Всей жизнью он вписал своё имя в историю как исследователь Центральной Азии, общественный деятель. А всемирная известность к нему пришла после возвращения из столицы Тибета – запретного города Лхасы.
Родом из Агинских степей
В год водяной птицы по тибетскому календарю, а по григорианскому – 20 апреля 1873 года в урочище Урдо-Ага в семье Цэбека Монтуева родился мальчик. Дали ему имя Гомбожаб («двойное счастье», «защищённый богом»). Агинские ламы советовали родителям готовить его к обучению в буддийском дацане. Но отец, самостоятельно выучивший монгольскую и тибетскую грамоту и мечтавший определить детей на светское обучение, решил иначе. С пяти лет обучал сына монгольской грамоте и через два года отправил в Агинское приходское училище, затем – в Читинскую мужскую гимназию.
Гомбожаб Цыбиков (по бурятской традиции фамилии детей образовывались от имени отца) окончил гимназию с серебряной медалью, хотя достоин был золотой. Но военный губернатор края Е.И. Мациевский отказал наградить золотой как «инородца». А поскольку он был стипендиатом генерал-адъютанта барона А.Н. Корфа, педсовет училища направил его продолжать учёбу на медицинский факультет Томского сибирского императорского университета. Через год он покинул Томск.
В его судьбе принял участие двоюродный брат, известный врач и политик Пётр Бадмаев. Тот самый Бадмаев, крёстным отцом которого при принятии православия в Санкт-Петербурге был Александр III. Пётр Александрович посоветовал юноше заняться востоковедением. Гомбожаб направился в Ургу – столицу Монголии (ныне – Улан-Батор), где в секретной школе переводчиков, созданной Бадмаевым для бурят-монголов, изучал тибетский, монгольский, китайский и маньчжурский языки.
Знание языков было подспорьем для поступления на восточный факультет Санкт-Петербургского императорского университета. Первые годы учёбу оплачивал Бадмаев. Но когда он предложил Цыбикову принять православие, тот отказался, чем лишил себя стипендии. Гомбожаб сообщил об этом отцу. Агинцы на своём совете решили собирать средства, кто сколько сможет, чтобы дать возможность закончить университет своему земляку.
Студентом Гомбожаб подготовил историко-этнографический труд «Подати и повинности», что соответствовало уровню докторской диссертации. Но по своей щепетильности к учёной степени не считал себя готовым. Разработал пособие для студентов восточного факультета. На последнем курсе получил предложение от Русского географического общества предпринять путешествие в Центральный Тибет. Эту идею горячо поддержал профессор Александр Матвеевич Позднеев, выдающийся монголовед.
В 1899 году, окончив университет с золотой медалью и дипломом первой степени, Цыбиков занялся подготовкой к путешествию в Тибет.
Покорить Тибет
В конце 19-го – начале 20-го веков две великие державы, Российская и Британская, соревнуясь между собой, пытались разгадать и покорить недоступный Тибет. Первым от России отправился в путешествие по пустыням Центральной Азии Николай Пржевальский. Его имя ассоциируется с открытой им дикой лошадью. Участники похода были военные, и сам Николай Михайлович находился на военной службе, дослужился до генерал-майора Генерального штаба российской армии. Главной целью всех его экспедиций было найти пути для переброски войск в Китай.
В 1879 году Пржевальский со спутниками был совсем недалеко от столицы Тибета. Но жители священной страны встречали их очень враждебно. И, не дойдя до Лхасы всего 230 км, дабы «не идти наперекор фанатизму целого народа», они вынуждены были повернуть назад. В своём дневнике Николай Михайлович с огорчением записывает: «Итак, нам не удалось дойти до Лхасы… Невыносимо тяжело было мириться с подобной мыслью в то время, когда все трудности далёкого пути счастливо поборены, а вероятность достижения цели превратилась уже в уверенность успеха… Теперь, когда всего дальше удалось проникнуть в глубь Центральной Азии, мы должны были вернуться, не дойдя 250 вёрст до столицы Тибета. Пусть другой, более счастливый путешественник докончит недоконченное мною в Азии».
Этим «счастливцем», первым из российских востоковедов, стал Гомбожаб Цыбиков, открывший двери Лхасы. Он сделал самое глубокое и детальное описание этой загадочной страны. Предпринятые же попытки англичан, французов, американцев, шведов проникнуть в сердце Тибета были безуспешными.
