «20 июня 43 года. Здравствуйте, дорогие родители, спешу вам сообщить, что пока я жив и здоров, и выгляжу неплохо. Одели нас, выдали сапоги, в общем, настоящий русский унтер-офицер. Мы были под Новороссийском на Кубани полтора месяца, а сейчас за Новочеркасском на Южном фронте. Идут очень ожесточённые бои. Наша Красная армия пошла в наступление по всему Южному фронту. Нам приходится летать по 2-3 раза в день в этот кипучий ад на передовую. По нам фрицы лупят из зениток, пули, осколки только свистят, а тут ещё мессера носятся как шакалы, ищут жертву. Правда, наши их сбивают очень много, да и мы уничтожаем. Горят в воздухе как факелы и не долетают до земли. Писать некогда, летим на задание. Мой адрес: полевая почта 53904. Пока до свиданья, ждите, вернусь с победой, ваш сын Виктор».

Сохранилось ещё одно письмо старшему брату Леониду, датированное 24 июля 43 года: «Здравствуй, брат Лёня. Пишет тебе Виктор. Я сейчас нахожусь недалеко от Таганрога, от линии фронта километров 100. Живём в одном колхозе на квартирах у колхозников. Летаем на боевые задания 2-3 раза в день. За каждый вылет 100 грамм водки. Возим свой смертоносный груз на стервятников-фрицев на своих Илах. Ил-2 — это, Лёня, штурмовик с пушками и пулемётами впереди, возит очень много бомб. Летаем вдвоём, лётчик и я — стрелок-радист. Моя кабина сзади, у меня находится крупнокалиберный пулемёт, радио и телефон. Моя задача — защищать хвост самолёта от истребителей противника. Мне приходилось отбиваться от трёх фашистских мессеров, но все атаки я отбил и благополучно вернулся на свою базу. Один раз нас подбила зенитка, отбила нам шасси и полплоскости и нам пришлось сесть на вынужденную. Посадили на пузо, отделались только ушибами. Лётчик у меня украинец, высокий, здоровый парень 13 года рождения. Взаимоотношения у нас с ним хорошие. Он такой чудак и весельчак, если где находится, там всегда смеху полно. Он хороший артист, замечательно поёт. Я имею уже 18 боевых вылетов. Пока жив и здоров. Наверное, получу орден Красной Звезды за боевые успехи. Пиши, где находишься, в каком роду войск. Пошли свою фотографию, а мою возьми у мамы, у неё три штуки. Ну пока всё. Твой брат Виктор».

Из воспоминаний полковника Василия Пальмова во время войны старшего лейтенанта, командира второй эскадрильи, в книге «Штурмовики над Днепром»: «В одном из вылетов, когда мы находились над полноводной украинской рекой, кто-то из лётчиков, нажав кнопку передатчика, среди напряжённой тишины вдруг запел: «Ой, Днепро, Днепро, ты широк, могуч, над тобой летят… штурмовики»… Неожиданная замена слова журавли на штурмовики была так кстати, прозвучала так вдохновляюще, что, поддавшись настроению, я команду «В атаку-у» тоже подал нараспев, протяжно».

Наступающий 44-ый нёс с собой много надежд. Это чувствовалось и в солдатских письмах домой. «18 декабря 43 года. Здравствуйте, дорогие родители мама, папа, Лида, Клава, Петя и Аллочка. Поздравляю вас с Новым годом, с новым счастьем и желаю наилучшего в вашей жизни и полного здоровья. Я уже сделал 90 вылетов. Один раз мы горели в воздухе и упали в подсолнухах. Машину разбили вдребезги о противотанковые рвы, на большой скорости, да ещё с бомбами. Мы еле вылезли из машины, затушили. И самим себе не верили, что остались живы. Ну об этом хватит. Сейчас кончается 43 год и встретить нужно новый, 44, разгромить врага. Я летаю всё с тем же лётчиком, а вообще много наших старых друзей нет…».

