Есть в Чите набережная вдоль реки Читы, которая с 2004 года носит имя декабриста Д.И. Завалишина. Когда говорят о нём, прежде всего, связывают с первым планом Читы 1862 года, по которому началась планомерная организованная застройка города. Правда, нет ни одного официального документа, подтверждающего его участие в разработке плана, тем не менее, роль его в этой работе несомненна и значительна.
Приговорён к смертной казни
14 декабря 1825 года на Сенатской площади его не было: недавно возвратившийся из кругосветного плавания под командой П. Лазарева отдыхал в родовом поместье в Симбирске. Там и был арестован. Кстати, его другом и товарищем в плавании был П.С. Нахимов, позднее ставший знаменитым адмиралом. Членство лейтенанта 8 флотского экипажа Дмитрия Завалишина в Северном обществе многими исследователями оспаривается, но в планы и замыслы участников тайных обществ был посвящён, постоянно общался с заговорщиками, разделял их идеи… По приговору Верховного Уголовного суда был осуждён по первому разряду к смертной казни, по конфирмации заменённой двадцатилетней каторгой с последующим вечным поселением в Сибири. В момент восстания ему был 21 год.
Дмитрий Иринархович родился 13 июня 1804 года в Астрахани. Его отец, генерал-майор Иринарх Иванович Завалишин, был шефом Астраханского гарнизонного полка, позже – генерал-инспектором путей сообщения Сибири. «Мать моя, – вспоминал декабрист, – Марья Никитична, урождённая Черняева, была, по общему свидетельству, женщина редких качеств». К сожалению, она умерла, когда ребёнку было 6 лет, воспитанием сына занимался отец. По выходе в отставку последний увёз семью в Могилёвскую губернию, чуть позже – в Тверь. Мальчик много читал, в доме была большая библиотека, но больше всего его привлекала огромная карта в кабинете отца. Стоя возле неё, мысленно представлял себя в путешествиях, свои мечты и размышления записывал в дневники, причём на иностранных языках. «Я знал наизусть не только отдельные лучшие места первоклассных писателей древней и новой литературы, но и целые поэмы», – писал он позже в своих «Записках». Юношу отдали в Морской кадетский корпус. Блестяще окончив его, продолжал посещать лекции в медицинской академии, Горном корпусе, Академии художеств, преподавал в родном кадетском корпусе. Знал несколько языков, в том числе древнегреческий. В будущем на каторге «самоучкой» выучит ещё и еврейский.
Начало каторги
Завалишин прибыл в Читинский острог пятым по счёту 24 февраля 1827 года. Его сопровождал от Томска специальный фельдъегерь. Власти боялись, что он встретит здесь знакомых, с которыми общался по возвращении из кругосветного путешествия через Сибирь, и они могут устроить ему побег. Первое время для узников в Читинском остроге было очень тяжёлым. Самое угнетающее – кандалы, которые не снимались даже на ночь… «Упорнее всего была борьба за право письменных занятий, – пишет Завалишин, – нам не давали сначала ни бумаги, ни карандаша, ни даже грифельной доски. Я вынужден был писать каким-то кусочком свинца на бумажках от содовых порошков и прятать их за корешок переплёта книг… Раз комендант, найдя у меня статистические сведения о крае, каких и сам не имел, пришёл в ужас. Но я с первого же раза спокойно ему доказал, что занятия этого рода до такой степени вошли в сущность нашей натуры, что препятствовать этому и несправедливо и бесполезно. Так что он в этом должен был уступить»… В августе 1828 года сняли кандалы. Братьям Борисовым разрешили собирать коллекции насекомых, птиц и растений, вести метеорологические наблюдения. П.И. Фаленберг выполнил первый план, вернее, топографическую съёмку тогдашней Читы. В казематах образовалась так называемая «каторжная академия». Вот так, шаг за шагом, арестанты отвоёвывали для себя хоть и небольшие права… В Петровский Завод многие везли по несколько десятков пудов книг: Лунин – 44 пуда, Вольф – 38, Завалишин, Розен, – по 10-5 пудов…
Венчание
По прибытии секретных каторжных в Читинский острог здесь ещё не придумали, чем их занять. Поэтому использовали по домашним делам. Анненкова и Завалишина часто отправляли пилить и колоть дрова к управителю Читинской волости Смольянинову. Супруга последнего, сочувствуя и жалея юношей, тайком от мужа потчевала их пирогами. Здесь-то и встретились Дмитрий Иринархович и дочь Смольяниновых Аполлинария. Умная, скромная, с сильным характером, она не могла не привлечь внимание Завалишина. У обоих возникли чувства друг к другу. Когда государственных преступников переводили в Петровский Завод, она поклялась ждать его, отказывала всем, кто просил её руки. Все девять лет между ним и её семьёй шла переписка. Из письма Завалишина в марте 1831 года будущей тёще: «Я люблю Аполлинарию и составлю ей счастье. Я могу обрести покой только в тихой жизни супружества. Моя супруга не должна страшиться руками своими, как и я, приобретать содержание. Детей, если будут, кормила бы сама, должна быть без предубеждений и могла бы горячностью своих чувств переливать их в меня и давать мне силы совершать добро. Она должна написать мне своё согласие, прислать мне прядь своих волос, которые я буду носить на сердце своём». В записках Завалишин называет невесту красивой, что весьма естественно. Но каких-либо объективных свидетельств и рассказов о ней не сохранилось. Ровно как и никакого портрета, изображения. В известных письмах и мемуарах декабристов имя её не встречается, каких-называлибо рассказов местных жителей тоже не существует.
