Часто перебираю дневники, отдельные тетрадные листочки, исписанные мелким почерком моим отцом Иваном Васильевичем Арзамасцевым. Пройдя войну от первого до последнего дня, он словно торопился записать всё то, что осталось в памяти о тех четырёх страшных годах его жизни: бои, окружение, прорыв, снова бои, госпитали, знаменитый Тацинский рейд, контузия, служба в СМЕРШ… Его не стало в 65. Но остались повести, публицистика, воспоминания о пережитом. Вот, как он описывает начало войны, её самые первые страшные дни.

Полковник, начальник штаба УВД, 70-е годы

21 июня 1941 года – светлый солнечный день. Рота шла строем. Отличная выправка, чеканный шаг… Запевала с подъёмом выводил: «Если завтра война, если завтра в поход…». Бойцы шли с тактических занятий. Была суббота. А вечером по увольнительной ребята гуляли по улицам Львова, где дислоцировалась восьмая танковая дивизия, её ударные полки и многие батальоны, в том числе восьмой отдельный автомобильный батальон, в составе которого служил мой отец.

«На всю жизнь у меня остался в памяти тёплый и ласковый украинский вечер. Старинный красивый город дышал ароматом цветов и фруктовых деревьев, озорной ветерок обсыпал прохожих лепестками отцветающих каштанов», – запишет он потом…

На улицах – счастливые, празднично одетые и улыбающиеся люди. А в это время в каких-то 30-40 километрах от города Львова, на границе враг делал последние приготовления к нападению. Парни ещё не успели как следует заснуть, когда набатом по летнему лагерю прозвучала команда дежурного по части, который, бегая между палаток, кричал: «Боевая тревога! Боевая тревога!». Бойцы, один за другим, застёгивая гимнастёрки, бежали к автомашинам. Чистые, блестевшие свежей краской, трёхтонные ЗИСы, нагружённые боеприпасами, горючим, запчастями и продовольствием, выстроились под широкими кронами каштанов. Но приказа к выступлению пока не было. Многим подумалось, что тревога, скорее всего, учебная. Голубое бездонное небо было таким же обычным, как вчера, позавчера. Над городом поднимался утренний туман. Из репродуктора, что висел над аркой летнего лагеря, передавалась утренняя зарядка. После неё диктор объявил о концерте ансамбля Красной Армии. И опять над головами покатилась строевая красноармейская песня «Если завтра война»… Никто тогда ещё не мог подумать, что если вчера она была просто маршем, то сегодня её слова позовут на подвиг. Вдруг на горизонте, в той стороне, где находился военный аэродром, поднялся чёрный столб дыма, а в ушах отдавался гул моторов. Официального сообщения пока не было, но уже отчётливо видно было, как над вокзалом и центром города пикировали бомбардировщики с чёрно-жёлтыми крестами, как огромными фейерверками взвивались столбы пламени и дыма. В 12 часов дня репродукторы замолчали. Оборвалась музыка. Через несколько минут – голос В.М. Молотова: «Наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами!». Бойцы в оцепенении ловили каждое слово.

Поступил боевой приказ: отбросить врага и уничтожить. Во второй половине дня, сосредоточившись в Яновском лесу, танковые полки восьмой дивизии, которой командовал молодой полковник Пётр Семёнович Фотченков, вступили в смертельный бой. К этому времени за плечами комдива был уже славный боевой путь. Он был комиссаром интернациональной бригады в Испании, кавалером орденов Ленина и Красной Звезды. Это был бесстрашный и находчивый командир. Танкисты, следуя его примеру, сражались с врагом до последнего вздоха.

С первых же ударов фашисты почувствовали мощь советских танков «КВ» и «Т-34». Наши бронированные машины крушили немецкую технику, гусеницами давили пушки, миномёты, пулемётные расчёты. Более того, в первый же день гитлеровцы на участке этой дивизии были отброшены от границы километров на 40. И всё-таки силы были слишком неравны. То в одном, то в другом месте образовывались бреши, прорывы. Танкисты сражались без перерыва и отдыха. С боями делали большие переходы, закрывая отдельные участки фронта. Выходили из строя моторы. Тяжёлые «КВ» застревали в балках. Всё меньше оставалось боевых машин. Но они снова и снова вступали в бой.

«На моих глазах танк, которым командовал земляк Александр Логинов, с перебитой гусеницей был окружён 6 гитлеровскими танками. Через громкоговоритель немецкий офицер приказал экипажу сдаться в плен, обещая райскую жизнь. Но советский танк, весь израненный, отвечал залпами, огрызался пулемётными очередями. Немцы открыли огонь из подтянутой к месту сражения батареи пушек. Танк вспыхнул, как свеча. Командир успел спрыгнуть в глубокую воронку, а стрелок-радист был сражён пулемётной очередью в грудь. Но он упал не сразу: с автоматом в руках продолжал бежать вперёд. Сколько он пробежал? Метр, два, десять… Солдат и мёртвый шёл вперёд, устрашая врага… Мы вынесли стрелка-радиста и похоронили. Могила товарища осталась безвестной…».

Но разве это был не подвиг одного и десятков тысяч бойцов и командиров Красной Армии, принявших на себя первые, самые тяжёлые бои большой и суровой войны? Фашисты дорогой ценой заплатили за каждую пядь нашей земли. Но это будет позже. А пока над головами гул немецких самолётов и вой фашистских бомб. В эти июньские дни они имели подавляющее преимущество в небе. Но вот один эпизод. Как-то в конце июня 1941 года в стаю гитлеровских стервятников врезался наш истребитель. Он метался из стороны в сторону, поливая врага огнём. Вот начал падать «юнкерс». Загорелся второй, задымился третий. Строй смешался. В небе повисли два парашюта. Комиссар батальона с бойцами побежали к месту приземления фашистских асов. Те сдались без сопротивления. «Это были первые фашисты, которых мы увидели наяву. Упитанные, наглые, надменные. Один из них злобно ругался… Имени нашего героя-лётчика, сгоревшего с самолётом, мы так и не узнали. Не сообщалось о нём и в сводках Совинформбюро».

Сколько их было, безымянных героев, в первые дни войны! Сотни, тысячи, десятки тысяч. Не все они увековечены. Имена многих остались безвестными. Они не получили положенных боевых наград, на них не писали реляций. Да и писать тогда было некогда, а подчас и некому, части отступали, попадали в окружение…

Люди чувствовали страшную усталость, буквально валились с ног. Зачастили густые мелкие дожди. Дороги разбухли. А надо было воевать, бить фашистов в любую погоду. Во всей дивизии осталось пять исправных танков, потом три. И вот эти три исправных и один неисправный танк при поддержке полубатальона пехоты напали на немецкую колонну. Завязался скоротечный бой. Немцы не ожидали столь дерзкого нападения. На дороге забушевало пламя. Оно было заметно издалека. Пламя горького июня 1941-го…

Но великий подвиг тех, кто принял на свои плечи первые удары войны, был первым шагом к Победе, Победе 1945-го.

Все материалы рубрики "Великая Победа"
 

Людмила Арзамасцева
Фото из личного архива
«Читинское обозрение»
№25 (1561) // 19.06.2019 г.

Вернуться на главную страницу