Накануне очередной «Забайкальской осени» Максим Викторович Стефанович, писатель и журналист, а по совместительству, получается, мой сын, закончил художественно-исторический роман «Клянусь любить Гулю». Это повествование о жизни и судьбе моей мамы и её родителях, о моём отце и нашей стране – с Первой мировой и по Великую Октябрьскую революцию, а там – белые – красные, ГУЛАГ, Великая Отечественная и многое, многое другое, чего мы знать не знали и слышать не слышали, потому как архивные материалы много лет были засекречены от рядовой публики…

Надеюсь, мой Читатель, ты понимаешь, какое нелёгкое дело писать о близком тебе человеке. Когда-то много лет подряд я занималась молодыми забайкальскими поэтами и прозаиками в творческом объединении «Надежда» при Читинской писательской организации. Их было около трёх десятков, юношей и девушек, чья литературная одарённость не вызывала сомнений. Был членом «Надежды» и Максим.

Те, кто помнит то время, могли бы подтвердить, что его-то я как раз ничем не выделяла, говорила: «Ничего. Подожди, потерпи, когда-нибудь придёт и твой час»… И занималась я совсем другими ребятами. Просто ни меня, ни Максима люди сторонние тогда бы не поняли. С той поры прошло более двадцати лет. Максим стал членом Союза журналистов России, членом Союза писателей России, написал полтора десятка поэтических и прозаических книг, снял несколько фильмов, подготовил три десятка фотовыставок на самые разные темы культурной и спортивной жизни Забайкалья. На три года он уезжал со своей семьёй в Москву.

Вернулся с сыном и дочерью в Читу, уже четвёртый год они живут здесь, на своей родине.

Несколько лет назад Максим, пока ещё сам не отдавая отчёта себе, зачем, стал собирать материалы о жизни нашей семьи. Двадцать лет назад, незадолго до смерти моей мамы, Татьяны Алексеевны Стефанович, он стал записывать на магнитофон свои разговоры с ней – о Колыме, о том, как встретились там мой отец и она, о моём рождении в зэковской больничке… Бабушка подробно рассказала ему, что могла, что помнила. Он собирал семейную переписку, фотографии, записывал, вроде бы, случайные разговоры… Потом наступила пора архивных документов. У него хватило терпения и интереса перерыть, перечитать многие тысячи листов всевозможных воспоминаний, публикаций о той поре, переписку красных и белых командиров, общественных деятелей, всевозможных свидетельств той эпохи.

И около года назад он, наконец, засел за рукопись… Впервые в жизни я видела такую писательскую работу. Максим поднимался в шесть-семь утра, и с небольшим перерывом на чай или обед работал до часу–двух ночи. А назавтра – тот же режим… И так – долгие месяцы. Поздно вечером он обязательно звонил мне (всю весну, лето, осень он жил и живёт в Дарасуне) и читал написанное за день. Это были от 5-6 до 10-11 страниц готового текста. Вроде бы мало. Но если учесть, какая работа шла по уточнению исторических фактов, имён, событий, получалось совсем немало. Мне казалось, что я довольно неплохо знаю историю нашей страны.

Но, когда настало время знакомиться с фактами, которые выуживал в архивных материалах мой сын, я испытывала самое настоящее потрясение. Я намеренно не хочу вдаваться сейчас в какие-то подробности – зачем будущим читателям портить впечатление от написанного? Но могу вам сказать со всей ответственностью: эта книга совершенно точно не оставит людей равнодушными. По крайней мере, думающих – точно.

В окончательном варианте получилось 700 с лишним страниц сжатого, как пружина, живого и уже живущего своей жизнью текста.

Два тома. Название этого романа – «Клянусь любить Гулю»… И вот что я поняла за то время, что роман рос, ширился, начинал дышать воздухом той больной и горячей поры, о которой в повествовании идёт речь: то, что нам преподавали в школах, институтах и техникумах под названием «История России», с действительностью имеет мало что общего. Разочарована ли я открывшимися обстоятельствами жизни нашей Родины? Ни в коей мере! Зато появилось понимание, какие муки претерпел мой народ, моя семья.

Понимание того, что называется «русским характером», «русской силой», «русским долготерпением и мужеством».

Как я уже упоминала, роман был готов к «Забайкальской осени – 2019». А дальше начались проблемы… Дело в том, что меня изо всех сил старались подвигнуть разные люди, от участников литературных семинаров до руководителей этих семинаров, на то, чтобы я написала критический материал о нынешней литературной осени. Всем хотелось, чтобы прозвучало и то, и другое, и третье.

Ну, а я остановилась на том, что напишу о самом больном и вполне знакомом. Хотя знаю, что недовольных будет предостаточно…

Итак, что выяснилось на нынешней «Забайкальской осени»? Такой профессии – писатель – видимо, в стране, Забайкалье уже не существует. Писательство превратилось в какой-то странный клуб по интересам. Никто не заинтересован в издании даже самых хороших, талантливых книг.

Писатель должен написать хорошую, востребованную рукопись. Должен найти деньги на её издание. И потом сам, как лотошник-коробейник, ходить по городам и весям и «двигать в массы» своё произведение. А где брать деньги на издание, твоё личное дело. А речь идёт не о копейках, о сотнях тысяч рублей. Чтобы написать рукопись такого объёма, как «Клянусь любить Гулю», по-хорошему-то, нужно 2-3-4 года. Может быть, и больше – у пишущих людей разная работоспособность. Чем писатель должен кормить свою семью? Сейчас в семье Максима четверо школьников. Надеюсь, понятно, с какими проблемами сталкиваются родители.

И что же получается? Издаются далеко не самые талантливые рукописи, а те, на которые находятся деньги. Всевозможные силовые ведомства, которые не оставляют без помощи своих бывших сотрудников. Предприниматели, чьи близкие проявили себя как писатели.

А всем прочим советуют: «Ищите спонсоров!». Ответственно заявляю: в Забайкалье спонсоров нет. Потому что любой предприниматель, едва заходит разговор о спонсорстве, спрашивает: «А что я буду от этого иметь?». Вот и всё…

Когда наш нынешний губернатор Осипов искал людей, готовых не за страх, а за совесть трудиться на благо родного края, Максим несколько раз со своими наработками пытался попасть к нему на приём. Бесполезно! Мощная заградительнаяя линия стояла и стоит вокруг губернаторского кабинета, и преодолеть её просто невозможно…

Но вернёмся к роману… Его прочитали люди, знающие книгоиздательство в тонкости. И все, как один, сказали: «Это книга не забайкальская и не читинская. Раньше о таких книгах говорили: «Издание всесоюзного значения». И писатель, соответственно, не читинский, не забайкальский – всесоюзный. Только вот почему-то, пряча глаза, понимающие люди говорят: «Вам не дадут в Забайкалье, в Чите издать такой роман». Понятно… Денег на издание нет и не будет, это ясно. Кроме того, мы с Максимом кому-то сильно не нравимся. Так что книга-то родилась. Хорошая. А что делать со всем остальным, просто неясно.

Все материалы рубрики "Читаем"
 

Елена Стефанович,
член Союза российских писателей,
Заслуженный работник
культуры Читинской области
«Читинское обозрение»
№43 (1579) // 23.10.2019 г.



Вернуться на главную страницу