«Писать на самом деле очень просто. Ты садишься перед пишущей машинкой и начинаешь истекать кровью». Эти слова приписывают писателю Эрнесту Хемингуэю. Их могла бы повторить Надежда Гуменюк, журналист, литератор, наша землячка.
Надежда ушла из жизни внезапно… Для меня — внезапно. Я в это время находилась в другом городе. Мы перезванивались. Обсуждали обстановку в мире, литературную жизнь в своём регионе, события на культурном фронте… После перенесённого год назад ковида Надежда не смогла оправиться, недомогала. Но к докторам за помощью не обращалась. Не верила, что поликлинические врачи смогут или, вернее, захотят помочь. По собственному опыту знала, что чаще всего визиты в поликлинику — потеря времени. А она спешила… компоновала книгу, на которую с таким трудом нашла финансирование. Спешила издать её до наступления лета, чтобы успеть подать на литературный Дальневосточный конкурс имени Владимира Арсеньева. Она нуждалась в одобрении своего труда от признанных в стране мэтров литературы — а конкурс имени Арсеньева в кругу писателей считается Дальневосточной «нобелевкой»
Книгу «Жизнь в наследство» Надежда при поддержке депутата Госдумы Андрея Гурулёва и губернатора Забайкальского края Александра Осипова издала. В неё включены три раздела: поэзия, проза и публицистика. Раздел «Поэзия» Надя постоянно дополняла. У неё рождались всё новые и новые стихи — очень пронзительные, обжигающие сердце… Последний стих посвящён военному медику.
Этот стих Надежда написала на больничной койке — родственники настояли, чтобы она, наконец, легла в стационар на обследование. Здесь она узнала, что её лечащий врач (из ковидного отделения) — участник СВО. Ушёл на войну добровольцем. Так у неё родилось стихотворное обращение… Вернее, защитная молитва, которая должна охранить, спасти жизнь отважного медика:
Когда давал он клятву Гиппократа,
То знал уже, что верный выбрал путь.
С другими вместе, словно брат за брата,
Делил одну военную тропу.
И, верный долгу Родине и чести,
Ушёл однажды доктор на войну,
Чтобы с героями России вместе
Отважно защищать свою страну.
Он там сегодня — в этой страшной битве,
И жизнь спасает, смерти вопреки.
Он врач от Бога, ангел он хранитель,
Как завещали наши старики.
…Храни, Господь, живую эту душу,
Храни его, как сына своего.
Он клятвы Гиппократа не нарушит,
И все мы ждём с победою его.
Коллеги врача, участника СВО, переправили ему это послание. Саму Надежду медики спасти не смогли. Она сгорела от боли — через две недели после того, как написала эти стихотворные строки.
Она мужественно переносила страдания, верила, что преодолеет болезнь. Не хотела никого грузить своими бедами. В наших телефонных разговорах ни разу не упомянула, как мучительны для неё бессонные ночи. В последний раз я дозвонилась до Нади за несколько часов до её смерти. Но и тут не поняла, что наш разговор — последний. Она спокойно сказала: «Только что от меня ушёл священник». «Зачем приходил?» — испугалась я. Надежда уклонилась от прямого ответа: «Все мы когда- нибудь там будем». Почувствовала мою растерянность, неготовность отпустить её, успокоила: «Некрещёная была. Покрестилась».
Я постаралась отогнать от себя плохие мысли, шутила, рассказывала последние новости… Надя остановила меня: «Я устала». Через несколько часов она растворилась в вечности. А я видела сон. Несколько человек в связке карабкаются на крутую гору. В этой связке нахожусь и я, где-то позади меня — Надежда. До вершины совсем близко. И вдруг моя подруга срывается и камнем летит вниз… Всё происходит в считаные секунды. И ничего изменить нельзя.
Любой уход — преждевременный. Особенно если речь идёт о творческом человеке. А Надежда писала стихи, была публицистом, литератором. Её последние поэтические произведения увидели свет в сборнике поэтов Забайкалья, посвящённом героизму бойцов — участников СВО. Книга была издана накануне 9 Мая этого года под редакцией Валерия Попова.
Свои зарисовки и очерки о людях, добывавших Победу в Великой Отечественной войне, Надежда публиковала в газете ЗабВО «На боевом посту», где работала корреспондентом. Ряд своих очерков о героях-фронтовиках она включила в книгу «Жизнь в наследство».
