Эта старушка живёт в соседнем трёхэтажном доме. Я её часто встречаю по пути в школу. Она приметная. Рыжеволосая. Волосы всегда аккуратно уложены в замысловатую причёску. Одета фасонисто, правда, по моде семидесятых. Видно, так и осталась в мыслях в том времени, когда ещё была полна сил… Но однажды я узнала о своей соседке удивительные истории, они заставили меня взглянуть на неё совсем иначе. С удивлением и с восхищением. Да-да! У Евгении Александровны Байрамовой героическая судьба. О ней впору книжки писать.

Классный руководитель привела её к нам на урок мужества… Оказалось, она – фронтовичка. Радистка-радиоперехватчица. Участвовала в войне с милитаристской Японией.
Она могла бы погибнуть, но добрые люди спасли…

«Наша будет»
У Жени Байрамовой отчим был китайцем, а приёмная мать – казачкой из станицы на Кубани. А сама она была… подкидышем. Её грудничком оставили на крыльце дома считавшегося зажиточным казака, начальника железнодорожной станции. У него и Полины, местной казачки, которую он взял в жены, вот уже несколько лет не было своих детей, и это их сильно угнетало. Мать Женьки, оказывается, умерла при родах, отец – заезжий музыкант – так и не объявился. Вот больничная нянечка и решила спасти новорождённую девочку.

Свёртку с пищащим младенцем Байрамовы обрадовались. Младенец – золотоволосая девочка. «Наша будет!».

Не зря в народе говорят: призреешь сироту – заветное желание исполнится. И ещё говорят, что подкидыши приносят в дом прибыль. Вскоре у Байрамовых народилась собственная двойня – мальчики. Но Женю не обижали, относились как к своей.

Приёмная мама Полина

Евгения Александровна рассказала нам, как перед войной училась в Чите, в школе техников. Вроде бы не девчоночья специальность. Но её семья жила очень голодно. Как так получилось? Вначале трагически погиб приёмный отец. Семью взял под свою опеку его друг, китаец Сан Ту Зи, а потом и брак оформил. Его тянуло ближе к Китаю, перевёз семью в Читу. Но начал крепко выпивать и вскоре умер. А у приёмной матери к той поре было уже четверо ребятишек на руках. Она, Женька – пятая и старшая. Мать устроилась мыть полы в общежитии железнодорожников. Да какая там оплата? Копейки. А ребятишек кормить, одевать нужно. И пятнадцатилетняя Женька после семилетки поступила в школу техников, где надо было учиться всего два года. «Недолго ещё потерпеть», — убеждала Женька братишек. Скоро полученная ею специальность поможет семье прокормиться.

С выпускного в школу радистов
В школе техников, кроме неё, училась ещё одна девчонка – Люся, или Люсьена, так прозвали её однокурсники. Лихая была, занозистая. Не один парень на неё заглядывался. А Женька… заморыш, недокормыш. Разве что волосы роскошные – этим выделялась.

Шёл июнь 1941 года, и подружки готовились к выпускному вечеру. К своему первому в жизни балу. Уже и платья пошили к этому случаю. И тут услышали по «тарелке» (так выглядело в сороковые годы радио) в общежитии: война. Они тотчас побежали в военный комиссариат. Убеждали, требовали немедленно отправить их на фронт. Они умеют стрелять из винтовок и пистолета – на занятиях по военной подготовке обучились, и автомобиль отремонтировать в случае надобности смогут… У девушек приняли заявления. Но на фронт их тотчас не отправили. Определили в школу военных радистов.

Подружки плакали: «Нас обманули! Обещали отправить на фронт, а мы опять в учебном классе оказались». Но учились на совесть. И вскоре стали первыми по успеваемости. Поэтому их после окончания учёбы оставили в школе радистов инструкторами, и они сами стали обучать новичков.

В первых числах сентября сорок пятого года неожиданно пришла повестка из военного комиссариата. Нужно было немедленно прибыть в воинскую часть. Страстное желание воевать, наконец, сбывалось. Девушек-радисток отправили в Монголию.