Мечты о «Крыше мира»
Предложение о походе в Тибет овладело 26-летним Цыбиковым. Почему бы ему не совершить путешествие под видом паломника и не добраться до Лхасы, чего никому из европейцев пока не удалось? Конечно, в пути будет трудно, опасно, но заманчиво. Тяжёлые природные условия: безводные степи и пустыня Гоби, перевалы, стремительные горные реки, разрежённый высокогорный воздух, кислородное голодание, песчаные ветра, топкая грязь и тучи комаров, постоянная угроза набегов разбойничьих племён… Но главная опасность в том, что Тибет ревностно стерегло население «Крыши мира», ибо каждый сельский староста головой отвечал за любого иностранца, прошедшего через его владения. Нередко убивали всех подозрительных. Тем не менее, отказаться было не в характере Цыбикова.
Русское географическое общество выделило около 700 тысяч рублей на рискованное путешествие: покупку снаряжения, приобретение яков, верблюдов, уникальных тибетских книг в оригинале, которые никогда не покидали пределы Тибета. С момента своего создания общество работало в партнёрстве с Военным министерством и не раз привлекалось для разведывательных целей при изучении пограничных с Россией стран. Поэтому помимо географическо-этнографических исследований Цыбиков получил задание Генштаба.
Гомбожаб отправился в родной улус. Урдоагинцы собирали его в дальнюю дорогу: шили одежду, снаряжали коней, варили саламат – муку с маслом, толкли сушёное мясо. Один из местных согласился сопровождать, вдвоём отправились в Ургу искать попутный караван с паломниками, стремящимися в Тибет. Генеральный консул России в Монголии выдал ему «сопроводительную грамоту» на русском, монгольском, китайском и маньчжурском языках. Она не раз выручала в пути.
888 дней и ночей
Наконец, попутный караван найден, но пойдёт только до северных границ Тибетского района. Облачившись в одежду бурятского ламы-паломника и наняв нескольких верблюдов, верхом на одном из них Гомбожаб с тщательно спрятанным исследовательским оборудованием пустился в неизведанное путешествие, которое продлится 888 дней. Большую часть этого срока он проведёт в Лхасе и окрестных монастырях, удостоится аудиенции у Далай-ламы 13-го.
Добравшись до первой точки северной окраины Тибета – Амдо, три месяца он проведёт в монастырях Гумбума и Лаврана, пока не сбылись предсказания ламы-прорицателя, без которого ни один паломник не решился бы выступить в далёкий и опасный путь. Наконец, лама назвал дату отправления в дорогу на Лхасу – 24 апреля 1900 года. В этот день и двинулся в путь Цыбиков к заветной цели путешествия, присоединившись к массовому ходу паломников из Монголии, спешащих на праздничный молебен в столицу Тибета.
Через три месяца пути с последнего перевала увидели сверкающие золотом крыши храмов Лхасы, дворца Далай-ламы Поталы, стены которого как бы выросли прямо из сопок: музыка древнего камня, музыка гор…
Дворец Далай-ламы Поталы. Фото Г. Цыбикова
3 августа 1900 года караван вошёл в Лхасу – страну небожителей, землю богов. Заветный город был достигнут! «Я не в состоянии описать чувство радости и нравственного удовлетворения… Приятно было мне увидеть конечную цель, к которой я стремился уже девятый месяц».
Работать, не выдавая себя
Учёный ни на минуту не расставался с небольшим молитвенным барабаном (хурде), в который Русское географическое общество специально для него вмонтировало фотоаппарат Реомюра, размеры которого позволяли его прятать и держать под замком. Через прорези Цыбиков снимает улицы и святыни. Аппарат приходилось скрывать не только от тибетцев, но и своих земляков-паломников. Можно легко было поплатиться жизнью за свои «колдовские» занятия – «улавливание людей в чёрный ящик».
В отчёте Цыбиков запишет: «На протяжении столетий тибетцы считали, что любой иностранец принесёт раздор в их дома, разрушит нетронутую извне культуру и явится порождением войн и междоусобиц. Именно поэтому не существует даже фотографий Лхасы, ибо фотографировать Тибет запрещено под страхом смерти. Местные жители считают, что карточки похищают души фотографируемых людей».
