Через четыре месяца исполнится 190 лет со дня восстания декабристов, оставивших неизгладимый след в развитии культуры Забайкалья. За сухими фактами истории — яркая и трагическая судьба лучших людей из офицерской дворянской когорты, готовых ради великой идеи пожертвовать благополучием и самой жизнью. Какое счастье, что именно в этот юбилейный год мне, краеведу-декабристоведу, удалось побывать в удивительном месте, которое прочно связано с пребыванием декабристов на нашей земле — в Кяхте, увидеть которую я грезила много лет.
ЧАСТЬ 1
Читинское знакомство
«Декабристы всегда интересны и вызывают самые серьёзные мысли и чувства», – писал Лев Толстой при работе над романом «Война и мир». И сегодня не утихают споры о феномене декабризма, мысли и деяния «первенцев свободы» подвергаются критическому переосмыслению. Но бесспорно позитивное значение ссыльных дворян-революционеров как высокообразованных и воспитанных в духе гуманизма людей для тех мест, где они пребывали. И о нём, и о многом другом, поистине декабристском, говорили в июле подвижники, потомки декабристов, прибывшие в наш край.
Участники экспедиции «В потомках наше имя отзовётся» посетили музей декабристов, где их тепло приветствовали директор Надежда Баранова, музейные работники и краеведы-декабристоведы. Были представлены потомки Николая Бестужева по линии Гомбоевых из Новосибирска (несколько человек из разных поколений, среди них молодая исследовательница декабристской темы – студентка НГПУ Елена Ситникова). Из Владивостока с рассказом об острове Путятин, где долгое время жили родственники Николая Бестужева – Старцевы, приехала обаятельная Ольга Александровна Шерешова. Все они – более сорока человек! – оказались на нашей земле по случаю путешествия по декабристским местам. Их роднило одно: духовная энергия, любознательность и желание пройти историческими тропами.
Накануне приезда в Читу группа побывала в Нерчинске и Нер.-Заводе, а вечерним поездом должна отбывать в Петровский Завод, далее через Верхнеудинск (Улан-Удэ) – в далёкую Кяхту.
Поразило разновозрастное содружество таких не равнодушных к судьбе России людей из разных её уголков: вот совсем юные «следопыты», а рядом 75-летние! Москву представляла Галина Юрьевна Стенченкова – инженер-конструктор, а ныне пенсионерка. Вот Нэля Петровна Трухина – сопредседатель Новосибирского регионального Пушкинского общества, бывшая учительница литературы. Несколько педагогов из Селенгинска и Гусиноозёрска, один из Донецка, к которому отнеслись с особой теплотой.
Организатором такого необычного путешествия несколько лет назад (нынешняя экспедиция была десятой) стал учитель из Улан-Удэ Василий Иванович Петров, энергичный и талантливый человек, краевед, душою болеющий за подрастающее поколение. В прошлые годы экспедиция побывала в Баргузине, где на поселении жили братья Михаил и Вильгельм Кюхельбекеры (и могила первого сегодня служит напоминанием о прошлом края); в Иркутске, где сохранились усадьбы Волконских и Трубецких, превращённые в музеи, а также несколько захоронений декабристов. Посетили в своё время и Тобольск, где пребывала большая группа ссыльных декабристов и их жён, и другие декабристские места. И вот – намерение отправиться в Кяхту.
Узнав о дальнейшем маршруте, я, давно стремящаяся попасть в этот старинный купеческий город, служивший форпостом России на востоке, решила присоединиться к экспедиции. Единственный билет на поезд в Улан-Удэ получила через Интернет. Без затруднений обрела там недорогое место в привокзальной гостинице, где переночевала, а дальше – экскурсия в Кяхту на хорошо оснащённом экскурсионном автобусе. Осуществление давней мечты превратилось в минуты счастья – всего три дня заставили на многое взглянуть другими глазами.
ЧАСТЬ 2
Верхнеудинские зарисовки
Воображение рисовало встречу с братьями Бестужевыми на той земле, по которой они ходили. Здесь Николай рисовал портреты богатых и знатных людей города, за которые получал неплохую выручку, составлявшую основу денежных ресурсов. Знаю по прочитанным книгам, что в Кяхтинском музее должны быть его рисунки и та самая «сидейка», которую изготовил Михаил, обладая талантом мастерового человека. Предвкушаю встречу с дорогими сердцу экспонатами.
