Пятница в России – чуть ли не один из многочисленных праздников. Столько шуток об этом дне недели. Невольно и сам подтруниваешь над собой, что каждый конец недели тебе есть что отметить. Но праздники для стражей порядка – это повод сомкнуть ряды и усилить бдительность, потому что народное гуляние может легко превратится в беспорядки, а дружеские посиделки – в скандал. В этом убедился и корреспондент «ЧО», вышедший в минувшую пятницу на дежурство с экипажем ППС.

Сегодня на площади им. Ленина пройдёт репетиция парада, поэтому большинство полицейских Центрального района стянуто к месту массового скопления. Люди в форме заполонили каждый уголок, следя за нарушителями и охраняя покой граждан. 

Пока ждём экипаж, командир взвода ППС Центрального района Сергей Золотухин рассказывает о недавних преступлениях:
– Буквально 40 минут назад в комитете образования молодой человек совершил мошенничество. Девушка ему отдала 20 тысяч рублей – чтобы он «нашёл» ей место в детском саду.

Не верится, что после многих сообщений в СМИ люди продолжают верить медовым речам мошенников…

Час-пик, читинцы спешат с работы домой. Экипаж ППС увязает в общем городском потоке, как муха в паутине. 

Сергей Александрович продолжает приоткрывать для меня завесу работы полиции:
– Поедем с доблестным боевым 501, там есть отсек для задержанных. У нас, получается, экипажи в разные смены работают. Есть 8-часовые, у них 40-часовая рабочая неделя. По факту не 8, конечно, больше выходит. Есть 12-часовые экипажи. С 08.00 до 20.00 – дневной экипаж, с 20.00 до 08.00 – вечерний. В районе 20-25 экипажей, остальные пешие патрули. Вызовов ориентировочно 80-90 обслуживания ежедневно. По разным поводам. Бывают пятиминутные, бывают и трёхчасовые. Застрянешь – и всё. У меня сейчас два экипажа заступило и четыре пеших наряда по центру.

Только командир взвода это сказал, как к нам подошёл один из пеших нарядов. Сотрудники окружили Сергея Александровича, рассказывают, как прошло патрулирование. Он внимательно слушает, кивает, затем берёт у каждого белые книжки, с виду похожие на обычные записные, белого цвета и по размеру не больше ладони взрослого мужчины. С негромким шелестом командир листает их, вчитываясь в неровный почерк подчинённых, затем оставляет пометки и возвращает владельцам.

– Проверяю их, делаю записи, что я их вижу, что они на маршруте находятся, – поясняет он.

Наконец, подъезжает «УАЗ», у которого на боку красуется номер «501». Небольшое душное помещение кабины, явно не предназначенное для людей с клаустрофобией, встречает мягкими сидениями. Полицейские открывают окна, дабы можно было получить глоток свежего воздуха во время движения. Словно лейкоциты в человеческой крови, начинаем движение по главным артериям города в поисках вирусов-правонарушителей.

«Сувениры». Недалеко от входа в магазин сидят троё мужчин. Неприглядный вид выдаёт в них отсутствие постоянной крыши над головой. У одного кровоподтёки на переносице, у другого синяк под глазом.

Откуда синяки? – спрашивает полицейский.

– Сам себя ударил, – пытается юморить бродяга.

На вопрос о месте проживания бросает лёгкое «Между небом и землёй». Мимо проходят горожане, поворачивают головы, негромко переговариваются.

– Не разговаривайте со мной, я туберкулёзом болею, – отмахивается от вопросов стражей порядка бездомный, но после, как по давно заученной инструкции, отчеканивает и свою дату рождения, и место, откуда прибыл в Читу. Видно, не первый раз.

– Каждый второй говорит, что болеет чем-то, чтобы мы с ними не разговаривали, – уточняет Николай Шинко, один из участников нашей поездки.

Командир замечает у одного из опрашиваемых бутылку с подозрительной жидкостью.

– Чистый, не разведённый спирт, – без утайки, даже с гордостью заявляют бездомные.

