Он дышал и не дышал тогда под ветвистым буком, так похожим на читинские тополя. Чеченская банда шла буквально по голове. Недобрая встреча произошла в ущелье. Справа – горы, слева – горы: не разойтись. Отряду из 16 русских парней пришлось залечь, ведь в банде насчитали около 40 вооружённых бандитов. Это была вторая чеченская кампания. 2002-й. Наш забайкальский Серёга тогда служил «срочку». 

Полторы тысячи патронов
Группа Сергея Золотухина была заброшена в первую боевую разведку. Банда прошла мимо, но, видно, почуяв что-то, остановилась неподалёку. Командир взвода, сам пацан, сразу после училища, испугался за людей, но каждого сберёг. «Решили отходить тихо. Вещи бросили, с собой только оружие. На подмогу вызвали артиллерию в этот квадрат. Вернулись живыми», – вспоминает Сергей Золотухин, теперь уже старший лейтенант, командир взвода ППС Центрального района. Тогда было страшно. Лёжа под деревом, в руках он крепко сжимал гранату. «Живым не сдамся!», – думал солдат, только прошедший курс молодого бойца в Улан-Удэ.

Радовался, что срочную службу суждено было проходить в спецназе. Прыжки с парашютом, которые сами же и укладывали в семь приёмов, дневные, ночные стрельбы… Полтора года пролетели, и тут приказ: командировка в Чечню. В первый же день по пути из Моздока в Шали его колонна попала под обстрел. Война тут ещё не ожесточённо, но шла. Маме ничего не сказал. Первой о командировке узнала тётка, обеспокоившись, что её письма остаются без ответа. Запрос в часть расставил всё на свои места: племянник в Чечне. «Маме так и не говорили. Берегли», – говорит теперь уже совсем взрослый сын. Отец эти события уже не застал – умер через две недели, как проводил сына в армию.

В отряде Золотухина насчитывалось 70-80 человек. У подготовленных спецназовцев сразу начались боевые разведки: на вертушках или КамАЗах их закидывали в леса, горы. Идти приходилось подолгу – сутками. Забайкалец тащил на себе тяжеленный пулемёт с 1,5 тысячами патронов. Приходилось стрелять, сталкиваться с врагом лицом к лицу. Из тех боёв вышел без единого ранения, но некоторые ребята из его улан-удэнской части домой живыми не вернулись…

Юные подрывники
Командировка длилась полгода. «Война всерьёз не воспринималась как-то. 19 лет – такой возраст, когда боязнь за себя минимальна. Отвага, храбрость, бесстрашие, горящие глаза. Почему таких и призывают, наверное». 

Отмахают, бывало, сотни километров за несколько дней, а потом в палатки, вкопанные в землю, – отсыпаться. Отмоются, оружие начистят и снова «бээр» (боевая разведка), поиск бандформирований. С кандачка в бой не бросались, присматривались: если силы не равны, на помощь приходила родная артиллерия.

Лишь однажды не начали бой, хотя вполне могли нажать курки… В лесу спецназ обнаружил базу юных подрывников, состоящую из чеченских детей. «Мальчиков собирали из аулов и учили подрывному делу. Однажды на таких наткнулись. По нам они открыли огонь. А мы смотрим… да это же дети. Мы не дали ответного огня. Страшно было воевать с детьми, помню, их дозор от нас убегал – мальчишки с рюкзаками, пулемётами. Дети-смертники…». Нет, в голове это не укладывалось. Но что делать, артиллерию вызывать всё-таки пришлось…

Закалённый делом
Серёгино детство прошло в Шилкинском районе, селе Ульяновка, в нём сейчас доживают свою жизнь старики да «терроризирующие» их забулдыги. Семья Золотухиных была многодетной (пятеро детей), работящей. Отец, Александр Васильевич, работал механизатором в колхозе, детей к труду приучал. Старшему Серёжке литовку вручили ещё в первом классе. Одуревшие от гнуса и жары дети косили сено, чтобы прокормиться. Зимой Золотухины отправлялись в лес, где на выделенной деляне валили деревья, ловко складывая смолистые чурки в телегу трактора. Парни рядом с отцом научились водить машины, трактора. Права Серёга получил ещё в школе. 

Кстати, в селе была только четырёхлетка. С 5-го по 11-ый учились в соседней деревне. Неделю жили там в интернате, где из удобств только стены да крыша. В субботу уходили домой. Все десять километров шли пешком. Дома ждали.

Мама, Прасковья Афанасьевна, тоже всю жизнь работала, пока колхоз был жив. С дипломом швеи-мотористки она приехала в Забайкалье из Молдавии на заработки. Тут и Сашу своего встретила, ребятишек нарожали. Утром-вечером спешила на ферму, где трудилась дояркой. Колхоз прикончили – работала уборщицей в школе. Дети давно маму перевезли в Шилку, где она живёт с дочкой. 

По возможности Сергей приезжает к ней с гостинцами. Такая удача выпадает редко, ведь служба старшего лейтенанта полиции Золотухина требует самоотдачи. В батальоне ППС он 12 лет. «Пришёл из армии, отдохнул неделю (на самом деле помогал косить сено – прим. авт.) и поехал в Читу. Подал в ППС документы, прошёл медкомиссию. Тогда высшее образование не требовалось. Взяли водителем. Пять лет на УАЗе ездил». 

Так и началась его служба, которую он совместил потом с учёбой в Восточно-Сибирском институте МВД России. Получил юридическое образование. В 2010 году Сергея Александровича назначили командиром взвода. Но до этого ещё два раза съездил в командировки в Чечню. 

Там он и смерти глаза в глаза глядел. Ещё в первую чеченскую командировку была одна из стычек с бандой, которой артиллерия дала прикурить с воздуха. Выжившие бандиты бросились врассыпную. Двое бежали на пулемётчика Золотухина. «Я лежал за пригорком. Мне бы подождать чуток, но я стрельнул, обнаружив себя. Бандиты поняли, откуда огонь. Им деваться некуда – только на меня, сзади их поджимали. Но они не знали, что у меня пулемёт и уйма патронов. Спустил две ленты». 

Через полгода Сергея вызвали военкомат в Чите, где вручили медаль «За отвагу». Рядом с ней сейчас уже блестят медали «За отличия в охране общественного порядка», «За службу в спецназе».

Супруга Сергея Александровича тоже человек служивый, дочка первый класс окончила. Эти родные девчонки для старшего лейтенанта полиции Золотухина – главная его награда. А генералом он ещё стать успеет. Правда ведь, Серёга?

Все материалы рубрики "Люди родного города"
 

Ольга Чеузова
Фото автора
«Читинское обозрение»
№25 (1405) // 22.06.2016 г.

Вернуться на главную страницу