100 лет назад в Чите проходил 4-й чрезвычайный Круг Забайкальского казачьего войска (ЗКВ). Атаман Григорий Семёнов очень рассчитывал на его поддержку, однако, всё пошло не так, как он предполагал. Но прежде стоит остановиться на том, как в начале 1920 года развивалась в Чите и Забайкалье политическая ситуация.
Власть «Российской Восточной Окраины»
4 января 1920 года незадолго до своего ареста Верховный правитель России адмирал Александр Колчак передал всю полноту власти на территории Дальнего Востока, который был назван «Российской Восточной Окраиной» атаману Григорию Семёнову. Чита стала столицей гигантского белого региона. Думаю, что для большинства членов его правительства это решение было полной неожиданностью.
Не захотели с этим мириться и региональные власти Дальнего Востока. Во Владивостоке, Хабаровске, Благовещенске к власти пришло земство, опиравшееся на эсеров и не признавшее власть забайкальского атамана. Однако, как и в Иркутске, это были временные фигуры, за которыми тут же замаячили большевики.
Атаман сразу заявил, что колчаковские министры ему нафиг не нужны. Об этом дипломатично было сказано так: «Схема организации власти по типу министров признана нежелательной, как слишком громоздкая и малоподвижная. Вместо министерств учреждены краевые управления, возглавляемые отдельными начальниками, находящимися в подчинении помощника Главнокомандующего». Помощников же у Главнокомандующего, как стали именовать Григория Семёнова, было всего двое. Один (генерал Афанасьев) – по военным делам, другой (Сергей Таскин) – по гражданским. Почти все колчаковские министры проехали мимо Читы в Харбин или дальше во Владивосток. Вслед за ними также мимо проследовала и большая часть чиновного люда. Так что у бывшего члена двух Государственных Дум Таскина особых проблем не было.
Сложнее было с остатками армий адмирала, которых стали называть каппелевцами. Общее командование над ними после смерти генерала Владимира Каппеля осуществлял генерал Сергей Войцеховский. Бойцов у него было больше, чем войск у атамана. Это во-первых. Во-вторых, в марте их в Чите было особенно много, так как значительная часть семёновских войск воевала с партизанами на юго-востоке Забайкальской области.
Поэтому атаман сразу же назначил Войцеховского своим помощником по военным делам, а потом и главнокомандующим. Часть каппелевского командования, помнившая о конфликте атамана с адмиралами в 1918 – начале 1919 года, не поддерживала семёновский режим. И они этого не скрывали. Этим решили воспользоваться местные противники семёновщины.
Атаману в этих условиях пришлось лавировать. 15 февраля в Чите им срочно было созвано краевое совещание представителей различных общественных организаций, на котором Григорий Семёнов попытался определить основу своей политической позиции.
Как писала газета «Забайкальская Новь», «относительно конструкции власти Главнокомандующий заявил о своём решении создать представительный орган с правами законодательной власти». И далее он пояснил: «Государственность должна строиться вне политической партийности. Законность и порядок – на благо всех народностей России. Главная цель власти – дать возможность всему русскому народу вздохнуть. Орган законодательной власти должен быть построен на этом же принципе. Представители партий думают не о государстве, а о своей партии, поэтому конструкция законодательного органа власти не должна опираться на партийные организации. Надо сплотиться всем воедино».
Но противники семёновщины сплачиваться с людьми, близкими к атаману, не желали.
Земский «бунт»
В изданной в 1923 году книге «Белая Сибирь» колчаковский генерал Константин Сахаров вспоминал: «Пока мы шли, а затем и ехали до Читы, до новой столицы, приходилось слышать самые лучшие отзывы о новом Главнокомандующем, атамане Семёнове; среди части населения Забайкалья, даже у эсэров Верхнеудинска, самой ходячей фразой было: «Семёнов-то сам хорош, – семёновщина невыносима».
Это повторялось почти всеми и на все лады. Когда старались выяснить причины восстаний «семейных», этих крепких патриархальных староверов, обычно объяснения были те же: «Они воюют не против Семёнова, а против семёновщины»…
Если раньше те, кто поддерживал атамана, но возмущался по поводу произвола, творимого его контрразведкой, карательными отрядами, многими офицерами, помалкивал, то теперь, после появления альтернативной военной силы в лице каппелевцев их голоса стали звучать всё чаще и громче.
