Полковой художник выдавал «на гора» по два-три десятка рисунков бойцов и командиров в день, а вот над портретом ординарца работал несколько часов. Хотелось выписать не просто облик, награды, а ещё и характер сорванца, сбежавшего на фронт. В скоротечной войне с Японией это было редкостью…

Анатолий родился в Борзе в семье советских немцев 7 сентября 1931 года. В забайкальский городок их привёл поиск лучшей доли. «Немецкий вопрос» в СССР может и не был «горячим», но национальность советские немцы предпочитали не афишировать и семейство Штайнов теперь именовалось Радионовыми.

Семья в конце 1930-х перебралась в Читу. Годы войны пережили с трудом. Хватили и холода, и голода. Толик помимо обязательных работ по дому после школы помогал бойцам из аэродромной службы, что за мельницей Кулаева (потом аэродром назовут «Черёмушки»). Приносил сушняк для буржуек, гонял в магазин за куревом и досконально изучил «винторез» – легендарную винтовку Мосина. Довелось и пострелять.

С друзьями Юркой Зубковым и Женькой Логачёвым страстно хотели отправиться на битьё фашистов. Но война окончилась. Все радовались и ревели. А в конце июля через станцию поползли эшелоны…

Вокзал на Чите-первой всегда был тесноват из-за обилия пассажиров. Анатолий с Женькой то и дело выходили из душного помещения и смотрели, как мимо шли ночные эшелоны с техникой и бойцами, сновавшими к будке с кипятком при коротких остановках. 

Уже светало, когда очередной состав остановился на четвёртом пути. Два бойца из вагона с большими красными крестами стремглав бежали к «кипятошной» с парой чайников в каждой руке. «Как попрут обратно-то с кипятком? Обожгутся»… И паренёк живо предложил свои услуги. Подавая чайники, Толя тихо спросил: «А вы далёко?».

– Дак на службу, в Забайкалье, – молвил щуплый сержант с орденом Славы на груди.
– Повоевали?
– Прагу брали. Немчуру в полон…
– А как они, немцы, там? 
– Да люди как люди, а фашисты – звери…
– Дяденьки! Меня возьмите с собой. Один я тут, родителей давно нету. А брат съехал по вербовке. 
– Не положено.
– Дяденьки!..
– Давай хоть покормим пацана…

 Так Анатолий Радионов оказался в вагоне медроты полка, направлявшегося в сторону Борзи на позиции Забайкальского фронта, куда передислоцировалась из Чехословкии 227-я гвардейская стрелковая дивизия.

Борзю миновали тоже ночью. «Лишний» в вагоне обнаружился только на месте разгрузки – в Даурии. Толя рассказал о своих сиротских «мытарствах», и врачи и медперсонал привязался к пареньку всей душой. 

Гневный окрик начальника эшелона только придал уверенности медикам в намерении сделать его сыном полка. Дошли до командира. Здоровяк-полковник Соломыкин ситуацию решил просто: «Своими правами зачисляю Радионова ординарцем. Точка. Поставить на все виды довольствия!». Так маленький читинец стал воспитанником полка.

Михаил Матвеевич Саломыкин нового ординарца поручил сержанту Пушкину. Обмундировка нашлась быстро, и также стремительно полк выдвигался своим ходом на восток Монголии.

9 августа полк пересёк границу с Маньчжоу Го. Грохот первых залпов полковых пушек ошеломил сына полка и заворожил своей мощью. Мелкие поручения командира и сержанта Радионов исполнял чётко. Вот и сейчас, держа под уздцы монголку-лошадь, он ожидал слова комполка. Командир в бинокль увидел, как ожила было подавленная огневая точка японцев и наша пехота залегла. «Командиру второй батареи – подавить!» – но слова Саломыкина не услышаны – обрыв линии связи. «Воспитанник Радионов! Задачу уяснили? Исполнять!». И гордый поручением, Анатолий пустил в галоп свою монголку. На полпути лошадь рухнула: пуля попала прямо в голову. Отряхнувшись, Радионов увидел неподалёку полуэскадрон цириков. Один из них подскакал и, спрыгнув с коня, передал ему повод. Немедля Толя вскочил в седло. Поручение выполнил.

Полк вновь на марше. Теперь уже штатный ординарец, Толя ехал в машине командира и не отходил от него, как и было положено. Ещё несколько дней боёв – и враг повержен. Маленькому солдату встречные китайцы чуть ли не аплодировали. А сами оборванные, измученные и голодные. Толя отдал им все свои пайковые консервы.

Полковник Саломыкин, конечно же, узнал, что сорванец сбежал на фронт и, списавшись с Читой, установил связь с родителями…

Читинская школа №20 была изумлена, когда перед самым Новым годом на занятия пришёл в гимнастёрке с гвардейским знаком и медалью воспитанник школы Толька Радионов.

На призывной комиссии Анатолий попросился в авиацию, а вернее был зачислен в десантники. Вроде бы были льготы у фронтовика. Здесь его все знали. Однако и это пришлось доказывать уже по месту службы: удостоверение к медали затерялось. Через месяц пришло письмо из Прибалтики от Саломыкина, заверенное военкомом Каунаса. Оно гласило, что «вместе с полком принимал участие в разгроме японской Квантунской армии в Китае Радионов Анатолий А. …После окончания войны полк передислоцировался в Красноярск, и Радионов был оставлен в Чите. В итоге воспитанник полка мальчик Радионов Анатолий А. в полку пробыл (прослужил – прим. авт.) с июля по декабрь 1945 г., т.е. шесть месяцев».

После службы в армии Анатолий занимался авиаспортом, учил десантироваться читинских пожарных, работал на авиабазе и Читинском авиапредприятии инструктором парашютной службы. Ветеран войны, Анатолий Алексеевич был частым гостем воинов Читинского гарнизона и рассказывал о победе над японскими милитаристами.

Воспитал двоих дочерей. Трагическая гибель старшей Берты в 2000-м году подкосила его мгновенно. Похоронен в Чите. Младшая Ирина сегодня возглавляет городскую организацию российских немцев «Хофнунг» (Надежда).

Осознавал ли немецкий мальчишка свой поступок? Скорее – да. Ведь он был советским немцем.

Все материалы рубрики "Страницы истории"
 

Александр Лыцусь
«Читинское обозрение»
№35 (1363) // 02.09.2015 г.

Вернуться на главную страницу