Сергей Александрович решает его… вылить, ибо распивать спиртные напитки в общественном месте нельзя. И тут от развязного поведения бездомных не остаётся и следа, их лица робеют, звучат просьбы не поступать так жестоко. Но Золотухин неумолим. Прозрачная жидкость встречает конец в мусорном баке, медленно покидая пластиковую бутыль. По глазам видно, что они проклинают полицейского за его действия. Сегодня он для них враг №1.

А в это время потенциальных правонарушителей проверяют на причастность к преступлениям. Ничего нет, можно отпустить.

Не проходит и пяти минут, как поступает вызов. «Семейник». В пятницу, замечают полицейские, таких много. 

Путь до места не близкий. Пока едем, рассказывают интересный случай из практики: 
– Подъехала барышня на двухсотом «Крузаке» к «Маркету». Пошла, значит, шопингом позанималась, вся такая деловая, вышла, села в машину. Сумочку положила на переднее сидение и отъехала. А есть схема: молодёжь стоит возле приличных магазинов, видит «тётку» богатенькую на машине, привязывает проволоку к заднему колесу, пока та закупается. Она садится, значит. Лето. Окна открывает, сумочку кладёт, заводит машину, едет. Через сто метров слышит, что у неё что-то там брякает. Это проволока стучит. Она без задней мысли выходит посмотреть, что же там случилось. А они уже стоят метров через 200, караулят. И тот, который ближе к машине, сумочку берёт и уходит. Барышня садится в авто, а сумочки нет. А бывает, и через час, через два замечает пропажу.

Салонные кражи – явление частое. Как признаются полицейские, люди сами провоцируют воров, когда оставляют на видном месте сумку с документами или даже пакет с грязными вещами. С улицы для преступника всё кажется наживой.

И вот мы в пункте назначения. Дверь в подъезд закрыта. Набираем номер квартиры на домофоне. Табло выдаёт ошибку.

– У меня же есть ключ от всех домофонов, – заявляет командир, выуживая из кармана обычный с виду ключ от домофона. Пристраивает его на место и со словами «Ну вот и всё», тянет ручку железных дверей. А они не поддаются. Табло домофона по-прежнему показывает «Error» (ошибка), а Сергей Александрович непонимающе смотрит на ключ. Пробует ещё раз – результат тот же.

– Сделали в охране массовые ключи, чтобы от всех домофонов, а он… – с ноткой обиды говорит Золотухин.

Просим местных открыть двери, но вовремя замечаем, что нужная нам квартира находится в другом подъезде. Там, к нашему облегчению, дверь открыта. Поднимаемся в квартиру. Кухонный разбойник, как называют домашних скандалистов полицейские, в нетрезвом состоянии лежит на полу в зале. Пока стражи порядка выводят нарушителя, его жена пишет на него заявление, к слову, не первое.

– Заберёт, – с уверенностью говорят мне полицейские, – простит и заберёт.

Пока скандалиста не поместили в отсек для задержанных, успеваю рассмотреть помещение: оно занимает примерно 1/4 от всего автомобиля – две узкие скамеечки напротив друг друга и низкий потолок. 

– Точное количество, сколько туда народа влезет, не замеряли. Можно сверху, сбоку, снизу. Можно штабелями. Но обычно три человека – не больше.

Пока едем в отделение, заходит разговор о прошедших городских мероприятиях:
– В праздники работы в разы больше. Мы ведь во всём участвуем: и в митингах, и в фестивалях, и в соревнованиях, и в парадах. Мои люди из дома уходят, пока родные спят, и возвращаются, когда те уже ложатся. Может, поэтому у нас 90% товарищей холостые. Тяжело. У меня во взводе 42 человека и всего одна девушка. И та в декрете. Работа не женская.

Прибыли в центральное отделение – мозговой центр полицейских. Мужу-дебоширу тут же становится «плохо». Говорит, живот болит. Шестое чувство подсказывает, что он притворяется, но вера человеческим словам заставляет вызвать скорую помощь. Пока едут медики, есть возможность осмотреться. Длинный коридор, вдоль которого камеры для задержанных. Одни заняты, другие свободны. Но подходить к ним близко мешает инстинкт самосохранения – мало ли. Некоторые задержанные ходят по камере из угла в угол, будто тигры по клетке, время от времени призывая дежурных стуком по решётке. Другие просто лежат на койках.