Экскурсовод со знанием дела рассказывает удивительные истории из прошлого края, напоминая о гуннах. Сквозь дымку (вокруг горели леса, как и у нас в это время) показались очертания известного на всю страну Иволгинского дацана – главного буддийского монастыря России, сверкающего на солнце десятком изогнутых на восточный манер позолоченных крыш. Рядом находится село Верхняя Иволга с гостевыми домами, где могут останавливаться верующие. Сегодня в дацане живут и учатся около 50 лам и более сотни хувараков, подчиняя каждый день строгому канону дисциплины – виная. Среди них большинство составляют буряты и калмыки, есть русские и европейцы.
Четыре храма и несколько ступ, созданных за 60 лет оронгойскими мастерами на пустом пространстве, удивляют своею неповторимой красотою. «Гандан Даша Чойн-хорлин» (название носит это сооружение) имеет библиотеку, здесь расположен факультет философии Чойра и учебный корпус буддийского института Даши Чойнхорлин. Украшением являются скульптуры, их около 200, и несколько икон-танка, признанных памятниками культуры и охраняемых государством.
Знаменит, конечно, сей дацан, прежде всего тем, что в нём находится саркофаг с нетленным телом подвижника буддизма Даши-Доржо Итигэлова – одно из величайших чудес света. Для ушедшего из жизни в 1927 году был недавно построен дворец, более всего притягивающий верующих и туристов. Через 75 лет, как было указано в завещании, 11 сентября 2002 года саркофаг был вскрыт, и – о – чудо! – с удивлением обнаружили все признаки живого тела: кожа не истлела, пальцы рук были подвижны, глазные яблоки не вытекли, и тело благоухало. Была обнаружена даже кровь, которая из жидкой превратилась к этому времени в желеобразную.
Любопытен факт: в 2006 году академик РАН Сергей Курсакин, проведя исследование тела Хамбо ламы, указал на меняющееся в зависимости от погоды его артериальное давление. Почти сказочная история!
А впереди нас ждала встреча со знаменитым Гусиным озером, описание которого есть у Н. Бестужева. Здесь мы делаем остановку, любуясь его красотой, фотографируемся на память. На обратном пути будет остановка в Селенгинске у дома Старцева, места проживания декабриста-художника, и далее у памятника-могилы, где покоится Николай Бестужев. Лет восемь назад я из Улан-Удэ, где была на научной конференции, на такси (автобусы туда не ходили) добралась самостоятельно до места захоронения этого отважного рыцаря эпохи, чтобы поклониться его праху. И вот вторично судьба свела меня с этим святым местом.
В 1839 году закончился срок его каторги, но впереди были нелёгкие годы жизни декабристов на поселении в Сибири, именно тогда они и стали заниматься изучением края. 28 лет Николай Бестужев прожил в Забайкалье: сначала – в Читинском остроге и Петровском Заводе, а с 1840 года – на поселении в Селенгинске. Человек высокого ума и благородного нрава, истинный петербуржец, сумевший не просто выжить в условиях сибирской каторги, но во многом повлиять на культурное преобразование края, он был яркой личностью одного из самых драматичных периодов в жизни дворянской России.
Николай Александрович создал в Читинском остроге и Петровском Заводе большую серию портретов декабристов и их жён на известной в ту пору бристольской бумаге, исполненных акварелью с удивительной тонкостью. Сегодня они являются достоянием Михайло-Архангельской церкви Читы (Церкви декабристов). Самыми ценными в его живописи оказались рисунки камер друзей-соузников: Ивана Пущина, Волконских, брата Михаила и др., а также Дамской (Главной) улицы Читы, где жили жены декабристов.
Вместе с братом Михаилом Николай мечтал быть на поселении близ Кяхты – центре культуры и торговли сибирского региона, где можно было продавать портреты, чтобы на вырученные деньги как-то устроить свой быт. Братья стремились найти применение работоспособности и знаниям именно в Селенгинске, где и климат был лучше читинского, и прекрасная река, изобилующая рыбой, и всего «80 вёрст от Кяхты, дающей способ получать оттуда всё нужное».
Полуторагодовые хлопоты увенчались успехом: в Селенгинске, где началась их относительно свободная деятельная жизнь с сентября 1839 года, они поселились в доме купца Д.Д. Старцева при содействии своего друга – декабриста К.П. Торсона, прибывшего сюда раньше (1838), а вскоре купили дом у другого купца – Н.Г. Наквасина.
Трудолюбие и стойкость духа помогли им сделать жизнь содержательной и творчески наполненной. Именно кяхтинские заказы богатых людей на портреты во многом выручали братьев Бестужевых. Николай, пробывший в Кяхте три месяца, с конца 1840-го по начало 1841 года, получил довольно большую сумму денег за свой труд живописца…
О встрече с Кяхтой – в следующем номере.
Все материалы рубрики "Темы"
Людмила Полетаева,
кандидат культурологии
«Читинское обозрение»
№31 (1359) // 05.08.2015 г.
0 комментариев