Интересная история произошла на днях – чисто русская, просто-таки классическая.

В день, когда выпал первый снег и улицы были не только красивыми, но и крайне опасными, я передвигалась черепашьим шагом в районе вокзала. И тут мне на глаза попалась юная девчонка, лет 15, не старше, с младенцем на руках. Одета девочка была странно: какой-то засаленный солдатский бушлат, огромные башмаки, треники с вытянутыми коленями, потрёпанная солдатская шапка на голове. А ребёнок был завёрнут в грубое колючее одеяло, и было понятно, что малыш совсем крохотный. По лицу девчонки текли слёзы… Пройти мимо было просто невозможно. Я остановилась:

– Ты откуда, девочка? И куда?

Девчонка глянула на меня:

– Не знаю… куда…

Короче, я привела её к себе домой. Развернули малыша. Он был синий от холода, мокрый, обессилевший. Пока Люська мыла сына, я сходила в аптеку за памперсами и молочной смесью – молока у юной мамочки не оказалось. Мальчишка вцепился в соску изо всех своих силёнок и сосал, сосал…

Уже за столом Люська стала рассказывать. Читинка. Прошлой зимой познакомилась с парнишкой из соседней школы, стала встречаться. Мать с отцом всю плешь переели: «Нагуляешь, в подоле принесёшь!». Но девчонке казалось, что уж с ней-то такого не случится.

Когда поняла, что беременна, запаниковала, заговорила с любимым, а он: «Это твоя проблема, решай её сама». И осталась Люська один на один с бедой. Родителям говорить боялась, подружкам – тоже: выдадут. Когда скрывать своё положение стало невозможно, утащила 5 тысяч рублей, взяла паспорт и укатила за полтысячи километров от Читы в посёлок, куда она когда-то с родителями ездила отдыхать в летние каникулы к старым приятелям отца. Приехала и выложила дяде Коле с тётей Тамарой, что с ней случилось. Предупредила: «Сообщите родителям, что со мной случилось, повешусь!». Никто ничего родителям сообщать не стал.

В свой срок Мишанька родился. А вот что дальше-то делать? Выписываться – куда? Опять на шею к тёте Тамаре да дяде Коле? Пока в больничной палате размышляла, что ей делать, случайно услышала разговор двух врачей – ей собирались вызвать инспектора по делам несовершеннолетних. Испугалась, пробралась в гардероб, натянула на себя рабочую одежду дворника дяди Пети, сынишку завернула в больничную простыню да колючее одеяло и дала дёру! А в Читу приехала и не знает, что делать.

Я взяла у Люськи телефоны её родителей и начала непростые переговоры с ними, измученными неизвестностью и ожиданием. Сначала были крики и обещания «убить», потом – лихорадочные расспросы: как дочка, как внук?

В общем, они приехали. На своей машине, с кучей одежды и одеял. Говорили громко, возбуждённо, плакали и смеялись. Проснулся Мишка – схватили, стали с рук на руки передавать: «Наша порода!». На прощание Люська покаянно промолвила: «Никогда в жизни больше такого не будет». А мне что-то вспомнилась старинная пословица: «Бабы каются, девки собираются». И я улыбнулась им вслед…

Все материалы рубрики "Разговор по душам"
 

Елена Стефанович
«Читинское обозрение»
№44 (1476) // 01.11.2017 г.

Вернуться на главную страницу