В 50-е годы наша семья переехала в большой новый дом по улице Островского. В соседнем подъезде жил молодой человек, который часто к нам захаживал. В милицейской форме, стройный, огромного роста (как мне тогда казалось), с раскосыми глазами, смуглый, очень простой и обаятельный. Звали его Николай Кузаков. С папой их связывали «производственные» дела, которые позже переросли в настоящую мужскую дружбу.
Отец, будучи в то время начальником политотдела управления внутренних дел, курировал многотиражку «Соц. порядок». В одной из своих повестей «Королевский выстрел» Николай Дмитриевич сам подробно писал об этом: «Середина пятидесятых годов. Я работал у Ивана Васильевича Арзамасцева в политотделе редактором многотиражной газеты. Иван Васильевич был прост и доступен. Любили мы его. За глаза звали дядя Ваня. Если я допускал какой-нибудь ляп в газете, а такое случалось, Иван Васильевич собирал у себя в кабинете всех работников политотдела. Глядя на меня, говорил: «Что голову повесил, Полтора Никодима? (так он звал меня за высокий рост). – Это тебе не с медведем в обнимку по лесу ходить…». Все посмеивались, а у меня теплело на душе. Вскоре я закончил десять классов. Иван Васильевич зашёл в редакцию поздравить меня, сел на стул у стола, задумался, потом весело глянул: «А что, если тебе махнуть в высшую партийную школу? А когда выучишься, не забудь старику книгу подарить, первому. Договорились?». Осенью я уезжал в Хабаровск учиться в ВПШ».
До выхода в свет этой книги, где Николай Дмитриевич так тепло пишет о нём, папа не дожил. Но самое первое небольшое произведение, выпущенное в 1958 году под названием «Следствие продолжается» (записки о милиции), с дарственной надписью отцу хранится в нашей домашней библиотеке.
В 1983 году в журнале «Байкал» была помещена повесть Кузакова «Хрустальный бокал». Красавице Фросе в таёжное село приходило несколько похоронок на мужа, но она им не верила и ждала. И он выжил всем смертям назло, израненный вернулся в родной таёжный край. Вернулся без наград, принёс с собой только единственную память о войне – хрустальный бокал, подарок друзей-разведчиков. А ордена и медали нашли его намного позже. Очень проникновенно рассказывает автор о событиях минувшей войны…
Отец на одном дыхании прочёл повесть. Фронтовик, прошедший войну от первого до последнего дня, он особенно проникся сюжетом этой, казалось бы, незамысловатой истории, потом не раз перечитывал её, напечатал в газете отзыв.
В 1985 году в московском издательстве «Современник» публикуется первый роман Николая Дмитриевича «Любовь шаманки». Один из первых, кому презентует автор книгу, – И.В. Арзамасцев.
Никогда не задавалась целью рассматривать произведения Кузакова с точки зрения их литературно-художественных особенностей. Меня в его книгах привлекало другое, чего, пожалуй, нет у других забайкальских писателей: легенды, вплетённые серебряными нитями в общее содержание романов и повестей. Помню, как в 70-е годы на празднике «Забайкальская осень» приобрела тоненькую книжечку «Тайга – мой дом». Мне, городской жительнице, тогда показались не очень понятными и занимательными рассказы о тайге, охоте, собаках. Но вот привлекла внимание одна легенда, потом – другая, третья. С тех пор для меня стало непреложным правилом: из каждой вновь изданной книги Кузакова «вылавливать», как жемчужинки среди песчаных морей, сказания, предания, мифы.
Что нам известно о прошлом того края, в котором живём? Не очень многое. Пожалуй, только то, что в далёкие времена лишь кое-где по долинам рек обитали немногочисленные бурятские племена, да промышляли «лёгкую рухлядь» тунгусы. Кочевали по дикой студёной земле. Письменности не было. Но стремление к прекрасному, жажда познания мира неудержимо тянуло людей к творчеству. Слагались песни и былины, сказки и легенды. Эти творения передавались из уст в уста, из поколения в поколение. Именно по этим преданиям можно проследить историю народа, самобытность его культуры, единение человека с природой.
