Старшее поколение забайкальцев в своё время зачитывалось его произведениями. Романы, повести, сборники, издаваемые тысячными тиражами, разлетались моментально и быстро становились библиографической редкостью. Вершиной творчества, лебединой песнью писателя называют сборник легенд «Лунные колокола».
Родившийся на берегах Нижней Тунгуски, в таёжной деревне, он всегда был верен своему роду-племени, корни которого, как сам говорил, «от тунгусов». Из семьи потомственных охотников, с ранних лет с ружьём и собакой шагал по тайге, буреломам, хребтам, степям, и этого с избытком хватило на всю его творческую жизнь. Ему не было и тринадцати, когда началась война. Поэтому вместе со взрослыми пришлось добывать дикого зверя, больше для фронта, чем для себя.
Отслужив два года в армии, девятнадцатилетний Николай Кузаков пришёл в читинскую милицию. С отличной выправкой, предельной добросовестностью, большой тягой к знаниям, он быстро вписался в милицейские будни. Из служебной характеристики от 30 декабря 1952 года: «За этот период работы (два года – ред.) им разыскано 32 преступника, 90 человек, скрывающихся от алиментов, 29 человек за нарушение указа ПВС СССР от 14.07.51 г.».
Пробует писать стихи, в газете «Комсомолец Забайкалья» публикует первый рассказ «Скромный бухгалтер», отмеченный денежной премией МВД СССР. В августе 1954 года его переводят в политчасть УВД на работу в многотиражную газету «Социалистический порядок». Вот как в книге «Королевский выстрел» сам писал об этом: «Середина пятидесятых годов. Я работал у Ивана Васильевича Арзамасцева в политотделе редактором многотиражной газеты. Иван Васильевич был прост и доступен. Любили мы его. За глаза звали дядя Ваня. Если я допускал какой-нибудь ляп в газете, а такое случалось, Иван Васильевич собирал у себя в кабинете всех работников политотдела. Глядя на меня, говорил: «Что голову повесил, Полтора Никодима? (так он звал меня за высокий рост). – Это тебе не с медведем в обнимку по лесу ходить…». Все посмеивались, а у меня теплело на душе».
Самая первая небольшая детективная книга – «Следствие продолжается» (записки о милиции) – тиражом в 30 тысяч, принесла звание лауреата литературного конкурса республиканского Министерства охраны общественного порядка и Союза писателей РСФСР. Это было начало большой литературной деятельности. Первый роман «Любовь шаманки» был издан Московским «Современником» в 1975 году и сразу вызвал большой резонанс, положительные отзывы. Это окрылило. Через четыре года – второй роман, по заказу того же издательства, «Рябиновая ночь». Дальше – больше. Романы «Красная волчица», «Отзовитесь, лебеди»… А между ними – сборники «Тайга – мой дом», «У седого костра», «Чаша богов»…
14 ноября 1992 года в Читинском областном драматическом театре состоялась премьера спектакля «Любовь шаманки». Главный режиссёр театра Николай Березин позже признавался: «Я будто очутился в тупике и не знал, что делать… Мне нужно было понять что-то главное, главное в Вас. И вдруг понял – это какой-то особый дух, дух земли, любви, добра. Этот дух движет Вами во всех поступках и книгах».
В 1983 году в журнале «Байкал» была помещена повесть Кузакова «Хрустальный бокал». Красавице Фросе в таёжное село приходило несколько похоронок на мужа, но она им не верила и ждала любимого. И он выжил всем смертям назло, израненный вернулся в родной таёжный край. Вернулся без наград, принёс с собой только единственную память о войне – хрустальный бокал, подарок друзей-разведчиков. А ордена и медали нашли его намного позже. Мой отец на одном дыхании прочёл повесть. Фронтовик, прошедший войну от первого до последнего дня, он как-то особенно проникся сюжетом этой, казалось бы, незамысловатой истории, каких в войну было много, потом не раз перечитывал её, напечатал в газете «Забайкальский Рабочий» восторженный отзыв.
Меня в его книгах привлекали легенды, вплетённые серебряными нитями в общее содержание романов и повестей. Что нам известно о прошлом того края, в котором живём? Не очень многое. Пожалуй, только то, что в далёкие времена лишь кое-где по долинам рек обитали немногочисленные бурятские племена да промышляли «лёгкую рухлядь» тунгусы. Кочевали по дикой студёной земле. Письменности не было. Но из уст в уста, из поколения в поколение передавались песни и былины, сказки и легенды. В книге «Королевский выстрел», упомянутой вначале, многие легенды звучат из уст простой неграмотной, но с чистой душой ребёнка охотницы-эвенки Авдо. Каждая сказка или предание, длинные или короткие, несут в себе какие-то символы, идеи, образы, изначально заложенные в нравственные ценности любого народа. Жестокость, злость, зависть, лень, трусость, хвастливость, с одной стороны, и благородство, нежная любовь, мужество, справедливость, честность, трудолюбие, смелость – с другой.