На войне каждый боевой вылет связан со смертельным риском. Поэтому у лётчиков была традиция — особенно торжественно отмечать юбилей «сотников» — экипажей, совершивших сто успешных боевых вылетов. В январе 44-го такой юбилей отметили Щербаков и Будяк. Поздравил телеграммой командующий 8 воздушной армии, юбиляров представили к ордену Красного Знамени. Но кто мог тогда предположить, что экипажу судьба уготовила впереди только 13 вылетов. 23 апреля 1944 года 113 вылет для них стал роковым. Это было на Севастопольском плацдарме. Штурмовик попал под шквальный огонь вражеских самолётов и в шлейфе чёрного дыма рухнул на землю. Будяк погиб, Виктор ранен, сильно контужен, потерял сознание, попал в плен. Родные получили известие о том, что их сын погиб смертью храбрых и посмертно награждён орденом Красного Знамени. Прошло полгода, и в осиротевший дом по ул. Широкой пришло письмо с обратным номером знакомой полевой почты 53904, на которую родные отправляли письма Виктору Щербакову. Письмо было адресовано сестре Виктора: «17 октября 1944 года. Здравствуйте, уважаемая Лидия Сергеевна. С приветом к вам товарищ вашего любимого брата Виктора Сергеевича, Устюжанин Михаил Александрович. Я не знаю, что вам известно о вашем брате. Я как бы являюсь его первым товарищем и всё же не в силах был сообщить вам о его судьбе, так как точных данных не было. В этом письме я сообщу о его действительности без подробностей. Как получу от вас ответ, так опишу всё подробно. Я с ним вместе летал, когда он не вернулся. Ваш брат Виктор жив и находится в плену, ранен в ногу. Из-за ранения он не мог бежать. До свиданья. Михаил Устюжанин».

В семейном архиве Щербаковых сохранился уникальный документ — учётная карточка, где обозначены лагеря военнопленных, куда время от времени перебрасывали Виктора: Румыния, Германия, наконец, Нюрнбергский концентрационный лагерь 22-16. Казни, издевательства, травля овчарками… Он не только выжил, но вступил в группу Сопротивления. За это его приговорили к расстрелу. Но в конце апреля лагерь был освобождён войсками союзников.

В 1966 году Виктор Сергеевич Щербаков побывал в Крыму, в местах, где сражалась его родная эскадрилья, нашёл место падения самолёта, где погиб и похоронен в братской могиле его друг Алексей Будяк. Через год вместе с ним туда отправилась съёмочная группа Читинской студии телевидения. Сохранилась уникальная фотоплёнка тех лет, о судьбе этого удивительного человека, назло всем смертям вернувшегося живым, кавалера орденов Красной Звезды и Красного Знамени. В 1979 году его не стало.

Иван Иосифович Коваленко
Вторая часть фильма — о нескольких письмах, хранящихся в семейном архиве жительницы Читы Людмилы Ходаковой. Они написаны тогда ещё её будущим отцом, участником Великой Отечественной войны Иваном Иосифовичем Коваленко. С экрана Людмила Ивановна вспоминает: «Мой папа 1926 года рождения. Это последний год, который призывался на фронт, самые молодые фронтовики. В день призыва ему было 17 лет. Два месяца подготовки, его учили на артиллерийского наводчика, принял присягу и вскоре — первый бой за город Львов».

Несколько раз в составе разведгруппы ходил за линию фронта. Вскоре его перевели в воздушно-десантные войска. Большинство соединений, направляемых на фронт, переформировывались в стрелковые дивизии. Так Иван Коваленко по служебной книжке числился рядовым — автоматчиком 106 стрелковой гвардейской дивизии 9 гвардейской армии. В феврали 45-ого её передислоцировали под освобождённый Будапешт и ввели в состав 3-его Украинского фронта. Тяжёлые бои шли в Венгрии. Бойцы 106 гвардейской дивизии ожесточённо дрались за город Мор. В одном из уличных боёв Иван Коваленко был ранен. Его родным написал друг и односельчанин Григорий. Письма на украинском языке за кадром читает актёр Алексей Терёхин: «24 марта 45 года. Привет с фронта! Здравствуйте, дорогие дядя, тютка и Киля. Хочу я вам сообщить в том, что я с Ваней был все вместе до 22 марта и в одном бою я его утерял. Он был ранен в руку. Его снайпер взял с чердака. Вы не сумуйте за Ванею. Он будет жив и счастлив. Его ещё могут и наградить. А пока до свиданья. Привет гвардейский от всех фронтовиков. Писал Смовжо Гриша».

Через несколько дней пришло письмо от самого Ивана: «7 апреля 45 года. Здравствуйте, тату, мамо и Киля! Передаю вам свий пылкий привит. Бажаю щастя, здоровя! Звените, шо плохо написав. Левая рука прибинтована недвижимо. Майор з той части, шо й я служив, там уже выличився. Вин идее в часть. Забира деяких наших десантникив, а я не иду, бо з такою раною не выписують. Пока до свиданья… Ваня».

Ранение не позволило Ивану участвовать в завершающих битвах Великой Отечественной… Вернувшись в строй после войны, Иван Иосифович Коваленко окончил военное училище, получив звание офицера, служил в составе Забайкальского военного округа. Похоронен на Читинском городском кладбище.

Все материалы рубрики "Великая Победа"
 

Людмила Арзамасцева
Фото с сайта infourok.ru
«Читинское обозрение»
№23 (1663) // 02.06.2021 г.



Вернуться на главную страницу