Апрель этого года запомнится забайкальцам надолго из-за масштабных пожаров. Тогда наполовину исчезло село Усть-Ималка. В огне сгорело единственное жильё государственных инспекторов Даурского заповедника Батора Рыгзынова и Аюши Дабаева. Спустя полгода они получили сертификаты на покупку жилья.

Ветер дунул – свет погас
Из 63 домов в деревне сгорело более 30, и более 50 семей остались в чём были. Пострадавших могло быть больше, не будь 41 дом заколочен (покидают забайкальцы деревню). Ну, а те, кто остался в Усть-Ималке, чаще всего проживали в родительских домах. Например, Батор Рыгзынов.

19 апреля Батор и Аюша в составе группы сотрудников заповедника патрулировали степи на границе с Монголией. В соседней стране действовал пожар. Батор вспоминает, что тогда была нулевая видимость – дымом заволокло всю округу, и никто не понимал, откуда выскочит язык пламени. Не ждали беды и в родном селе Рыгзынова – Усть-Ималке. Отсутствие устойчивой связи сыграло роковую роль в тот день. «У нас люди про пожар вообще не знали. Из района их никто не предупредил даже! У нас ведь как? Чуть ветер дунул – свет погас, через двадцать минут пропадает связь, «мегафонная» вышка садится быстро. У нас и в райцентре (Нижний Цасучей – прим. авт.) связь постоянно «скачет». Так вот связи в тот день не было, ветер был больше тридцати метров», – сетует Батор.

Огненные языки
Огонь коварно обошёл группу инспекторов с севера, проскочив госграницу. Ошалевший ветер не давал его «взять», и пожар пошёл на Красную Ималку. «Прошли за ним километров пятнадцать, и мы догнали бы его, но в одну секунду ветер развернулся. Огонь пошёл на моё село». Инспекторы направились в Усть-Ималку. Степные дороги, так умиротворяющие в хорошие времена своей бескрайностью, в дыму казались экстремальной трассой. Порывы ветра лишь на секунду давали просвет водителю, ехавшему на первой скорости. Приходилось плутать и стараться не ухнуть вместе с машиной в старые русла речки Ималка. Дорога, на самом деле, короткая до села, заняла сорок минут. Проезжая по улице Молодёжной, Батор вместо дома увидел горящий факел. Огонь «выбирал» именно жилые дома, зайдя в село языками. «Когда в Усть-Ималку приехали, мой дом ещё был целым. Мы не стали ничего тушить, а начали искать людей. В деревне же много пожилых. Выводили их из домов, искали повсюду. Я маму свою искал, оказалось, что она у соседей была. У них дом каменный, в нём прятались. Эвакуировали в первую очередь людей, не имущество спасали. Потом, когда деревню всю проехали, мой дом уже горел», – рассказал Аюша Дабаев.

Спасать было нечего
Выйти из машины было невозможно – жара и столпы искр. «Тушить смысла никакого. В такой ветер это бесполезно: 30 метров в секунду и больше. После этого пожара даже огарков травы не было, земля горела. Я проработал в заповеднике 18 лет, но такого не видел. Пожары, они ведь всегда были, сутками приходилось тушить. Получается, что полжизни боролся с пожарами в степи, а свой дом потерял», – вспоминает Батор. И хорошо, что семья в этот момент не находилась дома – дочки Баясана и Димид были в детском саду в соседнем селе Кулусутай (в Усть-Ималке детсад отсутствует), не было дома и супруги Батора.

«Пожарным уже нечего было спасать. У меня сгорело всё: дом, постройки, хозяйство, техника. Хорошо, что основные документы лежали в барсетке. Сгорел аттестат, диплом горного техникума, военный билет, загранпаспорт. Ночь мы так и дежурили», – рассказывает Батор.

Также от апрельских пожаров пострадал ещё один из госинпекторов заповедника – Дмитрий Цыденжапов, житель села Лоха. По телефону он рассказал следующее: «От чабанской стоянки осталась только баня. На ней мы держали колхозных баранов-производителей. Сгорели мои телята, бараны вместе с ягнятами, свиньи, курицы. В тот момент я отбивал от огня своё родное село Лоха. Ветер был сильный, света в деревне не было. Мы поехали на стоянку, там у меня солнечные батареи. Думали, что воду накачаем. Приехали, а стоянки нет». Огонь сметал абсолютно всё на своём пути.

Сертификаты на жильё
Уже утром в Усть-Ималку приехали из краевого правительства. Оценивали ситуацию, считали ущерб, решали первоначальные вопросы. Погорельцам пообещали решить проблему с жильём до середины октября. «Я уехал на чабанскую стоянку мамину. Недавно мне выдали сертификат на миллион шестьсот. На меня одного. Купили квартиру в Нижнем Цасучее». Как мы уже отметили, Батор с семьёй жил в родительском доме и не являлся его собственником. Супруга и дети были зарегистрированы в Кулусутае, чтобы дети могли хотя бы там посещать детский сад. До получения сертификата пришлось пройти длинную дорогу: бесконечные поездки в райцентр, сбор документов, суды. Первоначальную компенсацию в 110 тысяч рублей Батор также получил только на себя, детей и супругу не учли. Но почему так? Домочадцы ведь есть, и жили они все вместе!

А ведь семье (как и многим другим) пришлось начинать всё с нуля. «Тяжело. Сначала как-то ничего понятно не было, а потом, чего ни кинься, то того нет, то другого. Покос начался. Ни болтика, ни гаечки нет. Элементарных вещей». И мало кто в Усть-Ималке намерен отстраиваться заново, люди уезжают поближе к благам цивилизации. Строить – дорого, да и повторение ситуации с пожарами никто не исключает.

Продержаться, не сломаться помогли друзья, коллеги по заповедному братству, знакомые и совсем незнакомые люди. «Люди со всей России переводили мне деньги. И я очень им благодарен», – искренне говорит Батор Рыгзынов.

Удачнее всё сложилось у Аюши: «К государству у меня претензий нет – всем помогло нам. В беде не оставили. Все бумаги получал вовремя, помогали власти (местные, краевые). Выдали сертификат на двоих с мамой, квартиру купили в Чите. Брат ещё был в доме прописан, но у него есть своё жильё, поэтому его не включали в список. Люди нам помогали. Даже незнакомые звонили с поддержкой». Восстановлена и стоянка Дмитрия Цыденжапова. Говорит, ничего доказывать в судах не пришлось, все документы оформляли прямо на месте.

Несмотря на то, что степные пожары уничтожили дома и чабанскую стоянку троих сотрудников Даурского заповедника, министерства природы краевого и федерального уровней отчего-то никак не отреагировали.

Толк в опашке есть
Так случилось, что Усть-Ималке довелось одной из первых пройти испытание огнём в тот злополучный апрель. Теперь появляются вопросы. «Монголы свою границу постоянно опахивают, а у нас вроде бы страна большая, а элементарно границу опахать не могут. Нынче немного опахали, но слабовато. Усть-Ималка тоже была опахана недостаточно хорошо», – говорит Батор Рыгзынов и уточняет, что в сильный ветер спасти от огня что-либо невозможно, но всё-таки толк в опашке есть. Уяснили ли мы свои ошибки, грубые и не очень просчёты того страшного урока?

Все материалы рубрики "Темы"
 

Ольга Чеузова
Фото с личной страницы
в соцсети В. Кирилюка
«Читинское обозрение»
№50 (1586) // 11.12.2019 г. 



Вернуться на главную страницy