Венчальная книга
Наконец, тюремный срок закончился, и Завалишин, единственный из всех, прибыл на поселение в Читу, где его ждала Аполлинария. 27 августа 1839 года в Михайло-Архангельской церкви состоялось венчание. Это был счастливый брак. Свою супругу и её сестёр он обучал иностранным языкам, разным наукам, так что вскоре они вполне могли поддержать любой интеллектуальный разговор. Но брак был недолгим. В 1845 году Аполлинарии не стало… У южной стены храма можно увидеть надгробие на её захоронении.
На поселении
Дмитрий Иринархович после смерти жены оставался в Чите ещё долгие годы, пока его не выслали в Казань в 1863 году. Интеллигенции здесь почти не было, и население обращалось к декабристам по самым разным вопросам, отдавало им своих детей на обучение. Завалишин возобновил крестьянскую и казачью школы, учил ребятишек, выписывал для местного населения чертежи простейших сельскохозяйственных машин, медикаменты, навещал заболевших крестьян, оказывая им самую разную помощь, на которую был способен.
На своих огородах выращивал турецкие огурцы, дыни, вишни, ананасы, лимоны, гималайский ячмень, лекарственные растения… Занимался скотоводством, скрещивая холмогорскую породу с местной…
При его непосредственном участии был произведён ремонт Михайло-Архангельской церкви. Построенная в 1776 году, она нуждалась в замене ослабленных временем деревянных конструкций. Этими мыслями он делится в письмах со своими друзьями по каторге. Наконец, прислала деньги мать Никиты и Александра Муравьёвых – Екатерина Фёдоровна. Обновлённый храм открылся для прихожан в 1849 году, среди которых часто бывал и сам Завалишин.
Проект на обустройство Читы
Своей внешностью Завалишин отличался от остальных. Невысокого роста, стройный, сухощавый. Из статейного списка: «Лицом чист, смугловат, глаза серые, нос посредственный, волосы на голове и бровях тёмно-русые. Рост 2 аршина, 4 1/8 вершка (161 см – авт.)». Рядом с Волконским, Трубецким он выглядел как мальчишка, только мальчишка был с бородой. В его поведении также наблюдались особенности. Декабрист А.Ф. Фролов отмечал: «Завалишин с нами не обедал, пищу его составляли кедровые орехи по преимуществу. А гулял на том же дворе с отпущенной бородой, что было тогда диковинкой, в шляпе с широкими полями и с Библией в руках». Иногда он допускал высказывания, которые вызывали неодобрение товарищей. Но вот тот факт, что он содействовал тому, что Чита в 1851 году получила статус города, пожалуй, не оспаривает никто. Он доказал, что по географическому и геополитическому расположению Чита больше подходит для столицы Забайкальской области,чем старинный Нерчинск. Как же выглядела Чита в то время? Согласно отчётному документу за 1851 год, в городе была лишь одна улица, одна площадь и 7 переулков. 118 обывательских домов, а всего домов – 151. Через речку Кайдаловку – деревянный мост. Улицы – песчаные. Жителей 658 человек, из них – 32 казака. Население занималось хлебопашеством, разведением скота, огородничеством. Из политических ссыльных – единственный Завалишин. Самое большое здание – Михайло-Архангельская церковь. Вокруг неё, да по берегам Кайдаловки и левому берегу Читинки группировались все остальные постройки.
Дмитрий Иринархович Завалишин. Копия с акварели работы Н.А. Бестужева.
Об участии Завалишина в разработке «Проекта на устройство областного города Читы», утверждённого в 1862 году императором Александром II, в его «Записках» можно прочесть. Он занимался расколоткой кварталов, часто в дождь и по жнивью, без обеда, он старался как можно скорее сделать топографические съёмки, чтобы случайно поставленный дом не повлёк за собой кривизну улиц… Но его имя не могло быть упомянуто в государственных документах, потому как статус государственного преступника не позволял этого.
План Читы 1862 года
Завалишин, пережив всех своих товарищей, покинул этот мир в 1892 году 88 лет от роду.
Увековечить память декабристов
В 2025 году Россия будет отмечать 200-летие восстания декабристов. Есть ещё время, чтоб подумать о монументе или каком-либо другом сооружении, посвящённом мятежным дворянам. Ведь Забайкалье – то место, где они оставили яркий след. Где бы одновременно находились 85 представителей передового дворянства России? Мы благодарны им за то, что они сделали для культурного и экономического развития нашего края, подъёма цивилизации. На нашей земле они были первыми учителями, врачевателями, просветителями. Первые школы для казачьих и крестьянских детей, общественные библиотеки, первые систематизированные труды о флоре, фауне, метеорологические наблюдения….
Общественность Читы неоднократно поднимала вопрос об установке монумента, скульптуры, стелы, посвящённых декабристам, но дальше конкурсов, обсуждений каких-либо проектов или предложений дело не продвигалось. Несколько поколений ушли из жизни с мечтой о памятнике. Площадь в центре города, названная в честь декабристов, помнит огромный камень, на котором наши предшественники начертали «Здесь будет установлен памятник декабристам». Простояв несколько лет, булыжник в одну из ночей исчез, видимо, кому-то помешал. Последние реконструкции-реставрации площади были поручены людям, которые, судя по всему, ничего не знают о декабристах, потому как даже небольшого памятного знака, посвящённого тем, чьим именем названа площадь, не предусмотрели… А на той самой набережной имени Завалишина на аншлагах (табличках с указанием наименования улицы) до сих пор фамилия Завалишина отсутствует…
Все материалы рубрики "Чита вчера: история, лица"
Людмила Арзамасцева
Фото из источников в Интернете
«Читинское обозрение»
№24 (1560) // 12.06.2019 г.
0 комментариев