В классах за высоким забором бывать приходилось: лязг решёток, досмотр на проходной… С благодарностью принимаю приглашение Людмилы Алексеевны поговорить дома, где уютно дымятся кофейные чашки, любопытная рассада заглядывает с лоджии в окно, а учитель математики – просто женщина, мама, жена и бабушка.
– Что рассказывать? – озорно глядит, усаживая на диван. На портрете в шкафу кружит в танго с молодым красавцем и с той же лукавинкой в счастливых глазах какая-то артистка.
– Я это. А это Гена мой.
Кажется, их отношения так же молоды, как в 70-х («Не кажется», – улыбнётся потом одна из трёх дочерей – Майя). Встретились читинец и русская «чеченка» случайно. Но в математике есть графическое решение линейных уравнений: две оси, два неизвестных, пересечение прямых… Так и в жизни задаются «координаты», чтобы свести человека и профессию, любимую и любимого, учителя и учеников.
Точка отсчёта
11 мая 1945 года в Комсомольске-на-Амуре в семье судостроителей родилась девочка. Роды были долгие, трудные. Чудо, что обошлось (та весна во всём удалась чудесной!). Дома сестрёнку дожидался пятилетний Витя. Может, поэтому новорождённую назвали не Викторией в честь долгожданной Победы, а Людмилой.
На амурские берега семью вынесло штормом репрессий – в 30-х деда сослали из Грозного строить Комсомольск. Бабушка поехала с ним, и уже взрослые дети (за отчимом: родной мамин отец много раньше погиб) – тоже. В 47-м году ссыльного реабилитировали, и семья, бОльшая числом, с маленькой Люсей, покочевала обратно.
Чеченцев в Грозном на тот момент уже не было. Как не было и упразднённой Чечено-Ингушской АССР. Население в ужасающих условиях «телячьими» эшелонами в феврале-марте 1944-го депортировали в Среднюю Азию и Казахстан за пособничество фашистам…
Людмила Алексеевна вспоминает:
– Когда в 50-х высланным разрешили возвратиться на родину (правда, селиться разрешали не всюду, а их бывшие дома были заняты или снесены), особых столкновений с нами, русскими, я не помню. Единичные случаи только, из-за которых в городе вводили комендантский час. Но обида, видимо, таилась, и когда распался Союз, началось. А в советское время всё было тихо: мы вместе учились, сидели за одними партами, дружили семьями.
После школы я поехала покорять Москву. Хотела стать технологом пищевой промышленности, да по конкурсу не прошла. Год отработала в Грозном на слюдяной фабрике щипальщицей и – снова поступать, на этот раз на стройфак. Глядим результаты экзаменов: у парней баллов меньше, но «зачислены», а девчонкам от ворот поворот. Отнесла документы на физмат Чечено-Ингушского пединститута. Три года проработала в школе. В 1971 году познакомилась с программистом из Читы, и с 73-го стала забайкалкой.
На Кавказе абрикос, вишня, айва, виноград. У нас полгода стынь, черёмуха и та редкий год уродится. Чем сманил?
– Сказал, что любит… Он у меня хороший очень: не ругается, не курит, не пьёт.
Говорит, а глаза – лучатся.
От войны да от тюрьмы не зарекайся
К холодам южанка привыкла легко. А когда Чечня в 90-х занялась огнём – перекрестилась, что судьба забросила далеко. Сестра с семьёй перебрались в Ростов – в ночь сели на «копейку», что могли, погрузили. Квартиру в центре, дачу – всё бросили. Племянника раньше отправили в Ростовскую область.
– Дочку потом прислали ко мне в Читу; так она и выучилась здесь на фельдшера, четвёртой у нас была. А муж сестры стресса не перенёс – вскоре скончался. Брат в Чечню не вернулся – живёт под Москвой. Овдовел.
Государство помогло людям, сорванным с оседлых мест, так же, как сейчас помогает погорельцам: бумажная волокита тянется месяцами, да ещё гляди, сам не попади в должники… Людмила Алексеевна за знакомых переживает – не обошёл пожар стороной. От грустных мыслей отвлекают светлые воспоминания о себе юной и Чите 70-х.
Город был полон военных и их… жён, обивающих пороги городского отдела народного образования!
Прихожу в гороно: «Кто последняя?». Отвечают: «42-й будете!» – такой спрос на профессию был. Вдруг приезжают ко мне домой из областного отдела: «Математик нужен. Пойдёшь?». Я молодая, стаж три года. Испугалась: «В тюрьму – ни за что!». А тогда строго было: откажешься – три года нигде на работу не возьмут. Пошла. 42 два года как там.
Учитель – одна из чудесных профессий, которой посвящают всю жизнь. Это менеджерам, дистрибьюторам дико задерживаться на одном месте больше пяти лет да без карьерного роста. У врача и учителя рост не вширь – в глубину.
А у Людмилы Стебеньковой, кроме таланта педагога, ещё завидные черты – зоркая интуиция и спокойное приятие русла, указанного судьбой. В итоге: что ни делается – всё к лучшему. Так и с 20-й школой получилось.
