Лето неумолимо движется к концу. Пусть ещё стоят тёплые дни и ночи, пусть совсем не чувствуются «отдалённые седой зимы угрозы», но природа уже начала готовиться к неизбежным холодам.

Нескошенная трава потеряла июньскую яркость, а жухлые соломинки в ней похожи на первую седину в волосах. Зато преждевременно пожелтевший берёзовый лист своей яркостью напоминает о том, что не за горами бабье лето с его прощальной вспышкой цвета и света.

На все лады стрекочут подросшие за лето обитатели лугов и степей — кузнечики и кобылки. Будто осознавая краткость бытия, они громко заявляют о себе, призывая пару, чтобы выполнить главное жизненное предназначение — произвести потомство, передать свои гены.

Зато почти не слышно птиц. Если в мае и июне воздух над лесом и степью был напитан переливами птичьих голосов, то сейчас в притихшем лесу только редкое циканье да шорох крыльев напоминают о том, что птицы ещё рядом, хоть многие из них и собираются в дорогу.

В самом деле, петь нужно, пока строится гнездо и высиживается потомство. Тогда самец песней предупреждает всех чужаков: «Это моя поляна, с неё я буду выкармливать своих детишек, а вам лучше держаться подальше от занятой территории». Теперь же слётки оперились, и им нужно лишь поскорее окрепнуть, научиться самостоятельно добывать пищу и спасаться от опасности. Привязываться к одной территории не имеет смысла. Пришло время кочёвок.

Кулики давно уже начали неспешные перемещения к югу. В северной тундре, где многие из них гнездились, стало некомфортно. Зато берега степных озёр кишат мелкими беспозвоночными, до которых легко доберётся длинный куличий клюв.

Утки терпеливо ждут, когда молодёжь — «хлопунцы» — встанет на крыло и будет готово к дальнему перелёту. Если кладка была поздней, взросление может затянуться и до сентября.

Мелкие лесные птицы кочуют семьями и небольшими стайками. Корма пока хватает, поэтому нет смысла спешить на перенаселённый юг, где придётся конкурировать за пищу с аборигенами. С дерева на дерево перепархивают пеночки, горихвостки, овсянки. Стайки пёстро окрашенных юрков негромко переговариваются жужжащими голосами, поглядывая сверху на грибников и ягодников. Шумные синицы обследуют стволы и ветви в поисках насекомых, но при случае не поленятся заглянуть и на огород, если заметят там созревший подсолнух.

Но самое горластое потомство, конечно же, у голубых сорок. Слётки уже неплохо перелетают с дерева на дерево, хоть и не успели отрастить длинные, как у взрослых, хвосты. Добывать пищу они ленятся, ведь можно просто поорать — в надежде, что родители не выдержат какофонии и по привычке поднесут пищу к широко раскрытому клюву. Впрочем, эта голосистая орда только кажется неуправляемой. Опытные дачники хорошо знают, что следует опасаться именно того момента, когда голубые сороки замолкают. Ведь не исключено, что в действие начал претворяться бурно обсуждавшийся план нападения на посадки малины или смородины.

Птичья жизнь, пусть и без песен, продолжается. И только белопоясные стрижи — виртуозы городского неба — незаметно, по-английски, покинули родные крыши. Как будто их и не было.

На фото: юрок. 

Все материалы рубрики «Заметки натуралиста»

Олег Корсун
Фото автора
«Читинское обозрение»
№34 (1778) // 23.08.2023 г.

Вернуться на главную страницу