Рады представить вам материал Чэнь Вэньлуна – исследователя КВЖД, члена культурно-исторического исследовательского общества Харбина провинции Хэйлунцзян, экономиста, проживающего в г. Дацин. Чэнь Вэньлун вместе с группой исследователей борется за сохранение архитектурных памятников русского зодчества и часто бывает в «русских» местах Китая. Это повествование как раз об одном из них в переводе Натальи Торгашевой.

Чэнь Вэньлун

Караванная
Когда мы заехали в деревню Эньхэ, перед нашими глазами раскинулись ряды домов с деревянной резьбой. Дома очень старые, но с развитием туризма за последние годы они были отремонтированы, покрашены в разные цвета, преобладают голубой и зелёный. Все дома в русском стиле, с деревянными заборами, окружающими передний или задний двор. Дворы засажены травой и цветами, по кругу сделаны клумбы в деревянных ящиках. На стенах, сверху украшенных резьбой, висят рога, оленьи шкуры и другие предметы декора, оконные рамы в узорах, на подоконниках стоит много горшков с цветами.

Коренные жители, проживающие на правом берегу Аргуни, это, в основном, переселившиеся на юг эвенки, орочоны, дауры, буряты, монголы. В конце XIX века часть мигрировавших в Маньчжурию китайцев (ханьцев) и русских приехали на Аргунь мыть золото, тогда многие русские и китайцы породнились, положив начало образованию поселений. Когда вспыхнула Октябрьская революция, группа русских бежала на правый берег Аргуни, также была часть китайцев, вернувшихся из России в Китай, они совместно жили повсюду вдоль Аргуни. После того, как в этот район вошли японцы, Советский Союз в качестве меры предосторожности переместил часть деревень на русско-китайской границе к Эньхэ. В течение сотен лет русские, китайцы, монголы, буряты и другие народы жили вместе, вступали в брак, появлялось потомство, так сформировалось сегодняшнее Эньхэ. На русском языке его называют Караванная.

Деревня Эньхэ – это русско-китайский синтез, здесь наряду с русскими обычаями живут обычаи северо-восточных ханьцев и других этнических меньшинств севера Китая, так здесь образовался особый очаровательный колорит. Комнаты в доме, в котором мы жили, очень аккуратно убраны, обеденный стол в гостиной застелен белоснежной скатертью, на деревянных подоконниках стоят цветы, в буфете расставлены разные напитки и вина, везде деревянный добротный пол. Пока мы ждали, когда хозяйка приготовит завтрак, я рассмотрел гостиную. На стенах висит много фотографий в рамках их самих, детей и внуков, а также предков. Предки многих жителей Эньхэ из российского Забайкалья.

Гордость Китая
В этом русском доме я увидел бидоны для молока, они намного больше, чем те, которые используются у нас в Хэйлунцзяне. Я спросил хозяина, и он показал рукой: вдали беззаботно кушали травку упитанные лошади и трёхреченские коровы. В долине трёх рек (Гана, Дербула и Хаула) с плодородными лугами около водоёмов выращивают превосходную породу коров двойного использования (на мясо и на молоко) – трёхреченских коров. Их вывели путём скрещивания многих пород, они довольно крупные, с высокой удойностью.

В рационе русско-китайских потомков много мяса, а также кефира, который улучшает пищеварение, это их повседневный напиток. Кефир, который делают в деревне Эньхэ, – это натуральный, экологически чистый кисломолочный напиток, с прекрасным кислым вкусом благодаря естественному брожению. Парное молоко от трёхреченских коров наливают в большой котёл и доводят до кипения, когда подстынет, ставят на возвышенное место, с невысокой температурой для брожения, и не добавляют молочнокислые бактерии.

Солнце опускалось на западе, я увидел, как недалеко на склоне горы хозяин Го Течжу кормил лошадей, под закатом солнца табун был золотисто-блестящим. Я подошёл к лошадям, они были прекрасны, грациозны, тело крепкое и по телосложению немного крупнее монголок. Хозяин сказал: «Это трёхреченские лошади, у меня их несколько десятков».

Табун, пасущийся перед моими глазами – это, оказывается, знаменитая порода лошадей, о которой рассказывали на уроках географии в средней школе! Район Трёхречье в Аргуни – это родина трёхреченских лошадей. Они быстрые, с большой скоростью бега, очень выносливые, с огромной тягловой силой, используется как верховые, так и как вьючные. Трёхреченская лошадь, лошадь Йили и лошадь Хэцюй именуются, как три знаменитые лошади Китая.