В книге «Тайга – мой дом» многие легенды звучат из уст простой неграмотной, но с чистой душой ребёнка охотницы – эвенки Авдо. Сколько своеобразия, житейской мудрости в её речах, рассказах, песнях. Герои её легенд не только злые или добрые люди, но и сама природа, горы, реки, озёра, птицы, животные, одушевлённые воображением.
Эпос – историческая память любого рода и племени, он даёт ответы на вопрос: откуда пошла твоя Родина? Каждая сказка или легенда, длинная или короткая, несёт в себе какие-то символы, идеи, образы, изначально заложенные в нравственные ценности любого народа. Жестокость, злость, зависть, лень, трусость, хвастливость с одной стороны и благородство, нежная любовь, мужество, справедливость, честность, трудолюбие, смелость – с другой. Какое начало сильнее? Конечно, добро и свет должны побеждать зло и тьму. А если зло возьмёт верх, то оно обязательно будет наказано.
Своими наблюдениями, впечатлениями мне хотелось поделиться с Николаем Дмитриевичем. Узнав о том, что он вернулся домой из больницы после долгого лечения, позвонила, договорилась о встрече хотя бы на несколько минут, а задержалась надолго. Меня заворожил его спокойный, неторопливый голос. И так было от этого уютно, умиротворённо, что хотелось слушать бесконечно. Мы беседовали о многом: о жизни, о ценах, о Чечне (тогда она была у всех на слуху) и, конечно же, о легендах.
Берегу, как реликвию, аудиокассету с записью его голоса: «Как я работаю над легендами? Это происходит по-разному. У каждой – своя судьба. Ведь услышанная или записанная на скорую руку, она требует определённой обработки. Иногда за одну ночь получается. А вот «Поющая пустыня» пять лет сидела занозой в голове и никак не давалась. Чарские пески – уникальное место, о нём есть много сказаний, но все они какие-то одноликие. Много думал об этом, вынашивал и, наконец, нашёл то, что надо. На литературную обработку хватило одного дня. О могиле Чингисхана в других краях слышал разные предания. А в Забайкалье, где он похоронен, долго ничего не находил. И один счастливый случай подарил идею. Пришлось использовать литературный приём: повествовать от первого лица, вводить элементы мистики. Почему вообще взялся за это? Очень просто. Много ездил по области, ходил по тайге, исколесил её вдоль и поперёк. Чай у костра, беседы с таёжниками, длинные зимние вечера в зимовьях вызывают непередаваемые чувства. При этом находит такое вдохновение, что даже во сне как будто кто-то нашёптывает сказки на ухо. Или слушаю собеседника, вдруг появляется ощущение, что внутренний голос говорит мне то же самое, поднимает из глубин души что-то давно забытое. Видимо, с детства во мне это было заложено. Заметил: старики умирают и уносят с собой такие сокровища, как сказания, легенды. Вот и поставил для себя задачу: собрать всё, что можно, что ещё осталось, обработать, сохранить для потомков.
Где беру материал? Да везде, где бываю. Приезжаю в любое село, местечко, стойбище, спрашиваю: кто знает какие-нибудь легенды, сказки, предания? Один не знает – к другому отошлёт, другой укажет на третьего. Вот так выискиваю рассказчиков. Иногда по нескольку раз возвращаюсь на одно и то же место, пока не почувствую законченность какого-то сюжета. Когда ехал в Сохондинский заповедник, даже не думал заниматься этим. Но увидел такую девственно первозданную красоту, что дух захватило. Описать простыми словами это невозможно. Стал искать образы в мифах и сказаниях и привёз целый букет легенд. Для меня ведь главное – ухватить ядро, самую сущность. Это же как алмаз, который надо отшлифовать, огранить, чтоб заблестел бриллиант всеми цветами радуги.
