Литературное наследие Олега Афанасьевича Димова многогранно. Это большое количество рассказов, повести, сказ, фэнтези… Остановимся на масштабном его произведении с многомерным названием «Из жизни в жизнь». Автор посвятил книгу сыну Максиму с отцовским духовным наказом-завещанием достойно жить и любить…

По форме и объёму – роман. Хотя сам автор определил его как «художественные записки о жизни», поскольку, как сказано в аннотации, «автор взял на себя смелость наряду с вымышленными героями живописать людей, с коими сводила жизнь на многих путях – живых и тех, кого уже нет. Сделано это из любви к ним, в знак запоздалой признательности в этой любви, с их молчаливого и гласного согласия».

Перед нами повествование о крепкой мужской дружбе, женском смирении, истинном бескорыстии и милосердии, о щедрости забайкальской земли, на которой живём мы.

Главный герой, поистине герой нашего времени – Аркадий Батурин (Бат – как его зовут друзья), человек, умеющий искренне радоваться и огорчаться, быть верным данному слову, дружить по-настоящему и любить единственно данной ему силой любви. Являясь представителем казачьего рода в седьмом поколении, он сумел сохранить в душе представления о русской чести, доблести и достоинстве. 

Род Батуриных крепко укоренился на даурской земле. Предок Аркадия, сотник Иван Батурин, был отправлен в 1814 г. с сопровождением дипломатической миссии за Байкал-море, в Кяхту, да так и остался жить в этой земле. Спустя сто лет, прадед Аркадия, станичный атаман Пантелей Батурин скажет слова, определяющие корневую основу своего рода:

«Мы, Батурины, стоим на этой земле с наполеоновских времён, когда был направлен служить в Забайкалье отец моего деда сотник Иван Афанасьевич Батурин и пожалован этой землей… Я буду жить здесь тем порядком, каким жили наши отцы. Бог, земля и дети – вот всё, что мне надо. Чужого не возьму и своего не отдам».

Пространства жизни Аркадия разные. Детство и юность его прошли в Городке и Семиозёрье, пространствах Добра и Справедливости, где ветер наполняет сердца запахами родины.

«Мы, живущие в Городке, живём в стороне от всего мира, даже от железной дороги, среди лохматых лесами гор, на берегу реки, текущей из самого сердца дремучей тайги. Мы живём так, как будто весь остальной мир нам не нужен, потому что лучше, чем у нас, уже нигде не может быть. Нам достаточно нашего Городка, чтобы быть счастливыми.

По утрам солнце встаёт из-за сопки, лобастой, не поросшей лесом, откуда же веет ветер, наполняет городок запахом чабреца, полевых цветов и трав, который затекает в сердца, делает нас добрыми и счастливыми, терпеливыми друг к другу. А если дышать этим воздухом из года в год, то сердце постепенно становится отравленным любовью. Поэтому редкость в Городке плачущие дети и бранящиеся взрослые».

Потом был остров Скальный в Заполярье – место армейской службы, студенческое пространство Москвы и вновь суровые просторы Забайкалья. И каждое из пространств по-особому влияло на становление характера героя, ограняя его в личность.

Упорством Бат был в отца, Иннокентия Батурина, потомственного охотника, для которого тайга – второй дом. Все премудрости таёжной жизни он передал сыну: Аркадий умел управлять моторной лодкой, мотоциклом с коляской, разводить костры, устраивать ночлеги в лесу, укрываться от непогоды, ездил верхом, мог завьючить лошадь, хорошо стрелял, ходил на лыжах, знал повадки и следы зверей… и не боялся одиночества.

Воспитывал отец сына мужскими методами: порол за провинности, а потом расстраивался до слёз, страшась, что из сына ничего доброго не вырастет. Отправляя сына-школьника в конце августа с промыслового участка, который находился в трёхстах километрах от дома, сквозь глухую тайгу по дикой реке на резиновой лодке, он пояснил своё решение так: «Ты не думай, что я не буду переживать! Просто я хочу, чтоб из тебя кто-нибудь вырос».

Мать, из семьи ссыльных московских дворян, строгая школьная учительница, привыкшая контролировать на людях свои чувства, была для сына путеводительницей по жизни. Она по-матерински спокойно и по-учительски рассудительно разъясняла взрослому сыну житейские постулаты, по-разному воспринимаемые мужским и женским сознанием:

«Ты, Аркадий, даже не представляешь, из чего порой может слагаться девичья любовь. Она может образовываться даже из одного сострадания».