Тибет на фотографиях Цыбикова
И всё же Цыбикову удалось сфотографировать Тибет, снять планы и чертежи зданий, скопировать надписи на древних памятниках, измерить температуру воздуха в Лхасе. Уникальные фотографии, их всего за время путешествия – около 200. «О проклятье, скрываться! Сегодня я просидел около одного часа за городом для того, чтобы снять монастырь. К канаве, где я сидел, то и дело приходили за водой, а некоторые здесь мыли шерсть. К тому же по дороге проходили люди. Я сел за высокий берег канавы, откуда и сделал один лишь снимок».
Ведение дневника – тоже тайком, в священных книгах, где между строк под видом благочестивых пометок записывал свои наблюдения. Отражал всё, что могло бы помочь в будущем другим путешественникам в Тибет, с какими проблемами придётся встретиться в пути исследователям во имя науки. Кроме природных и климатических трудностей сказывался недостаток пищи, приходилось часто охотиться. Спутники, нанятые Цыбиковым, неоднократно бросали его с грузами, напуганные самыми разными обстоятельствами.
Трудный путь домой
Собрана огромная библиотека, сделаны уникальные снимки с риском для жизни. «Итак, я стал собираться в путь. Приготовления шли довольно медленно. И особенно много было возни с книгами. Их нужно было хорошо и умело обернуть местным сукном в защиту от сырости и зашить в сырые воловьи шкуры для того, чтоб их не промочила вода от дождей и глубоких попутных рек, где при переправах груз весь погружается в воду. Швы защитных тюков обмазываются смесью крупчатки и кровью свиньи, что закупоривают все отверстия, через которые могла бы пройти вода. Таких тюков у меня оказалось двадцать, то есть на 10 вьючных подвод…».
Обратный путь был сопряжён с трудностями. Снова холодный разряженный воздух, бурные реки, стычки с разбойниками, потери вьючных яков и верблюдов. Тяжесть дороги сказывалась на здоровье учёного, лечился хинином, тибетскими травами.
4 апреля 1902 года караван прибыл в Ургу. Но память всё время возвращается к дням, проведённым в Лхасе: «При прощальном взгляде на этот город я не мог отказаться от смутного желания снова побывать в нём. Я только что начал привыкать к его осмысленной жизни, и обычаям, и языку этого своеобразного народа. Всё было оставлено на полпути или даже в самом начале…».
Русское географическое общество с восторгом приняло отчёт Цыбикова о путешествии в Тибет и вручило ему высшую награду РГО – премию Н.М. Пржевальского. В его честь была выбита золотая медаль, на которой выгравировано «За блестящие результаты путешествия в Лхасу».
Субурган — чоден-главные ворота Лхасы. Фото Г. Цыбикова
«Буддист-паломник у святынь Тибета»
Так озаглавил Цыбиков монографию о своём путешествии. Работа над книгой потребовала годы напряжённого туда. Трудность заключалась в специфике темы: тибетская транскрипция, т.е. передача тибетских слов с помощью латинских или русских букв считается одной из «невозможнейших вещей в мире». Большую помощь в редактировании оказывал секретарь Русского географического общества Александр Васильевич Григорьев. Случилось так, что на какое-то время издание задержалось из-за внезапной смерти Григорьева. Его светлой памяти Цыбиков посвятил свою книгу, когда она увидела свет. Вновь назначенный редактор в это время был в долгосрочной экспедиции, затем – в длительной командировке. Выход книги снова затягивался. Наконец, в Санкт-Петербурге в 1919 году монография увидела свет.
«Несмотря на значительное опоздание, книга сохранила весь свой интерес непосредственностью наблюдений жизни тибетского монашества и жизни буддийских паломников в Тибете… Никто не был так хорошо, как Цыбиков, подготовлен и никто из буддистов не оставил нам столь полного и внимательного описания этих святынь… Книга Цыбикова выпускается в свет в исключительно тяжёлое время…», – писал буддолог, академик С.Ф. Ольденбург.
В России полыхало пламя Гражданской войны, и связь с Забайкальем была плохой. Не хватало ни хлеба, ни топлива, ни бумаги… И всё же правительство дало добро на выпуск книги в доказательство того, что Россия жива.
Жизнь после Тибета
Возвратившись из путешествия и почти год потратив на отчёты в разных кабинетах, Цыбиков посвящает себя преподавательской деятельности, переводит фундаментальный труд Тибетского учёного Цзонхавы «Великий путь по ступеням мудрости» (Лам-Рин Чен-По). Доктор монгольской и калмыцкой словесности А.М. Позднеев, горячо поддержавший идею об отправке Цыбикова в Тибет и создавший Восточный институт во Владивостоке, пригласил учёного на кафедру монгольской словесности.
