«Чай здесь беспошлинный: 80 копеек за фунт, что в Москве рубля два. Всё остальное дорого…», – писал великому писателю из Читы Пётр Алексеев, врач-акушер, писатель, которого в 1888 году направили работать в Забайкалье. Эти письма недавно были опубликованы – в книге «Из Читы в «Ясную поляну», которую подготовила краевед Раиса Гончаренко (помогла ей в этом научный сотрудник Яснополянского дома-музея Людмила Новожилова). Полистаем книгу вместе.
Переезд в… песочницу
В августе 1888 года Петра Семёновича Алексеева назначили помощником областного врачебного инспектора Забайкальской области. Пришлось ему вместе с супругой собираться в дальние края. «…Путь (до Читы – прим. авт.) наш был труден, но благополучен – семь недель путешествовали, из коих шесть просидели в санях…», – пишет Алексеев Толстому, с которым познакомился в Москве. Лев Николаевич проявлял интерес к трудам Алексеева, всячески помогал в издательстве его книг. После того, как Пётр был направлен в Забайкалье, их общение заключилось в письма. В архивах Петербурга, Риги хранятся подлинники писем Толстого, которые имели честь доходить до Читы.
По приезду в наш город доктор подмечает, что здесь мало снега, а сама Чита стоит на песке в пыли. Пётр Семёнович пишет о ценах, например, говорит, что мука в городе привозная (из Западной Сибири и Амура), стоит дорого. «Всё продовольствие привозное – мы точно на острове – горы и степи отрезали нас от всего». Поразили его дацаны с «тысячами лам» в каждом.
Пётр Семёнови Алексеев – врач-акушер, писатель. В 1872 году преподавал акушерство на медицинском факультете Московского университета. Ординатор Московской императорской Екатерининской больницы, земский врач Серпуховского уезда. В августе 1888-го назначен помощником областного врачебного инспектора Забайкальской области. Один из инициаторов создания Забайкальского общества врачей и Читинского отделения РГО, библиотеки, в которую передал 370 книг.
Автор книг «О вреде употребления крепких напитков» и «Чем помочь великому горю? Как остановить пьянство?», книги «О пьянстве» (изданной в 1891 с предисловием Л.Н. Толстого). Автор статей «Сведения о минеральных водах Забайкальской области», «Целебные ключи Забайкалья» и других. С 1895 г. в Риге — помощник Лифляндского врачебного инспектора.
После эпидемии сыпного тифа в Чите в 1892 году открылась городская лечебница. В протоколах Читинской городской Думы от 1894 года записано: «Доктор П.С. Алексеев прислал в дар только что открытой лечебнице медицинские аппараты и инструменты».
В следующем письме от 4 июня 1889 года Алексеев извиняется перед Толстым за долгое молчание и пеняет на работу почты: «Весною почта не ходит более месяца, иногда недель шесть. Теперь только получаем мартовские газеты».
Первая весна в Чите произвела на доктора особое впечатление: «Растительность здесь какая-то своеобразная, необыкновенная: на песке роскошная трава, которую можно косить, на голых горах азалии, ирисы, разные душистые кустарники, которые у нас разводятся в садах». Отмечает, что вокруг города леса мало, всё малорослые берёзы, сосенки и лиственницы. После холодной забайкальской зимы, которую Алексеев называет «не русской – разливов рек, грязи нет», он начинает исследовать окрестности, бывает на Титовской сопке: «Из нашего дома минут через 20-ть можно взобраться на высокую вулканическую сопку, откуда теперь весною восхитительный вид на долину Ингоды и Яблочный хребет. Но в самом городе, который зовут песочницей, ничего, кроме жгучего песку и пыли».
Неопрятные люди
В Чите Алексеев начинает обзаводиться знакомствами. По роду службы ему приходится сталкиваться и с высокими чинами, и с местными жителями. Последние, говорит он, «почти все евреи» (он жил в домике в еврейском квартале). Рассказывает, что они обрусели, хотя язык и привычки, религию свою всё же сохранили. Ещё доктор подмечает, что евреи хоть и пьют вино, но среди них не встретишь пьянства: «Зато всё остальное пропивается и проигрывается – здесь редко кто не садится каждый вечер за вино. Отрадно, что военные – губернатор и прокурор – дают хороший пример – ни тот, ни другой не пьёт и не играет. Среди населения их прозвали «навозными», то есть люди, которых навезли из России, и которые редко живут здесь долго. Свежеприехавшие ещё ничего, а прослужившие здесь лет 10-20 – люди неопрятные».
Интересной показалось врачу ламская медицина: «Кажется, что тибетская медицина лам – сбор суеверий, тесно связанных с испорченным буддизмом». Он очень удивился добросовестности, терпеливости, исполнительности, вниманию к больным бурятских лам. Однако рутина, их суеверие и незнание его поражало: «Лекарства из экскрементов, начиная экскрементов далай-ламы и кончая собачьими, играют главную роль…. Но лечатся у лам Забайкалья все – архиерей говорил мне, что он советовался с ними, хотя и отказался принимать их лекарства».