«Первая любовь, Аркадий, она на всю жизнь, потому что она – самое лучшее, что в нас есть, ибо первый раз мы любим не за достоинства, не за красоту лица, не умом, не по подлому зову природы, не душой даже, а святым устремлением всего своего божественного духа».

«…ты ничего не понимаешь в мужской красоте. Её нельзя увидеть, её может чувствовать только женщина, когда неудержимо влечёт к мужчине и хочется ему покоряться».

Зная о любви сына, она даёт ему материнский наказ: «Я знаю о твоих чувствах к Александре. Господь положил на тебя этот крест – неси его достойно, ибо не всякому дано любить».

Унаследовав от предков казачью напористость, идёт Аркадий по жизни решительно. Он всё время заявляет, что не верит в Бога, что он атеист, но его поступки свидетельствуют об обратном. Бат живёт по Божьим заповедям (не ищет личной материальной выгоды, приходит на помощь слабому, встаёт на защиту чести женщины, не прощает подлости), потому что по-другому он не умеет жить. Сердце, которое он, как Данко, отдаст людям, открыто этому миру. 

Пронеся сквозь всю жизнь земную любовь к единственной женщине, Александре, он постигает смысл божественной любви. Финал романа – ярчайшее подтверждение, ибо нет ничего важнее осознания великого счастья жертвенной любви.

«…Моя любовь больше, чем быть с тобою вместе, больше, чем близость, семья, видеться каждый день. Она даже не во мне, а где-то в небе, весь мир объемлет, отчего мне жить весело. Природа у неё не земная, и мне кажется, что не она мне принадлежит, а я ей. Сначала была она, а потом – я родился. Я вдыхаю её, как воздух, и выдыхаю, как радость».

Александра, дочь священника, подружка по детским играм, натура мечтательная и добродетельная, тоже любит Аркадия, но, укрепляемая силой веры, она понимает и принимает невозможность их совместного счастья:

«Бат, я тебе никакой надежды не оставляю. Ты уезжай. Мы никогда не будем вместе. Я могу быть женой только венчанной. А ты не можешь венчаться, потому что безбожник. Но я знаю, ты лукаво не примешь веру, чтоб со мной быть. Потому что, если ты так сделаешь, ты предашь моего Бога, значит, и меня предашь. А меня ты никогда не предашь – я это всем сердцем знаю и всей душой».

Александра выбирает в мужья Георгия, объясняя своё решение так: «Аркадий сильнее меня. Его гордыня не допустит, чтоб между нами стоял Господь, а я не могу допустить, чтобы между мной и Господом стоял человек. А мы с тобой – одно целое, потому что в Господе».

Интересен в романе образ Тамары, жены отца Павла, матери Александры. Принимая Аркадия как собственного сына, матушка утешает Бата в его терзаниях от любви к Сашеньке. Она рассказывает о своей жизни, и это не просто рассказ, а исповедь: «У меня была другая жизнь… Греховная, наполненная страстями. Бесы сокрушали меня в миру. Я оставила сожителя и сына – иначе погибла бы возле них. Три года послушничала в монастыре, молилась до обмороков – отступили. Господь батюшку Павла мне послал как спасителя: возле него, уж верно знаю, не приступят ко мне. Батюшкиной твёрдости убоятся. … Вот и прислонилась я к нему. По любви и венчанию. Я счастлива здесь, в городке, возле храма и своих детей. И тебе, Аркадий, что-то приготовлено Господом. Неведомы нам Его пути и помыслы, которые к нашему же благу направлены. Через испытания души и страдания. Ты тоже будешь счастлив».

В галерее мужских образов хотелось выделить ещё двух героев, отношения с которыми Аркадий отмечает особо.

« – Отец Павел и Георгий, хоть и верующие, но хорошие люди. Мне с ними интересно, я у них многому учусь. А в Бога я не верю… Мне хотелось бы верить, но не получается. Не так просто – верить».

Отец Павел, священник, отец Александры, девушки, которую любит Аркадий. Их общение носит форму духовных бесед, вплетённых автором в ткань текста.

« – Когда мы пойдём дальше, погасим костёр, но это не будет предательством по отношению к нему, – сказал Бат.

– Конечно, нет. Огонь без человека может наделать бед.
– Как и человек без ума.
– Без веры, – уточнил отец Павел».

