Как описать состояние человека, впервые попавшего в самое пекло войны? Где найти слова, чтобы передать его чувства во время беспрерывных бомбёжек, автоматных очередей, разрывов снарядов, а вокруг падают раненые и убитые?! Вот и сами участники тех страшных событий не любят говорить о них.

«Вас всех заберут»
Возможно, воспоминания блокируются на уровне подсознания, чтобы лишний раз не травмировать психику. Во всяком случае инвалид Великой Отечественной войны Дмитрий Александрович Утюжников ограничивается несколькими фразами, описывая свой первый бой под Москвой: «Что там было – ничего не помню. Конечно, страшно. Когда человека убьют или руку ему оторвёт – мы же на передовой, вчерашние школьники. Нас стали бомбить. Они с орудий больших стреляют. У нас тут люди погибали, раненые были. Но растаскивали. Я потерял зрение частично и слух на одно ухо. Бомбёжка, пыль, земля, всё летело. Дороговато досталось, не хочется и вспоминать».

Это была первая контузия Дмитрия Утюжникова. Лёжа в госпитале, юноша вспоминал родное село Урейск Акшинского района. Ещё недавно там протекала мирная жизнь, а кажется, что прошла целая вечность. Совсем иначе воспринимались теперь багуловые сопки, река, гроздья спелой черёмухи, бревенчатый дом, выстроенный прадедом на века. А как часто собиралась большая семья за самоваром, чай из которого был необыкновенно вкусным и ароматным! Ностальгией о безоблачном детстве звучали в памяти раненого бойца и звуки пионерского горна, которые слышны были даже на другом берегу Онона, где находилась школа… Вспомнились и слова мамы после сообщения о начале войны. «Вас всех заберут», – едва слышно прошептала тогда Татьяна Яковлевна и рухнула на стул, выронив миску с начищенной картошкой.

Пути-дороги
Вскоре одного за другим призвали в ряды Красной Армии старших братьев Дмитрия. Он тоже рвался на фронт и вместе с лучшими друзьями обивал порог райвоенкомата. Бывшие одноклассники были уверены, что готовы к службе, потому что хорошо сдавали в школе нормы ГТО, а главное – им не терпелось прогнать врага с родной земли. Ребята просили отправить их защищать Родину – только обязательно вместе. Вскоре к друзьям присоединились ещё десять человек. Но сообща они доехали только до Читы, а дальше пути-дороги новобранцев, призванных в Красную Армию осенью 1941 года, разошлись. Дмитрия определили на курсы радиотелеграфистов. «Нас отправили на запад. Увезли в город Горький и повели группами в Кремль Минина и Пожарского. Завели нас туды и сразу ворота закрыли. Там техника была военная вся: самолёт, танк, автомобили, мотоциклы. Мы попали в казарму. С одной стороны – койки, с другой – стол буквой «П». Рассадили. Покормят, поработаем, на столах были прибиты ключи. Один ходил взад-вперёд, наблюдал, чтобы все работали. А перед вечером нас выводили на Волгу. Мы разгружали. Осень уже, лёд был. Мы брёвна вытаскивали из Волги, грузили на машины, а куды отправляли, мы не знаем. Наше дело такое. Снова в казармы, за столы. Но разговаривать нам не разрешали. А вот, такая дисциплина была. Рядом сидит, а я не могу его расспросить, с какого ты района, даже как звать. По дороге только. Курсы мы не закончили. Слух прошёл, что немец подошёл к Москве. Ждём команду. Ночью погрузили нас и повезли. Куды везут – мы ничего не знаем».

Котлубань
Ехали на нарах, расположенных в два яруса. Во время остановок бойцов выводили на прогулку, но разговоры по-прежнему пресекались. Таким образом добрались до Москвы, где вскоре в одном из боёв и был ранен уроженец Акшинского района. После контузии он лежал в госпитале, а затем продолжил службу. Его воинская часть была разбита, и Дмитрий Александрович оказался в Коломне. «Долго формировались мы. А потом тревога, опять поезд. Повезли. Никаких разговоров! А было много дезертиров, с фронтов бежали. Нас увезли к Сталинграду. Там небольшой городок… Забыл…». Потом ещё несколько раз за время нашего разговора бывший фронтовик пытался вспомнить название этого населённого пункта, но каждый раз безуспешно. Чуть позже с помощью его сына выяснили, что речь шла о городе Котлубань.

За трое суток войска прошли 150 км. После этого марша солдат рассадили на одной из небольших сопок. «Как в театре», – говорит участник тех событий. Никто не мог понять, что происходит. Затем подъехала машина, из которой вывели человека с завязанными глазами. «Дезертир», – пронеслось над сопками. «Его свели, а там уже могила выкопана, – продолжает рассказ Дмитрий Утюжников. – Спиной к могиле поставили, и командир читает обвинительный приговор. Давали последнее слово ему. Три автоматчика впереди. Минут 10 прошло.