«Все ленивы и неподвижны»
Алексеев подмечает, что «природа здесь всё-таки лучше людей»: «Чудное, жаркое, короткое лето легко сразу перешло в зиму: в сентябре выпал снег… Пыли, как в прошлую зиму, нет, хотя на санях ездят только по рекам». Уточняет он и то, что вегетарианцам в Забайкалье живётся плохо: «Летом растительную пищу дают только ягоды и некоторые дикие корни – а то круглый год здесь дикарям и полуцивилизованным бурятам приходится питаться исключительно мясом».
О нашем крае он отзывается как о родине хлебных злаков, «здесь дико растут рожь и пшеница». Но при этом хлеб, отмечает, является редкостью, мука завозится из Томска, Америки (Сан-Франциско). Кроме дикого хлеба доктор рассказывает, как растут дикие яблони, персики, крыжовник, смородина. А под самым городом наблюдает диких коз и оленей, диких лошадей Пржевальского, диких ослов, монгольских яков. «…здесь как будто всё дано для того, чтобы человек жил бы в Забайкалье как в раю – а между тем, живётся большинству людей здесь очень плохо – и плохо потому, что все ленивы и неподвижны». Пётр Семёнович объясняет, что население охотно работает на золотых приисках, добывая золото, землю не пашет, ремёслами не занимается – предпочитает покупать всё готовое: «Лежат, спят и пьют по праздникам».
Ярый противник алкоголя, Алексеев пытается создать в Чите общество трезвости, но ничего не выходит из-за разнообразия населения и разнохарактерности деятельности жителей: «Все враждуют между собой и ни до чего не договориться. …Я завёл музыкальный кружок, сам играл в оркестре – но после года существования это учреждение стало колебаться и теперь влачит жалкое существование. Здесь, в Чите, природа прекрасна, к климату можно привыкнуть – но люди, люди – с ними никак не сладишь. Трёх лет здесь довольно – тянет уже домой, хочется вернуться в Россию». Но дело с переводом Алексеева никак не двигается с места.
В 1891 году Пётр Семёнович сообщает, что прошедшее лето было урожайным. Однако хороший урожай плохо влияет на торговлю. «…Всё в Забайкалье идёт вяло, сбыту ни на что нет, денег нет ни у кого. Купцы плачут, ничего не закупают, и Чита пустеет. Сытый мужик ленив; он не везёт хлеба на продажу, ничего не закупает; прислуги нельзя достать – она жуёт дешёвый хлеб по станицам и не идёт в город; рабочие руки дороги, постройки не достраиваются; дров мало в продаже – окрестные крестьяне неохотно слезают с печи, чтобы рубить даровой хлеб (тайга никому не принадлежит – каждому предоставлено право рубить, сколько хочет) – лень возить в город».
Пожить среди других людей
Через год Алексеев сетует Толстому, что его врачебная деятельность недостаточно плодотворна. Бесконечные отчёты, официальные бумаги, но всё же иметь дело с бумагами лучше, чем с людьми: «Люди грызутся из-за казённой копейки; всё свершается на зелёном поле при зелёном вине, карты и вино не дают заикнуться о трезвости. В личном составе все перемешаны: Чита как бы станция на служебной дороге: только что приехал чиновник, как думает уже о перемещении».
Год от года письма становятся всё печальнее, но информативность их не уменьшается. Доктор в 1893 году пишет Толстому, что развитие города тормозит отсутствие людей, а те люди, что на улице, – лентяи, избалованные роскошной обстановкой, которым нет ни до чего дела: «Движение ни в чём не видно, прогресса ни в общественной, ни в нравственности не заметно – хотелось бы освежиться, пожить среди других людей».
Здесь же делает экскурс на цены в лавках. Например, мясо сто с лишним лет назад в Чите стоило пять копеек за фунт, барана можно было купить за два рубля, цена на зайца составляла 20 копеек. «…Чита немного пообстроилась, но населения не прибавилось в ней за последние пять лет – всё идёт мимо нас на Амур».
Пётр Васильевич пробыл в нашем крае без малого семь лет, последние из них он отчаянно просил великого писателя посодействовать его переводу из Забайкалья. Он устал в борьбе за трезвость, от климата, от людей. Несомненно, Забайкалье ему понравилось, однако остаться он здесь не пожелал, считая, что свою миссию здесь выполнил.
Его желание сбылось в апреле 1895 года. Благодаря содействию Толстого доктор переехал в Ригу, где прожил до самой своей смерти.
Все материалы рубрики "Год литература"
Новую книгу Р.В. Гончаренко
листала Ольга Чеузова
«Читинское обозрение»
№39 (1367) // 30.09.2015 г.
0 комментариев