Очередная тема для колонки нашлась, как всегда, неожиданно. Вспоминая работу в одной из читинских газет, я вытащил из чулана своей памяти несколько моментов, связанных с «принципиальностью» — есть такое хорошее слово, проверенное временем, до хрустящей корочки прожаренное на кострах жарких споров, настоянное на горьком опыте сражений за правду и справедливость.

Сколько раз в жизни я шёл на принцип! Не то из упрямства, не то из какой-то природной вредности. И не только в редакции… Много раз это было и в больнице, и даже в церкви, где некоторое время я служил алтарником. Сколько раз получал за свои принципы звание «праводруба» и «правдолюба». Сколько раз лишался работы, денег, связей, друзей, возможности продвижения по карьерной лестнице. Вы удивитесь, но несколько раз мне даже предлагали сменить фамилию, мол, неудобная она для карьерного роста в Чите. И такое было.

Помню, как однажды в редакции одной из читинских газет ко мне подошла моя родственница и, отозвав меня куда-то в дальний закуток, тихо-тихо, почти шёпотом, то и дело оглядываясь, сказала: «Максим, я тебе кое-что должна сказать… Знаешь, что? Ты не говори никому, что мы… Ну, что мы… с тобой родственники. Ладно?». — «Ладно»…

Конечно, ладно. Всё из-за губернаторских выборов, во время которых я работал пиарщиком в штабе «не того кандидата».

Жалею ли я об этом? Конечно, нет. Это мой путь, и хорошо, что он был таким — ярким, неожиданным, честным, непредсказуемым, яростным, полным самоотдачи и самоотречения, а иногда и самопожертвования… Как можно забыть моё трёхлетнее журналистское расследование, посвященное сбежавшим солдатам-срочникам! Когда их посадили, я три года бился за них с военными прокурорами и всё-таки доконал — пацанов не только освободили, отменив приговоры трёх военных судов, но ещё и оправдали. Та история аукнулась мне испорченными до конца жизни отношениями с военными, но по-другому я не мог. Не мог я не помочь ребятам, которых их отцы-командиры бросили в мясорубку ради звёзд на погонах.

Нет, всё было не зря — переживания, сражения, увольнения по собственному желанию… Иногда, конечно, накатывают думки, мол, стоило оно того — все эти глупые и напрасные битвы с ветряными мельницами, с вороватыми чиновниками, с дураками-начальниками и просто с теми, кто против совести и Закона Божьего? И, не долго думая, сам себе отвечаю: «Стоило. Ещё как стоило». До сих пор в папках лежат письма благодарных людей. И, поверьте, это самое приятное чувство. Мне и сейчас пишут: «Максим, поможете?». Да, моя жизнь могла бы сложиться несколько иначе, будь я посговорчивей, помягче на поворотах, научись я вовремя поддакивать начальству. Но я так не умею. И слава Богу. Зато есть, что вспомнить. И слава Богу, что есть принципиальность. Не было б её, не было бы открытий, свершений, побед и подвигов, а вместе с ними и чувства наполненности жизни, в которой самым главным остаётся помощь людям и жизнь ради других.

Почему-то вспомнился дед, наотрез отказавшийся брать фамилию отчима, в отличие от сестры, которая предпочла не ссориться с матерью, взяв фамилию нового папы. Стефания Адамовна по несколько дней держала Витьку на цепи в подполе, чтобы он стал посговорчивей, но пацан упрямо бубнил одно: «Мой отец был Стефановичем, и я останусь Стефановичем». Что-то в этом есть.

Все материалы рубрики «Разговор по душам»

Максим Стефанович
Фото: volga-day.ru
«Читинское обозрение»
№11 (1755) // 15.03.2023 г.

Вернуться на главную страницу