Когда в начале войны пришла похоронка на старшего сына Леонтия, моя бабушка долго и внимательно её читала, потом решительно возвратила почтальонке. «Забери своё вранье! Сын мой жив! Только тяжело ему сейчас».
Похоронку почтальонка отказалась забирать, и тогда бабушка разорвала её на мелкие кусочки, бросила в горящую печь. А примерно месяца через два от Леонтия пришло письмо с фронта. Он сообщал, что был тяжело ранен под Москвой. Его без сознания увезли в госпиталь, там «заштопали», и теперь он снова «бьёт фашистскую нечисть».
Вся Урульга удивлялась необыкновенной прозорливости бабушки Анны. Как, каким чутьём она почувствовала, что сын выжил, что похоронка на него выписана по ошибке. Много позже выяснилось, что в 16-й стрелковой роте, сформированной из забайкальцев, в которой служил Леонтий, был его однофамилец и тёзка. Тот действительно погиб, похоронку же отправили не его родным.
Анна Григорьевна. Мать Леонтия и Бориса. 1969 г.
Воевал на фронте и младший брат Леонтия – Борис. Мой отец. Призванный на срочную службу в 1939 году, он пробыл в советской армии семь долгих лет из-за войны. Демобилизовался почти через год после капитуляции Германии – в марте 1946 года. Получилось так, что 30-му автополку, в котором служил отец, пришлось участвовавать в восстановлении жизненно важных хозяйственных объектов поверженной германской столицы. Все годы войны отец прошоферил на передовой, много раз подвергался смертельным опасностям. Хорошо помню его удивительный, невероятный рассказ о чудесном спасении на фронте.
Это было в 1942 году, в один из дней Сталинградской битвы. Часть автоколонны отца, занимавшаяся подвозом боевой техники и снарядов, попала под мощную авиабомбёжку немцев. Только одна бортовая машина, которой управлял отец с напарником Алексеем Захаровым, оставалась невредимой.
– Мы пробирались в огне и дыму по тряской ухабистой дороге, – вспоминал отец. – Страха не было. Лишь какое-то тупое равнодушие к возможной смерти. Одно желание – доставить до места груз. И вдруг резко погружаемся в звенящую тишину, в нос ударяет едкий запах гари, клубами поднимающийся с земли. Вражеские самолёты, бомбившие нас, скрываются за горизонтом. Показалось, они не просто улетали, а трусливо драпали, хотя на них никто не нападал… Я резко притормозил машину, увидев на близком расстоянии неизвестно откуда возникшую пожилую женщину, поразительно похожую на мою мать Анну. Она стояла посередине дороги, смотрела в небо и неистово крестилась. Такая же маленькая, худощавая, решительная. Собрался было с ней заговорить, спрыгнув из кабины машины, но она мгновенно исчезла, словно растворилась в воздухе.
Мы с Алексеем сначала толком не разобрались, подумали, что уже находимся на том свете. Потом до нас дошло, что, всё-таки, мы живые, что бомбёжка закончилась, что видение странной женщины, похожей на мою родную мать, стало нашим спасением. И вот, что интересно. Как только довезли и разгрузили снаряды, возвратились все фронтовые звуки. Вой снарядов, взрыв бомб, гул артиллерии.
Уже накануне Дня Победы, проходя службу в городе Ное-Мюли (предместье Берлина), отец неожиданно получает письмо от Леонтия, о котором ничего не знал с начала войны. Брат рассказал о своём тяжёлом ранении под Москвой, и о том, как однажды ночью, находясь между жизнью и смертью, он увидел в госпитальной палате сидящую рядом с ним мать Анну. Он даже слышал, как она молилась за его здоровье. После этого Леонтий быстро пошёл на поправку.
Борис (сидит слева). Предместье Берлина. 1945 г.
Великая Отечественная война окончилась нашей справедливой победой. Сыновья родной бабушки вернулись домой в своё любимое село Урульга, что на берегу живописной Ингоды. Я с гордостью вспоминаю о них, славных фронтовиках.
Леонтий отличился на защите Москвы, за что удостоен медали «За отвагу», которой очень гордился. У него одиннадцать благодарностей от военного командования. Он – участник двух великих сражений (Курской и Сталинградской битв), без которых невозможна была бы победа над немецким фашизмом; освобождал Будапешт и Прагу. Из-за многочисленных тяжёлых ранений на фронтах, сильно подорвавших здоровье, он прожил всего лишь 56 лет, умер в 1966 году.
Леонтий, 1966 г.
Мой отец Борис встретил День Победы в Берлине, а до этого участвовал в его штурме под командованием легендарного маршала Константина Рокоссовского. Ему повезло – за все годы войны – ни одного ранения, хотя побывал в такой кровавой мясорубке, как Сталинградская битва. Перед смертью в октябре 1999 года (в возрасте 79 лет) он передал мне свои фронтовые награды, среди которых – Орден Отечественной войны, медали «За оборону Сталинграда», «За взятие Берлина», «За победу над Германией».
Борис (справа), февраль 1946 г. Борис (слева), март 1945 г.
Однажды я спросил бабушку, насколько чудесные видения были правдой, а не выдумкой?
– Я и сама об этом не догадывалась. Не знала, что общалась с сыновьями на войне. Они сами рассказали об этом после возвращения домой. А когда они воевали, находились в бою, я сердцем чувствовала, когда им угрожала смерть. И молилась, молилась, пока не становилось легче.
Наверно, было бы не совсем правильно утверждать, что бабушкины сыновья выжили на войне только за счёт её молитв и чудотворной иконы. Не без этого, разумеется. Но, прежде всего, они сами были храбрыми и умелыми воинами, могли выходить победителями из самых трудных ситуаций на фронте.
Бабушка до конца своей жизни верила в чудодейственную силу иконы, доставшейся ей от её бабушки, трудно поверить, ещё в конце XIX-го века. С помощью этой иконы, с изображением святой Марии с маленьким Иисусом, бабушка была излечена в девичестве от какой-то страшной болезни. С тех пор с иконой бабушка не расставалась, спасла от смерти многих тяжелобольных селян.
Та самая икона
Её не стало в 1969 году. Она не дотянула трёх месяцев до девяностолетия. Перед смертью попросила меня, совсем юного паренька, принести ей икону, чтобы в последний раз помолиться. На всю жизнь запомнилось её спокойное одухотворённое лицо.
Теперь бабушкина икона хранится у меня.
Все материалы рубрики "Великая Победа"
Виктор Афанасьев
Фото из личного архива
«Читинское обозрение»
№19 (1607) // 06.05.2020 г.
0 комментариев