В феврале 1995 года, узнав о том, что он вернулся домой из больницы после тяжёлой болезни, позвонила, договорилась о встрече хотя бы на несколько минут, а задержалась надолго. Меня заворожил его спокойный, неторопливый голос. Мы беседовали о многом: о жизни, о ценах, о Чечне (тогда она была у всех на слуху), и, конечно же, о легендах. Я боялась что-либо упустить. Берегу, как реликвию, аудиокассету с записью его голоса: «Как я работаю над легендами? Это происходит по-разному. У каждой – своя судьба. Ведь услышанная или записанная на скорую руку, она требует определённой обработки. Иногда за одну ночь получается. А вот «Поющая пустыня» пять лет сидела занозой в голове и никак не давалась. Чарские пески – уникальное место, и о нём есть много сказаний, но все они какие-то одноликие. Много думал об этом, вынашивал, и, наконец, нашёл то, что надо.
Почему вообще взялся за это? Очень просто. Много ездил по области, ходил по тайге, исколесил её вдоль и поперёк. Чай у костра, беседы с таёжниками, длинные зимние вечера в зимовьях вызывают непередаваемые чувства. При этом находит такое вдохновение, что даже во сне как будто кто-то нашёптывает сказки на ухо. Или слушаю собеседника, вдруг появляется ощущение, что внутренний голос говорит мне то же самое, поднимает из глубин души что-то давно забытое. Видимо, с детства во мне это было заложено. Заметил: старики умирают и уносят с собой такие сокровища, как сказания, легенды. Вот и поставил для себя задачу: собрать всё, что можно, что ещё осталось, обработать, сохранить для потомков.
Где беру материал? Да везде, где бываю. Приезжаю в любое село, местечко, стойбище, спрашиваю: кто знает какие-нибудь легенды, сказки, предания? Один не знает – к другому отошлёт, другой укажет на третьего. Вот так выискиваю рассказчиков. Иногда по нескольку раз возвращаюсь на одно и то же место, пока не почувствую законченность какого-то сюжета. Когда ехал в Сохондинский заповедник, даже не думал заниматься этим. Но увидел такую девственно первозданную красоту, что дух захватило. Описать простыми словами это невозможно. Стал искать образы в мифах и сказаниях и привёз целый букет легенд. Для меня ведь главное – ухватить ядро, самую сущность. Это же как алмаз, который надо отшлифовать, огранить, чтоб заблестел бриллиант всеми цветами радуги»…
Слушала я откровения Николая Дмитриевича, а мысли бродили вокруг так называемой былинной топонимики. Откуда произошли такие названия, как Сохондо, Ингода, Ага, Чара, Кодар, Ургучан, Удокан, Арей, Онон? Многое из этого не могут объяснить ни учёные, ни краеведы. А, может быть, в легендах Кузакова содержится подсказка? Вот уж точно говорится: сказка – ложь, да в ней намёк…
С большим сожалением в голосе он рассуждал о том, что мало сделал. Как растрачивал свои годы на второстепенные дела, думал, что всё ещё успеется, времени впереди много. Задумок и планов было громадьё. Но вот одолела болезнь, «отказала» правая рука. А левой много ли напишешь?
…Прощаясь с ним, задала дежурный вопрос: каковы дальнейшие планы? Он мечтал издать легенды отдельной книгой, в хорошем переплёте, с яркими иллюстрациями. Его мечта сбылась, но, к сожалению, уже без него. Не дожил всего несколько дней до получения посылки с сигнальными экземплярами сборника «Лунные колокола» из Восточно-Сибирского издательства (г. Иркутск).
А я снова и снова перелистываю его книги. Главные герои – гордые, честные, неподкупные, трудолюбивые и сдержанные. Но всюду есть ещё один персонаж. Это, конечно же, природа. Неповторимая, величавая, щедрая к тем, кто добр к ней. Надо только разглядеть, почувствовать, проникнуться этими красотами. И Кузакову это удалось настолько, что о нём, может быть, как ни о ком другом, смело можно сказать: он – замечательный певец своего края, природы и людей.
Все материалы рубрики "Золотой фонд" земли Даурской"
Людмила Арзамасцева
«Читинское обозрение»
№27 (1511) // 04.07.2018 г.
0 комментариев