60 лет назад Конрад Лоренц, основоположник науки о поведении животных, опубликовал книгу, которую озаглавил «Агрессия (так называемое зло)».

В этой книге, рассказывающей о природе агрессивного поведения, много интересных мыслей. Пожалуй, самым впечатляющим для меня выводом было обоснование связи между двумя эмоционально заряженными, но, казалось бы, противоположными состояниями — страха и агрессии. Лоренц приводит такой пример: «Кому в лицо когда-нибудь бросалась, с пронзительным боевым кличем своего вида, загнанная в угол серая крыса — тот поймёт, что я имею в виду».

И чем больше примеров мы вспомним из собственного опыта, тем скорее будем вынуждены признать правоту учёного. Агрессия (не путать с охотничьим инстинктом) всегда эмоционально окрашена. Догоняющий оленя тигр не испытывает по отношению к нему негативных эмоций (он даже любит этого оленя, хотя бы в кулинарном смысле) — это не агрессия. Но пусть конкурент попробует отобрать у тигра его добычу или прогнать с охотничьей территории — без угрозы или, того больше, ожесточённой драки не обойдётся. С эволюционной точки зрения это логично. Инстинкт территориальности — один из важнейших. Если тигр не желал отстаивать свою добычу, он не мог прокормить потомство и, соответственно, передать свои гены следующему поколению. Выживали те, кого страх потерять территорию заставлял вести себя агрессивно, прогоняя конкурентов.

Так поступают многие животные. Каждый видел, с какой ожесточённостью стая дворовых собак гонит чужую дворнягу, нарушившую неписанные границы «охотничьего» участка. Правда, у современных бродячих собак их охотничий инстинкт ограничивается охраной мусорных контейнеров, мест концентрации «кастрюльниц» и лишь иногда — охотой на незадачливых кошек.

Тысячелетия эволюции рядом с человеком создали интересный феномен. Когда собака и её хозяин смотрят друг на друга, у обоих происходит выброс гормона окситоцина — того же самого, который отвечает за формирование эмоциональной связи между матерью и ребёнком. Не удивительно, с какой страстью некоторые люди защищают собак, выступая против отлова и эвтаназии даже самых агрессивных животных. Любителей хомяков или, например, барсуков в нашем обществе гораздо меньше.

Но окситоциновый «допинг» — прерогатива домашней собаки. Для их бездомных собратьев незнакомый человек — это лишь источник потенциальной опасности, вторгшийся на охраняемую территорию. Опасность рождает страх, страх — агрессию. А дальше в действие вступает хорошо знакомая поведенческая программа «бей или беги». В собачьем варианте — либо отступай, угрожая лаем, либо нападай. А если противник испугается и побежит, смени агрессию на охотничий инстинкт и поступи как с незадачливой кошкой.

Вывод здесь прост. При всём своём уме собака не способна управлять инстинктами без помощи человека. Заботливый хозяин, контролирующий поведение животного, — единственное условие, делающее собаку безопасной для окружающих. Иначе ситуация, когда в очередной стае проснётся охотничий инстинкт, — лишь дело времени. Именно поэтому бродячие собаки не должны жить на городских улицах.

Все материалы рубрики "Заметки фенолога"
 

Олег Корсун
Фото автора
«Читинское обозрение»
№5 (1697) // 02.02.2022 г.

Вернуться на главную страницу