Командир читает: «по изменнику Родины огонь!». Автоматчики выстрелили, он упал, а сапёры с лопатами закопали».

Вокруг стояла мёртвая тишина. Никто не проронил ни слова, по-своему переживая увиденное – показательный расстрел дезертира. Даже природа, казалось, замерла. Дальше тоже шли молча. Когда стали слышны взрывы, войска привели в полную боевую готовность.

Награды героя
«Сколько дней мы воевали… Они нас, мы их били. Я попал под ранение. Нижнюю челюсть – вот тут у меня всё надставлено. 15 лет я уже без зубов, без челюсти. Всё разворотило, ни зубов, ничего. Так я и живу. Ранило во время боя. Меня стащили в кювет, и один говорит: после боя окажем помощь. Но тут не только меня. Ещё там были. Некоторые совсем кровью изошли. А меня пришёл, посмотрел: «Живой. Вытаскивай!». Как меня вытащили, как доставили, я не помню. Меня доставили в Саратов. И вот на второй день или на третий, когда меня помыли, проверили, я стал немного глазом видеть. А слух-то… Медсестра придёт, кричит, а ухо не работает. Контузия. Остались руки да ноги. Это счастье было. Много раньше рассказывал, помнил. Как же этот посёлок-то? Сейчас город целый. Сталинград-то подчистую немец уничтожил».

Невозможно без слёз слушать воспоминания этого человека. Удивительно светлый, добрый, он подкупает искренностью и тем, как просто повествует о фронтовом пути: только то, что видел своими глазами, что всколыхнуло душу и до сих пор бередит сердце. И всё же многое стёрлось из памяти, о чём-то он просто отказывается говорить: слишком тяжело. На вопрос о наградах Дмитрий Александрович достаёт из шкафа пиджак, увешанный медалями. Пытаюсь помочь, но он твёрдо отказывается от помощи – мужчина же! А главное – бывший фронтовик! И не важно, что прожито 96 лет. Бросаю взгляд на медали «За оборону Сталинграда», «За боевые заслуги», на орден Отечественной войны I степени. Не передать словами чувства, которые испытываешь, прикасаясь к боевым наградам! «А это ранения, в госпитале давали», – указывает инвалид войны на нашивки жёлтого и красного цветов. – Вот это тяжёлое ранение. Одно под Сталинградом, а это под Москвой. Это контузия».

Жизнь после войны
Война для уроженца Акшинского района закончилась в 1944 году. Отлежав 4 месяца в госпитале, он вернулся в родное село: совершенно неожиданно, потому что ни разу не написал ни одного письма с фронта. Почему? Боялся, что пока летит весточка в Забайкалье, его могут убить. К сожалению, такое случалось часто. Но он выжил, и вот уже рукой подать до отчего дома. Открыв дверь, Дмитрий зашёл внутрь и огляделся. Сердце защемило при виде знакомой до боли обстановки. В эту минуту в комнату влетела мать: «Митя!» Его сестра, белившая потолок в соседней комнате, не смогла удержаться на столе и упала при этом возгласе: слишком долго не было вестей от любимого брата. И вот он – живой!

Момент встречи с родными навсегда врезался в память моего собеседника, как и знакомство с девушкой Верой, работавшей в паспортном столе в Кыринском районе. Именно этот район выбрал Дмитрий после окончания школы милиции, где и проработал много лет следователем: в Акше вакансий не было, а уезжать с малой родины не хотелось. Вместе с женой он прожил 64 года 4 месяца 17 дней: да, именно так – с точностью до дня. Уже этого факта достаточно, чтобы понять, как супруги относились друг к другу. Сейчас участник войны живёт с сыном Анатолием в Чите, в микрорайоне Победа. Второй сын – в посёлке Хапчеранга, дочь – в городе Нерюнгри. Из разговора с Анатолием Дмитриевичем узнаю, что он изучает боевой путь 55-й отдельной стрелковой бригады, в которой, судя по всему, и служил отец. Дмитрий Утюжников уже многое не помнит, поэтому приходится восстанавливать его полную фронтовую биографию по крупицам, в том числе и по сведениям сайта «Победа».

На просьбу сфотографироваться Дмитрий Александрович откликается охотно, надевает пиджак с наградами и старенький, образца 1950-х годов галстук, который застёгивается сзади на крючок и петельку. Предлагаю герою очерка присесть на стул – годы немалые! Но не тут-то было: участник войны непреклонен и остаётся на ногах. А потом, когда приходит пора прощаться, он крепко обнимает меня и благодарит «за внимание к старику». Я же в очередной раз ловлю себя на мысли, как мало, в сущности, нужно нашим ветеранам, отстоявшим мир с оружием в руках…

Все материалы рубрики "Великая Победа"
 

Оксана Сидоренко
Фото автора
«Читинское обозрение»
№6 (1594) // 05.02.2020 г.

Вернуться на главную страницy