У Нади были планы опубликовать очерки о БАМе. В начале восьмидесятых годов прошлого века она в журналистском десанте проехала по Забайкальским станциям БАМа, гостила в бригаде строителей Ивана Варшавского, встречалась с самодеятельными актёрами БАМовского любительского театра… В дни празднования 45-летнего юбилея БАМа в Москве Надежда повстречалась с героями своих давних очерков, корреспонденций и зарисовок, узнала, что значила всесоюзная комсомольская стройка в их жизни, в жизни страны. И… нить связалась. Над этой темой она работала последнее время, готовила свои очерки к публикации.
Надежда прожила яркую жизнь. Не берусь быть её биографом. Перечислю лишь те моменты и случаи, о которых она сама вспоминала с теплотой. Назову те «места силы», куда она сама не раз возвращалась, где подпитывалась энергией, черпала замыслы своих рассказов. Где у неё рождались стихи.
Это посёлок Дарасун. Сельские люди были близки и понятны Надежде. И она среди них была своей — ей доверялись, рассказывали о самом сокровенном, делились своей болью. Да и журналисткой она стала благодаря своей сельской учительнице литературы. Надя поступила в Читинское музыкальное училище, отучилась несколько месяцев и приехала на выходные в посёлок Дарасун. На улице повстречалась со своей учительницей. Та выслушала её и посетовала: «Не ту стезю выбрала. Твоё призвание — литература. Какие ты сочинения писала. Это же… поэмы!» Надежда забрала документы из музучилища и на следующий год стала студенткой факультета журналистики Иркутского госуниверситета. На каникулах опять приезжала в Дарасун — тут оставались друзья детства, бывшие одноклассники. Любила ночевать у кого-либо из них на чердаке деревянного дома, где хранились запасённые на зиму берёзовые веники. Вдыхала берёзовый дух, впитывала ночную свежесть, наблюдала, как в небе перемигиваются звёзды…
Это Байкал. Надя с приятелями в студенческие годы нередко приезжала на берег озера, слушала ропот волн, купала ладони в прозрачных водах «сибирского океана», пила эту воду… И годы спустя волны Байкала волнуются, плещутся в её рассказах, а ветер гонит к берегу рыбацкие лодки.
Это забайкальский пограничный городок Борзя. Сюда, в борзинскую «районку», Надежду, молодую специалистку, отправили работать корреспондентом после окончания вуза — по распределению. И она влюбилась в бескрайнюю степь, в загадочные, овеянные мифами, Торейские озёра, в «людей земли» — чабанов и пахарей. Надя возвращалась в Борзю не раз… Тут она осознала силу пера, почувствовала себя профессионалом.
В читинской газете «Эффект», где она была главным редактором в течение пяти лет, Надя показала, что владеет пером мастерски. Надежда была организатором, руководителем и журналистом одновременно. Она писала «гвоздевые» материалы — в своих социальных очерках воскрешала историю читинского машиностроительного завода, рассказывала о людях, работавших там. И после — о крушении дела их жизни… Из этой же серии материал о читинском паровозоремонтном заводе. Надежда встречалась с людьми, работавшими здесь, записывала их истории. В планах был рассказ о некогда процветавшем камвольно-суконном комбинате, о людях, ткачихах, выброшенных на улицу. Эта большая работа, рассчитанная на годы, увы, не завершена.
Опубликованные на страницах газеты «Эффект» интервью, корреспонденции, зарисовки Надежды Гуменюк о людях, тружениках дополняют летопись города Читы, удостоенного звания «Город трудовой доблести». Историю творят люди… Надежда Гуменюк это понимала.
Ну и в завершение несколько слов о скверике у пятиэтажного дома, в котором жила Надя. Она любила открывать окно и кормить с ладони белок, со временем ставших ручными. Рядом с её домом разбит сквер, где тянутся к небу берёзы, кустится сирень, разлапилась черёмуха — деревья облюбовали пушистые летяги. Но два года назад ретивые работники прибыли с электропилами к скверу. Собирались спилить деревца черёмухи и кусты сирени. Кому-то они помешали. Надежда вступилась за насаждения. Обошла, обзвонила все властные кабинеты, обратилась в природоохранную прокуратуру… Сквер был спасён. Жители каменной многоэтажки могут и впредь кормить с балконов белок, гадать о том, какие пичуги гнездятся на деревьях под их окнами. Им приветливо машет ветками цветущая черёмуха, сирень наполняет душистым ароматом весенней свежести их уютный мирок.
Жаль, что придомовым посадкам не дают названий. Этот зелёный островок по праву можно назвать сквером имени Надежды Гуменюк. Сквером Надежды…
Все материалы рубрики «Задело»
Нина Коледнева
«Читинское обозрение»
№28 (1824) // 10.07.2024 г.
0 комментариев