Спокойно влилась в коллектив. Удобный график (школа была вечерней) позволил, родив первенца, не уходить в декрет: малышку, а потом и двойняшек, вечерами подхватывали муж и свекровь. С яслями и садами в советское время проблем не было. Что до специфики учреждения, то со временем, признаётся учитель, её перестаёшь замечать:
– Школа да школа. Ученики? Нормальные. Молодёжь в основном. На уроках (по крайней мере у меня!) ведут себя примерно – ни матерщины, ни выходок. Личных дел, как раньше (кто за что сидит), не знаем. И не надо. Моя задача – вложить в ученика знания, недополученные на свободе. Случались, правда, за 40 лет ситуации… необычные. Однажды слышу: топот по коридору, шум. Выглянула. Стоит зек (один из учеников), а второй (не учился у нас) вызвал его, тянет на улицу, а в руке – заточка. Я подбежала: отдай! Он выскочил и убежал.
Удивляюсь:
– Ну, и отчаянная вы!
– Да ну – обыкновенная. Мы, учителя, все такие.
– А двойки ученики нормально воспринимают?
– А куда денутся! – смеётся. – И двойки ставим, и на второй год оставляем. У меня свой строгий режим! Бывает, конечно, что ученик считает себя асом во всех областях, а по природе гуманитарий. Сердится, что не понимает, – занимаюсь дополнительно, подтягиваю. Как везде.
Только в 90-х педагогам стали доплачивать за работу «там», за строгий режим. С 2015 года в финансовом отношении во многом вновь уравняли с обычной общеобразовательной школой.
– Не в зарплате дело! – машет рукой Людмила Алексеевна. – Силы есть. Работать охота. Я и на больничный за 42 года три раза ходила: когда родила и когда подпростыла чуток.
Как же болеть, когда у Иванова с тангенсами не ладится, а у Петрова таблица умножения не идёт!
В стране Советов и после
Охранники на занятиях ни тогда, ни сейчас не дежурят. Приходя-уходя из «вечерки» в сумерках, учителя ходили по зоне не озираясь. Сидельцы были со всего Союза. К школе ученики-переростки относились уважительно, учились старательно. Освободившись, поступали в техникум, а то и в институт. Плюсом была «химия» (вольное поселение при стройках народного хозяйства, куда отпускали в конце срока при отличном поведении; давали общежитие и работу – хороший шанс начать жизнь с нуля). Людмила Алексеевна гордится учениками, которые продолжили образование и вообще выкарабкались из трясины.
Несколько лет назад Байкальский экономико-правовой институт (Улан-Удэ) организовал при школе бесплатное обучение менеджменту (сначала хотели учить заключённых… дизайну. Удалось убедить, что менеджмент – более приемлемый вариант). Людмила Стебенькова была при тюремном филиале завучем, уговаривала коллег взять дополнительную нагрузку. Даже профессор приходил читать лекции за колючую проволоку! Через три года 25 человек, удивив комиссию уверенными ответами на экзаменах, получили дипломы. Один менеджер… ещё не освободился.
Сейчас пошла молодёжь, рождённая в перестройку. Дети алкоголиков, беспризорники. Им очень сложно осваивать учебный материал.
– Вы же помните, что было: разруха, мрак; в сёлах детей комбикормом кормили, потому что колхозы разваливались, зарплату не давали. Какое уж тут развитие – лишь бы выжили. А если родители пили, так вовсе. Многие курса начальной школы не знают, взрослые – осваивают букварь. У нас ведь и 1-й, и 5-й классы есть. Ничего, стараются. Без среднего образования нигде на работу не устроишься…
Иногда аттестат ученики получают в… два-три захода. Иногда за партой, за которой 30 лет назад сидел отец, оказывается сын… Что касается того, как Людмила Алексеевна учит эти нетрудовые династии, то дважды здесь сдавали ЕГЭ по математике – ни один из учеников Стебеньковой не получил «два».
Сила притяжения
А в школе уже начались каникулы. Математик на время захлопнул классный журнал, окунулся в дачные хлопоты. Вон цинии как подтянулись в ящике с капустой: «Хозяйка, в грядку хотим»! Вечерами – за книжку («Фараон» Пруса на тумбочке).
Памятуя, что физик, спрашиваю Людмилу Алекссевну, что относительно в жизни.
– Наверное, неприятности и деньги. Главное, чтобы родные были счастливы и здоровы. Наряжаться не люблю, вещизм не признаю. Гарнитуры всякие – когда по молодости хотелось, их не было, а сейчас к чему?
– Сила притяжения?
– К семье.
Раньше летом больше путешествовала – Одесса, Ростов-на-Дону, Сочи, Москва, Петербург, Калининград, Воронеж, Иркутск, Байкальск… В постсоветском Грозном – ни разу: поедешь, а кладбище с могилками деда, бабушки, мамы танки сравняли с землёй… Чита теперь родина. Дочки здесь выросли – устроены, счастливы, благодарны. Что ещё материнскому сердцу для спокойствия надо?
Внучата радуют. Супруг поводы гордиться собой даёт – со школы профессионально занимается бильярдом, кандидат в мастера спорта, призёр всероссийских турниров! (Знал, точно знал Геннадий Лаврентьевич, что та давняя встреча в Грозном – счастливый «шар»).
Мало кто знает, что у Стебеньковых не один спортсмен, а два – Людмила Алексеевна тоже кандидат в мастера спорта, была 7-й в России велосипедисткой!
– В 5 утра встану – пошла подъезды мыть. К 9-ти – в институт на занятия. Вечером два часа – тренировка.
Если бы не учёба, может, ещё больших успехов достигла бы, и не математику бы вела, а кубки-медали на первенствах собирала.
Но это была бы совсем другая история, и честное слово, проигравших при таком задании координат было бы куда больше, чем победителей.
Елена Сластина
Фото автора
«Читинское обозрение»
№25 (1353) // 24.06.2015 г.
Все материалы рубрики "Наши люди!"
0 комментариев