Между жизнью и смертью
В ночь с 8 на 9 сентября наши советские войска начали наступление на Забайкальском фронте. Женю Байрамову, а у неё был абсолютный слух, определили в группу радиоперехватчиков. Она должна была ехать в машине впереди наступающих войск и ловить радиосигналы противника. По ним можно было определить местонахождение врага и его намерения. Благодаря радиоперехватам Александры Байрамовой наши передовые части всегда знали о планах противника и могли действовать наверняка.

Передовой отряд двигался по степи, укрыться от налётов японской авиации было негде. Но Бог или судьба миловали – ни одна бомба не попала в машину, в которой находилась Женька. Она сама считает, что кто-то свыше сберёг её, чтобы она помогла матери поднять на ноги братишек.

А пока… марш-бросок по степи, в наушниках писк радиопередатчика или японская речь. Через неделю Женя уже понимала японские фразы.

В степи в августе сорок пятого года пекло нещадно, температура доходила до +56 градусов. Воду экономили, полагалось лишь по фляжке на бойца в сутки. А у Женьки – косы ниже пояса. Но для мытья волос вода не предусмотрена. Война вообще – не женское и не девчачье дело, никаких женских поблажек не полагается… И Женя сама отхватила ножницами свои косы почти под корень.

Женьке перед наступлением выдали боевой револьвер. «Если что, отстреливайся. Последний патрон для себя оставь, – хмуро потупившись, инструктировал её старший в группе радиоперехватчиков. – Не хочу пугать, но… в захваченном нашем медсанбате всех сестричек медицинских самураи на части порвали. Живьём. Так что… уж лучше самой».

В наступлении, когда вокруг рвались снаряды, свистели пули, Женьке не было страшно. Не до этого было, призналась она. Ни секундочки свободной, чтобы отвлечься. Но однажды, это было на подъёме на Хинганский хребет, девушку вдруг оглушила наступившая тишина. И испугала. Женя не знала, что происходит за бортом машины. Схватила заряженный револьвер, выскочила из кабины. Оказалось, машину радиоперехватчицы атаковала группа японских воинов-камикадзе. Но подоспели наши бойцы, окружили японцев, те сдались в плен. Женька увидела, как японский офицер сам вспорол себе живот. Оказывается, по кодексу чести самураев, плен хуже смерти, поэтому – «харакири», то есть так расковырять ножом или клинком себе живот, чтобы уже не выжить.

А спуск с Хинганского хребта? Даже слушать о прыжке в бездну было жутко, а каково было Женьке в кабине машины, вдруг заскользившей вниз в ущелье по почти отвесной скале? Тормоза у машины отказали. Каким-то чудом колёса зацепились за каменный уступ, падение затормозилось. Боевые друзья успели накинуть трос и вытащить машину с Женькой и бесценной радиоаппаратурой из бездны.

Таких боевых эпизодов, когда приходилось прорываться вперёд, балансируя между жизнью и смертью, было ешё немало в ходе наступления. Но они одолели Хинганский хребет и гнали врага дальше – до Мукдена.

А после у Евгении Александровны был год службы радисткой в советском военном штабе. Казалось бы, Япония капитулировала. Теперь боёв нет, и угрозы для жизни нет. Но радистку Люську, отчаянную, неунывающую Люсьену, застрелил из-за угла среди бела дня японский лазутчик. А сколько боевых друзей Женьки погибли, выпив отравленный японскими лазутчиками чай или поев начинённых отравой пельменей в китайских кафе-забегаловках. Враги затаились, растворились в толпе китайских жителей – поди распознай их. Уже после, наученные горьким опытом, наши советские красноармейцы заставляли владельцев кафе первыми дегустировать блюдо. Нет пены у рта? Значит, можно смело принимать пищу.

Я верю, что живы
Мы готовы были слушать воспоминания Евгении Александровны и час, и другой. Но прозвенел звонок… Пора прощаться.

…Я давно не встречаю свою фасонистую соседку-старушку. Что с ней? Жива ли?.. Ей, когда она делилась с нами, школярами, своими воспоминаниями, было уже далеко за 80 лет. А время неумолимо. И фронтовики уходят за горизонт. Но я верю: они живы. Будут живы, пока мы их помним.

Все материалы рубрики "Великая Победа"
 

Мария Фирсова,
выпускница школы №1, г. Чита
Фото из архива Е.А. Байрамовой
«Читинское обозрение»
№27 (1563) // 03.07.2019 г.



Вернуться на главную страницу