Творчество Николая Васильевича Гоголя известно каждому жителю нашей страны со школьной скамьи. В ряду великих отечественных писателей мы вспоминаем его имя сразу после Александра Сергеевича Пушкина.

Создаётся впечатление, что немногочисленное литературное наследие Николая Васильевича досконально изучено не только гоголеведами, но и многими поколениями читателей. Кто не потешался над чёртом в «Ночи перед Рождеством» (12+), не сочувствовал жизненной драме Тараса Бульбы или не размышлял о том, куда мчит нас Русь-тройка? Однако Гоголь был не только мастером художественного слова, но и поразительно разносторонним человеком.

Круг его интересов был необычайно широк, даже для ХIХ века. В 1830–1840-е годы Гоголь пишет и читает лекции по отечественной и всемирной истории в Санкт-Петербургском университете. Находясь в Риме, изучает археологию, посещая раскопки катакомб. Современников удивляют его глубокие познания в нумизматике, живописи, географии, ботанике. Гоголь — знаток богословия, прекрасно ориентирующийся в трудах Отцов Церкви и святоотеческой литературе.

Интерес писателя к географии хорошо виден на примере его художественных произведений, действия которых разворачиваются на пространствах Малороссии и Петербурга. Нереализованными остались планы обширного сочинения по комплексному описанию географических пространств России. Тем не менее имеющиеся в нашем распоряжении материалы свидетельствуют о большом внимании Гоголя к Сибири, в том числе и к Забайкалью.

Отметим, что интерес к необъятным сибирским пространствам на уровне литературы вошёл в моду с лёгкой руки Екатерины II. Императрица, не чуждая литературному творчеству, была автором пьесы «Шаман Сибирский».

Фотопортрет Гоголя, 1845 год. Ретушь фрагмента групповой фотографии. Фотограф: Сергей Львович Левицкий

Чичиков в… Сибири

Специалисты по творчеству Гоголя полагают, что его интерес к Сибири возник во время работы над вторым томом «Мёртвых душ» (12+). В Сибирь (по-видимому, в третьем томе) должен был попасть Чичиков. Основанием для этого мнения послужил факт того, что в 1851 году Николай Гоголь брал у Ивана Сергеевича Аксакова и Степана Петровича Шевырёва для чтения «Путешествие по Сибири в 1733–1743 гг.» Иоганна Георга Гмелина и «Путешествия по разным провинциям Российского государства» (16+) Петра Симона Палласа.

Между тем внимательное прочтение эпистолярного наследия писателя свидетельствует об его интересе к Сибири, начиная с юношеского возраста. В письме к дяде Павлу Косяровскому 3 октября 1827 года восемнадцатилетний Гоголь писал: «На днях читал я «Письма о Восточной Сибири» Алексея Мартоса (отметим, что отец Гоголя был лично знаком с Алексеем Ивановичем Мартосом — сыном известного скульптора). Мне очень понравилось: желал бы я видеть выходящими побольше этаких книг в свет». Из писем первой половины 1830-х годов видим, что Николай Гоголь, к тому времени уже известный литератор, переписывался с Григорием Ивановичем Спасским (1784–1864) — крупнейшим знатоком Сибири тех лет, издателем журналов «Сибирский вестник» и «Азиатский вестник».

Другим источником, из которого Гоголь мог почерпнуть знания о Сибири, являлось личное общение писателя с алтайским миссионером архимандритом Макарием Глухарёвым (1792–1847). Они познакомились в конце 1839 года в Москве, куда Николай Васильевич привёз своих сестёр Анну (1821–1893) и Елизавету (1824–1864). Макарий, который к тому времени был известным миссионером и перевёл Библию с древнееврейского на русский язык, поразил Гоголя своей учёностью и нравственными качествами. В письме к матери в январе 1840 года Гоголь писал: «К счастью моему, сюда приехал архимандрит Макарий — муж, известный своею святою жизнью, редкими добродетелями и пламенною ревностью к вере… Я сам по нескольким часам останавливаюсь и слушаю его, и никогда не слышал я, чтобы пастырь так глубоко и с таким убеждением, с такою мудростью и простотой говорил».