Георгий, красавец-лётчик, легко и красиво существуя в этом мире, совершил мужской поступок, разделивший его жизнь на прошлую и настоящую. Он в январе вывозил на вертолёте из районной больницы двух рожениц с младенцами. В пути заклинило двигатель, упали посреди степи. На сорокаградусном морозе он разрезал голенища своих унтов, чтобы поместить туда двух новорождённых, и укутал в снятый с себя же меховой комбинезон. Помощь пришла, но Георгий лишился ног из-за отморожения. Георгий не озлобился на жизненные обстоятельства, не стал искать виноватых и вызывать жалость к себе. 

«Свою нынешнюю жизнь – безногую, при пяти детях, парализованной матери, жене-сердечнице – Георгий не считал воздаянием за прошлое, потому что был по настоящему счастлив верой в Бога, любовью к Александре и детям, возможностью вечером, когда солнце заглядывает на веранду, писать акварелью и маслом небольшие миниатюры окрестностей Городка»,

Свой жизненный принцип Георгий озвучивает в одном из разговоров с Батом:
« – Ответь сам себе, историк, если Бога нет, то в чём смысл жизни? Где тот свет, который тебе освещает путь и цель твоей жизни?
– Любовь, – не задумываясь ответил я…
– Любовь – это Бог. А ты его отрицаешь. В разладе с самим собой есть твоя большая слабость, историк, — твёрдо сказал Георгий и ободряюще подмигнул мне: мол, какие твои годы, Аркадий, разберёшься ещё с собой, и всё устроится.
– Знаешь, почему неверующие не любят верующих? – спросил я друга.
– Почему? – заинтересовался Георгий, лучисто щурясь против солнца и размалывая на крепких белых зубах рыжую весёлую морковку.
– Потому что вы надменны представлением, что знаете истину. И смысл жизни, и путь, по которому в ней надо идти. И поучаете нас, и поучаете.
– А мы вас любим, – просто сказал Георгий, болтая в воздухе свисающими с завалинки култышками ног. – На вас образ Божий. Вот такие дела, брат, далеко не в твою пользу».

Автор романа доносит до читателя пути постижения человеческого счастья не только через повествование о хитросплетениях жизней своих героев, но и через собственное мировосприятие. Оно отражено, например, в лирических отступлениях, философских размышлениях:

«Неизъяснимая печаль сопутствует осени. Излучают её невесомые антенны блестящих паутинок, растянутых над тропинками и дорожками. Чуть коснёшься рукой, порвёшь – и поражает током щемящей грусти в самое сердце…

Казалось бы, дождь – просто сырость, так почему осенние дожди нисходят печалью? Из всех времён года человеку ближе всего осень. Чуть смягчился зной, остыли асфальты, пришла пора уборки садов и огородов – размягчение душ становится массовым заболеванием. Вот и осень пришла… …Как распахнутое окно в иные миры. Другие миры, вечные… И трепет в сердцах наших – есть мимолётный взгляд, направленный в них. Вон какие в саду были розы, а увяли. Всё тщетно – и красивое, и возвеличенное. Однажды опалит закат, и распахнётся окно в неведомое. И ничто от земного праха не приемлется им, кроме души».

А некоторые рассуждения о жизни – это настоящие афоризмы:
«Дачи – это аварийный клапан сброса социальных напряжений».
«Жизнь – результат характера, дел и поступков человека».
«Лишние вещи, как многие слова, жизнь обременяют».
«Растлевает не роскошь – человека чести она не изменит, растлевает нужда».

Олег Афанасьевич оставил нам духовную биографию времени и общества под названием «Из жизни в жизнь». Смысл названия постигается только после прочтения произведения. Из одной человеческой жизни в другую жизнь перетекает сила божественной любви к этому миру, к тому, что окружает каждого из нас. Эта сила столь велика, что она может подвигнуть человека на подвиг пожертвования, не требующий ничего взамен. Подобный поступок способен совершить человек, в груди которого стучит сердце, опалённое счастьем от радости ощущать эту любовь. Такое сердце было у многих героев романа, такое же сердце было и у Олега Афанасьевича.
Иначе роман просто не мог бы быть написан. 

Все материалы рубрики "Год литературы"
 

Оксана Наделяева, 
декан факультета предметных
технологий и профильного 
обучения Института 
развития образования 
Забайкальского края
«Читинское обозрение»
№15 (1395) // 13.04.2016 г.

Вернуться на главную страницу