Иногда мои друзья из далёких таёжных сёл спрашивают, почему они не знают этих легенд, а я где-то взял. Я отвечаю: кто ищет, тот всегда найдёт»…
Слушала я откровения Николая Дмитриевича, а мысли бродили вокруг так называемой былинной топонимики. Откуда произошли такие названия, как Сохондо, Ингода, Ага, Чара, Кодар, Ургучан, Удокан, Арей, Онон? Многое из этого не могут объяснить ни учёные, ни краеведы. А, может, в легендах Кузакова содержится подсказка к решению этих загадок? Вот уж точно: сказка – ложь, да в ней намёк…
С большим сожалением в голосе он рассуждал о том, что мало сделал. Как растрачивал свои годы на второстепенные дела, думал, что всё ещё успеется, времени впереди много. Задумок и планов было громадьё. Но вот одолела болезнь, «отказала» правая рука. А левой много ли напишешь?
Прощаясь с ним, задала дежурный вопрос: каковы планы? Он высказал свою мечту о том, чтобы издать легенды отдельной книгой, в хорошем переплёте, с яркими иллюстрациями. Чтобы это бесценное сокровище стало всеобщим достоянием. Мечта сбылась, но, к сожалению, писатель не дожил нескольких дней до получения посылки с сигнальными экземплярами книги из Восточно-Сибирского издательства (г. Иркутск).
А я снова и снова перелистываю одну за другой его книги. Главные герои – гордые, честные, неподкупные, трудолюбивые и сдержанные. Но всюду есть ещё один персонаж. Это, конечно же, природа. Неповторимая, величавая, щедрая к тем, кто добр к ней. С удовольствием перечитываю монолог на целую страницу из «Рябиновой ночи» о том, насколько дивно, разнообразно, неиссякаемо чудесами Забайкалье. Надо только разглядеть, почувствовать, проникнуться этими красотами. И Кузакову это удалось настолько, что о нём, может быть, как ни о ком другом, смело можно сказать: он – замечательный певец своего края, природы и людей.
Писатель родом из легенды
Николай Дмитриевич Кузаков – автор романов «Любовь шаманки», «Рябиновая ночь», «Красная волчица», ярких легенд и увлекательных таёжных рассказов о красоте нашего края, о мужестве и чистоте людей, живущих в нём.
Романы Николая Кузакова издавались в Москве стотысячными тиражами. Но желающих их купить было так много, что в трудовых коллективах устраивали наподобие лотереи, а в библиотеках первые их экземпляры зачитывались до дыр. Пьесы драматурга Н. Кузакова несколько сезонов подряд с постоянными аншлагами шли на сцене Читинского драмтеатра. И сегодня считается великой удачей приобрести его книги, ставшие библиографической редкостью. Всё это – свидетельства любви к писателю и драматургу Николаю Кузакову, и не надо даже никаких рейтингов проводить.
Николай Дмитриевич – могучий духом и простой человек, друг и наставник для многих забайкальских литераторов, талантливый, самобытный писатель и драматург. Он любил людей, жизнь, был бескомпромиссен и честен в делах и убеждениях, бесконечно добр и мудр в дружбе и общении.
Символично, что почти 45-летний писательский труд Н.Д. Кузакова завершился сборником легенд «Лунные колокола». Он сам родом из легенд о мужестве, доблести, любви к Родине, к родной земле. Николай Дмитриевич жив в наших сердцах, ибо живы его книги, вошедшие в золотой фонд отечественной литературы.
Так пусть звонят его лунные колокола, в звоне которых мы слышим музыку любви писателя к родному Забайкалью, природе и к нам, живущим на этой земле…
Ирина Родионова,
дочь Николая Дмитриевича
Все материалы рубрики "Год литературы"
Людмила Арзамасцева
«Читинское обозрение»
№30 (1358) // 29.07.2015 г.
0 комментариев