Го Течжу болтал без остановки: «Предки самых первых лошадей Эньхэ из российского Забайкалья, их успешно скрещивали с местными монголками и английскими чистокровными лошадьми, на сегодняшний день история их разведения насчитывает уже более ста лет».

Я спросил: «Какие лучше: трёхреченские или монголки Хулун-Буира?».

Он засмеялся: «Монголка по телосложению мельче, шея короткая, грива густая и плотная, подходит для морозной погоды, в горах пастбища сложные, монголка смело ходит, у неё высокая способность преодолевать длительный путь, в этом она превосходит трёхреченскую, но трёхреченская в условиях сложной местности ловкая, может преодолевать препятствия прыжками, на коротких дистанциях у неё супермощные способности».

Примета осёдлости
Когда мы в различных произведениях литературы и искусства, кино и телевидения видим пасущих лошадей монголов, у них в руках длинный шест с арканом. Монгольская певица Улан-Тоя поёт: «Дайте мне одного сокола, одного могущественного доброго молодца, в его руке аркан, парень, заарканенный тобой могучий конь ретивый несётся, как ветер». У народов степей шест с арканом, помимо ловли коней, ещё является орудием охоты. Аркан чрезвычайно важен для монгольских скотоводов, они, размахивая арканом, преследуют строптивого коня, в этом воплощается могущество степного народа. Когда аркан не используется, его нельзя класть где попало, обычно его ставят около юрты или вешают на верёвку, опоясывающую юрту, женщине нельзя перешагивать через него.

В просторном дворе Го Течжу четыре дома с красивой резьбой. Я внимательно осмотрел все углы и около забора конюшни, нигде не было постоянно используемого степными скотоводами шеста с арканом. У подножья гор в Эньхэ я тоже не видел ни одного скотовода с арканом. А в нескольких документальных фильмах с пасущимися трёхреченскими лошадьми было большое количество эпизодов, в которых скотоводы используют аркан. И только из разговора с моим земляком Го Течжу я понял: с самого начала русские принадлежат к осёдлому народу, вокруг Эньхэ обширные леса, хотя лошади на свободном выгуле, но вблизи домов, в которых скотоводы постоянно проживают, есть конюшни, сооружённые из берёзы или другой древесины. Когда лошадь продана или когда необходимо её поймать, люди загоняют её в конюшню. Монголы же принадлежат к кочевому племени, в бескрайней степи нет древесины, чтобы сделать конюшню, поэтому кочевники ловят арканом мчащегося норовистого коня.

Го Течжу говорит: «В Аргуне скотоводам, которые действительно держат трёхреченских лошадей, не нужен аркан. В Трёхречье и Хулун-Буире только монголы степей западного сомона используют его. Иногда приезжает человек купить лошадь, монголы из нарезанной и связанной соломы огораживают временную конюшню и ставят там коня». Мне показалось странным, что лошади свободно пасутся, и в Эньхэ не боятся, что их украдут. Хозяин объяснил: «Эньхэ находится в глухом месте, если чью-нибудь лошадь украдут, на единственной автодороге, по которой можно выехать, стоит КПП, и люди сразу узнают об этом и начнут допрашивать».

Своеобразное содержание
К пятидесятым годам XX века трёхреченские лошади достигли пика развития, коневодством в основном занимался большой отряд скотоводов. В то время трёхреченские лошади также были самыми чистыми по породе. Впоследствии их распределили по семьям для содержания. В 80-е годы постепенно на смену пришла механизация, конское поголовье оказалось под угрозой вымирания. Но вслед за развитием бизнеса в районе Аргуни некоторым людям с хорошими финансовыми возможностями понравились трёхреченские лошади, государство оказало политическую поддержку, небольшая часть людей начала заниматься коневодством, активно улучшать породу. И сегодня в Эньхэ насчитывается больше тысячи трёхреченских лошадей. Их содержат весьма своеобразно: никогда не заготовляют корма, лошадки не на стойловом содержании дома, а как угодно пасутся на склоне горы, свободно едят траву, пьют воду. Зимой табун тоже свободно пасётся, в заснеженной земле животные ищут корм, едят снег. Мой собеседник зимой возвращается в Эньхэ и даёт лошадям немного корма, поэтому у него они полнее.

***

Я бываю в Эньхэ время от времени и скоро опять поеду туда, на Пасху, люблю принимать участие в праздновании.

Все материалы рубрики "Трибуна "ЧО"
 

Перевод Натальи Торгашевой
«Читинское обозрение»
№11 (1599) // 11.03.2020 г.



Вернуться на главную страницу