В художественной прозе Гоголя в этот период образ Сибири представлялся как место каторги. В «Невском проспекте» (12+) читаем: «Сибирь и плети он почитал самым малым наказанием для Шиллера». В «Повести о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» (12+) Довгочхун просит судью своего противника в «кандалы заковать и в тюрьму или государственный острог, препроводить и в Сибирь на каторгу по надобности заточить».

«Клад для естествоиспытателя»

В конце 1840-х–начале 1850-х годов Гоголь внимательно читает и делает обстоятельный конспект книги Петра Симона Палласа «Путешествие по разным провинциям Российского государства» (16+). Книга была взята, как уже было отмечено, у известного литературного критика и историка Степана Петровича Шевырёва, обращаясь к которому Гоголь писал: «Пришли мне Палласа все пять (имеется в виду томов) с атласом, сим меня много обяжешь. Мне нужно побольше прочесть о Сибири и северо-восточной России». Когда читаешь конспект Гоголя, удивляет тщательность, с какой он выписывал все сведения о растениях, их особенностях, времени созревания и цветения. Немало страниц конспекта посвящено забайкальской природе, описанию берегов Онона и Ингоды. Резюмируя, он пишет: «Вообще, Даурия и всё, лежащее за Байкалом, — клад для естествоиспытателя». Когда читаешь конспект Гоголя, удивляет тщательность, с какой он выписывал все сведения о растениях, их особенностях, времени созревания и цветения. Немало страниц конспекта посвящено забайкальской природе, описанию берегов Онона и Ингоды. Резюмируя, он пишет: «Вообще, Даурия и всё, лежащее за Байкалом, — клад для естествоиспытателя».

Замечательным по важности является подробный конспект Гоголя с описанием навыков верховой езды у тунгусов. Можем полагать, что автора повести «Тарас Бульба» (16+) порадовало описание казацкого духа одного из коренных забайкальских народов: «Бодры, свежи, мастера ездить на лошадях и стрелять из лука. Для казацкой службы нет лучшего народа ни в храбрости, ни в верности. Искусство их пускать стрелы изумительно: воткнувши одну стрелу в землю и расскакавшись на лошади изо всей мочи, они перестреливают её из лука другою. В одно и то же время, сидя на лошади, погоняет плетью, берёт стрелы, не имея в руках узды, управляя лошадь только одним движением своего тела. Держится одной ногой за седло, на скаку всем телом повесится в сторону, опрокинется, стреляет назад, не сворачивая лошади с бегу».

«Гоголь у нас один…»

В заключение отметим, что не только Гоголь проявлял живой интерес к нашему краю, но забайкальцы при жизни писателя по достоинству оценивали его творчество. Нерчинский купец и учёный-самоучка Михаил Андреевич Зензинов (1805–1873) в письме к ближайшему другу Гоголя — историку и издателю «Москвитянина» Михаилу Петровичу Погодину 30 января 1843 года писал из Нерчинска: «Гоголь — великий наш художник-писатель. Гоголь у нас один, и долго-долго не будет другого. Он растёт талантом видимо и перед глазами. Его перо — кисть художника, его поэтические места «Мёртвых душ» так патриотически высоки, так глубоки чувством, так прелестно очаровательны, что божусь Вам, я немного читывал подобного на русском языке; в них одно русское, одно нам родное, одно близкое к нашему сердцу».

Все материалы рубрики «Темы»

Роман МАКАРОВ,
главный редактор газеты
«Профсоюзы Забайкалья»
Фотограф: Сергей Львович Левицкий
«Читинское обозрение»
№31 (1827) // 31.07.2024 г.

Вернуться на главную страницу