Ещё в конце 1919 года общественность Забайкалья была шокирована и возмущена убийством бывшего председателя областной земской управы и одного из бурятских лидеров Михаила Богданова. Арестованный в ноябре, он был под конвоем отправлен в Маньчжурию. И по дороге, когда его и ещё двух арестованных вроде бы решили отбить белочехи, сопровождавший арестованных есаул Воскресенский просто их расстрелял. И хотя его арестовали, судили и самого расстреляли, интеллигенция продолжала возмущаться. Когда же в регионах Дальнего Востока произошла серия земских переворотов, руководство Забайкальской областной земской управы в начале марта 1920 года просто сбежало из Читы, прихватив кассу (полтора миллиона рублей) этой организации. Тут стоит пояснить, что в Забайкалье гражданская власть была разделена на четыре неравные части. Большая часть принадлежала гражданскому ведомству атамана, во главе с его соратником Таскиным. В крестьянских регионах и в городах часть власти принадлежала земству, на территории Забайкальского казачьего войска управляло Хозяйственное правление ЗКВ, ну, и своё самоуправление было у бурят.
После бегства Сергей Таскин попытался быстренько собрать чрезвычайное совещание областного земства, чтобы избрать новую Управу. Собрать делегатов или, как их тогда называли, гласных, ему удалось. Но на этом 5-м чрезвычайном собрании областного земства его и атамана ждали неприятные сюрпризы.
Видимо, вдохновлённые тем, что на собрание пришёл не только Таскин, но и генерал Войцеховский, земцы начали 5 марта 1920 года своё собрание с минуты молчания в память об убитом Михаиле Богданове.
Ну, а затем ими была принята просто бунтарская резолюция, 3-й пункт которой буквально ставил крест на власти атамана: «…оно (население Забайкалья – авт.) не надеется больше, оно разочаровалось в том, что эти порядок и законность может дать та исполнительная власть, которая работает в Забайкалье сейчас; напротив, население области считает, что современная власть в Забайкалье не только не смягчает, не гасит гражданской войны, но своим непониманием населения и его интересов и своей чрезмерной подозрительностью и в связи с нею жестокостью раздувает гражданскую войну всё более и более».
В этих условиях атаман Семёнов и его помощник Таскин решили срочно созвать тех, кого считали главной опорой своего режима – казаков, точнее 4-й чрезвычайный Круг Забайкальского казачьего войска. На предыдущем, проходившем летом 1919 года, атаманом ЗКВ был избран Григорий Семёнов.
«Бунт» казачий
26 марта 1920 года Круг открылся в здании юнкерского военного училища. Причём в отличие от земского собрания, на которое атаман Семёнов лично не пошёл, здесь он сам открыл первое заседание. Далее председателем собрания был избран его соратник, но отнюдь не соперник (даже близко) бывший военный фельдшер Перфильев. «На закрытом заседании Круг заслушал доклад начальника Штаба Походного атамана С. Зубковского, – писал в книге «Забайкальская белая государственность в 1918-1920 годах» Владимир Василевский, – а затем доклады с мест. В работе этого казачьего съезда участвовало 53 делегата, бывших убеждёнными противниками большевиков и сторонниками атамана Семёнова, почти каждый из них высказал не только наказы земляков, но и заклеймил семёновщину. По ним развернулись жаркие прения. Большинство выступавших, будучи обеспокоены неудачами белой армии, серьёзно анализировали причины случившегося. И они приходили к безрадостному выводу о том, что главной причиной неудач стали нарушения законности со стороны многих командиров белой армии… По докладам с мест была принята очень жёсткая резолюция, которая подтверждала постановление Третьего Круга о прекращении в Войске произвола, требовала «своевременно удалять виновников безобразий, чинимых воинскими частями, и кого следует после производства следствия на местах предавать суду, причём теперь же применить указанную меру к лицам, поименованным в особом списке». К сожалению, этот список обнаружить не удалось».
Здание Читинского юнкерского военного училища, в котором 100 лет назад проходило заседание 4-го Круга ЗКВ
Вместе с тем, часть имён, попавших в этот список, оказалась в репортажах с заседаний Круга, напечатанных в те дни в газете «Забайкальская Новь». Среди тех, кто и составлял понятие «семёновщины», первыми называли прославившихся репрессиями генералов Тирбаха и Унгерна. Таким образом, даже на казачьем съезде атаман безоговорочной поддержки своей политической позиции не получил. И хотя в последний день работы Круга 7 апреля от казаков будущими членами Краевого собрания были избраны сторонники атамана, среди кандидатур, предлагавшихся для избрания, были и его противники, например, генерал Шильников. Таким образом, к апрелю 1920 года в Чите сложилась ситуация, когда власть атамана Семёнова повисла буквально на волоске. И, можно сказать, что тогда он удержался только благодаря благоприятному для него стечению обстоятельств. Но это уже другая история.
Все материалы рубрики "Страницы истории"
Александр Баринов
«Читинское обозрение»
№14 (1602) // 01.04.2020 г.
0 комментариев