Прибывает бригада. Быстрый осмотр на месте, пальпация, измерение давления. Принято решение увезти его в приёмное отделение клинической больницы. Скандалиста предупреждают: «Ещё раз вызовут на твой адрес, больше не поверим, что у тебя что-то там болит». Задержанный кивает. Карета скорой помощи удаляется. Через пару часов мы узнаем, что жена скандалиста вновь набрала «02». Из больницы мужчину отпустили. Обуреваемый жаждой мести, он вернулся домой. Супруга отказалась его впустить. Тогда он через соседний балкон перебрался на свой, а ведь живёт на четвёртом этаже и вряд ли успел протрезветь настолько, чтобы заниматься скалолазанием…

Потеряв около часа со скандалистом, вновь отправляемся в путешествие по городским улицам. Замечаем, что рядом с троллейбусной остановкой на вокзале лежит мужчина. Может, просто упал? Может, плохо стало? Может, это бомж, который перепил? Приближаемся. Под лавочкой неопрятного вида мужчина, от которого исходит едкий запах алкоголя и естественных выделений. Рядом трость и пустая прозрачная баночка из-под какой-то жидкости. Такая же, но полная, выглядывает из его кармана. В руках он бережно, будто боясь, что его отберут, сжимает чёрный пакет. Тело исходит мелкой дрожью. Пытаемся понять, что с ним произошло.

– Давление упало, – чуть слышно отвечает мужчина.

Пальцы полицейских привычным движением набирают номер скорой. Начинаются долгие минуты ожидания, в которых время тянется так медленно, как сильно загустевший мёд с ложки. Пока скорая помощь через городские джунгли продирается к вокзалу, пытаемся разговорить «больного». Сиплым голосом отвечает, что он отставной военный, а в далёком прошлом его контузило. Приехал в Читу из района, здесь у знакомых живёт. Однако по его виду легко догадаться, что на улице он дольше, чем уверяет.

На наш вызов откликнулась та же бригада, которая ещё час назад увозила скандалиста. Неожиданное совпадение за вечер. Загрузили его в машину, откачали. Забирать в приёмное отделение не стали. Было решено отвезти его в наркологическое.

А на часах время ужина.

– Каждый старается ужинать дома, – объясняет Сергей Золотухин. – Во-первых, на кафешки денег не напасёшься, да и неизвестно какой свежести там продукты. Во-вторых, с семьёй увидеться можно. Многие удивляются, что у нас ужин есть, будто мы и не люди вовсе.

На время трапезы даётся час, после этого экипаж вновь заступает на службу. Завидев машину ППС, нарушители порядка скрываются в тени, убегая через дворы ближайших домов.

На часах 23.30. И снова вызов. Принимаем его и двигаемся к названному адресу. Произошёл конфликт между одним из собственников «дома, в котором живёт мэр» и сотрудником ЧОПа (частного охранного предприятия). Прибыли на место, начали разбираться. 

Оказалось, два мальчика, которые дружат с самого детства, ездили на отдых в другой город с отцом одного из них. Один из мальчиков задолжал 3000 рублей другому, но не смог отдать их лично (хозяев дома не было), а оставил с паспортом на посту охраны. Через какое-то время паспорт забрали, но денег внутри не обнаружили. В краже обвинили женщину, которая была в этот день на посту. Дабы доказать свою невиновность, она тут же позвонила в полицию.

Оценив обстановку, наш экипаж вызвал оперативно-следственную группу, которая, кстати, на весь Центральный район одна. И до её прибытия мы оставались на месте. По нелепому стечению обстоятельств такое, пустяковое на первый взгляд, дело украло у его участников почти два часа. А ведь в этот самый момент, пока экипаж ППС вынужденно простаивал, уличные правонарушители, ободрённые отсутствием полиции, входили в преступный раж…

Город уже видит сны, а полицейские продолжают следить за покоем граждан, ловить нарушителей, что прячутся в подвалах или тёмных переулках, раскрывать преступления и делать эту жизнь хоть немного, но спокойнее.

Спасибо вам за это, ребята!

Все материалы рубрики "Чита сегодня: подробности"
 

Ирина Комогорцева
«Читинское обозрение»
№35 (1363) // 02.09.2015 г.

Вернуться на главную страницу