С 1902-го по 1917-й профессор Цыбиков наряду с лекциями составлял хрестоматийные сборники, «Пособие для изучения тибетского языка», совершил четыре путешествия в китайские и монгольские провинции. Затем – научная и педагогическая деятельность в Агинском, Верхнеудинске, Иркутске. Проявил себя как яркий учёный, просветитель, педагог.
Современники отмечали, что в жизни Цыбиков был человеком простым в общении, немногословным, невысокого роста, чуть-чуть рассеян, не употреблял спиртного, не курил, немного картавил. По утрам, встав чуть свет, сразу садился за книги. Часто посещал родные пенаты, а затем перебрался туда совсем.
В 1930 году сильно обострилась болезнь. Пришлось лечь в аймачную больницу недалеко от Агинского. В ней и прошли последние дни знаменитого путешественника. Почувствовав приближение смерти, попросил перенести его в юрту во дворе больницы. 20 сентября его не стало.
Родные хотели похоронить в Урдо-Аге, где он родился, но могилу приготовили в десяти километрах от больницы. Там и предали земле. Через несколько дней обнаружилось: могила вскрыта, тело обезглавлено. Началось следствие. До сих пор оно не закончено. По всей вероятности, его голова понадобилась «святым» ламам, чтоб изготовить из неё чашу, именуемую «габал», которая играет большую роль в мистических обрядах ламаистов. Чем известнее человек, тем ценнее чаша, изготовленная из его головы.
По одному из преданий о Цыбикове, один из тибетских прорицателей предсказал ему, что он пройдёт путь, полный труда, величия и почёта. И смерть его будет так же почётна: из его черепа изготовят священный сосуд – габалу… После смерти профессора это пророчество многие будут вспоминать. Со временем и сама могила была затеряна.
Сквозь призму века
В Агинском помнят и чтут память знаменитого земляка. Краеведческий музей, как и одна из улиц посёлка, носят его имя. Во дворе музея – барельеф на огромном камне. Большая экспозиция посвящена путешественнику: витрина с личными вещами Цыбикова, одежда, портфель, книга «Буддист-паломник у святынь Тибета» (издание 1919 года), подлинное свидетельство Географического общества о командировании Цыбикова в Тибет с научной целью. Рядом – личный шкаф, ящик-сундук тибетского образца. В центре посёлка – памятник из гранита. На пьедестале написано: «Гомбожаб Цыбиков (1873-1930). Русский путешественник, исследователь Тибета». В родной Урдо-Аге не только школа и музей носят имя Цыбикова, но возведена ступа в его честь.
«Русский подданный Г.Ц.» – под таким девизом творческая группа «Московский тракт» Читинской телерадиокомпании в 2006 году сняла видеофильм о Цыбикове. В 2007-м эта лента прошла по центральному каналу «Культура». Название взяли из символического знака, начертанного рукой Цыбикова на одной из скал на подходе к Лхасе: «25 июня 1900. Русский подданный Г.Ц.».
В преддверии 145-летия со дня рождения востоковеда-буддолога в библиотеке имени А.С. Пушкина фильм представила телережиссёр, заслуженный работник культуры РФ Надежда Павленко. Рассказала, с какими трудностями встретилась творческая группа во время работы.
Историк-архивист Татьяна Константинова поведала о своих интересных поисках и находках, связанных с семьёй Монтуевых-Цыбиковых.
В конце октября 2017 года на торцевой (южной) стене одного из учебных корпусов ЗабГУ, выходящей на улицу Чкалова, по инициативе Забайкальского отделения Русского географического общества появилось «географфити» – портрет Г.Ц. Цыбикова с фотоснимком Лхасы, сделанным самим путешественником
Принёс и показал фотографии из семейного архива известный хирург, пенсионер Игорь Андреевич Яковлев. На снимках – его дед Александр Уарович Бохин среди товарищей – участников экспедиций, совершённых под руководством известных путешественников Свена Гедина и Петра Козлова по Центральной Азии и Тибету в 1899-91 гг. Собравшиеся познакомились и с выставкой авторских книг Цыбикова из фондов краевой библиотеки.
Забайкалье свято хранит память об одном из самых выдающихся своих сынов.
Все материалы рубрики "Золотой фонд" земли Даурской"
Людмила Арзамасцева
«Читинское обозрение»
№16 (1500) // 18.04.2018 г.
0 комментариев